Бандитский причал

Даша поморщилась в сторону стремительно ухудшающейся погоды и уверенно застучала каблучками светлых туфель в сторону автоматических ворот.

Психотерапевт выбрался из машины, поправил пиджак добротного серого костюма и выхватил с переднего сидения свой черный дипломат.

– Дарья Васильевна? – окинув девушку внимательным взглядом, заулыбался гость.

– Как вы догадались? – обхватив плечи руками, спросила она. Против воли принялась жадно изучать его. Седые волосы коротко острижены, невысокий рост и излишнюю худобу полностью компенсирует дорогой костюм и пальто. В окруженных сетью морщинок зеленых глазах мерцает неподдельный интерес.

– Глаза вас выдали. Их не спутать. У вашего отца был такой же пронзительно голубой цвет глаз, – усмехнулся он.

– Один ноль в вашу пользу. Цвет глаз действительно достался мне от отца. Добро пожаловать в дом Елены Ховански.

– Разве вы здесь гость?

Внутри что-то сжалось в тугую пружину. Подловил на слове, надо же. Кажется, с ним играть будет намного сложнее, чем с остальными светилами психологии, щедро оплачиваемыми Еленой.

– Да, гость. Кажется, загостилась, – Даша горько улыбнулась и пропустила психотерапевта в просторный холл. – Можем поработать в гостиной. Или в столовой. Дом прослушивается в любой точке, так что все равно, где мы с вами будем беседовать.

– Какой интересный выбор, – потер тщательно выбритый подбородок Глушко. – Что ж, раз нас будут слушать в любой точке этого похожего на музей роскошного дома, предлагаю вам выбрать место, которое нравится лично вам.

– Мне не нравится ни одна точка в этом доме, но как верно вы подметили про музей, – развеселилась Дарья. – Что ж, давайте пройдем в гостиную. Там есть, чем поразить ваше воображение.

И распахнула перед психотерапевтом украшенные мозаикой двойные двери.

Елена Ховански любила роскошь. Ей нравилось восхищать гостей интерьером и дорогостоящим убранством. Само собой, утонченный интерьер ее гостиной вобрал в себя всю респектабельность классического стиля. Богатая резьбой панелировка стен, шелковые обои и сложный многоуровневый потолок послужили шикарным фоном для изысканной мебели и были призваны поражать воображение гостей. Но центром вселенной Елены Ховански являлся широкий камин из белого мрамора. Им восхищались даже самые заядлые скептики.

Федор Глушко с интересом осмотрелся по сторонам.

– Как вам место у камина, Даша?

– Вполне уютно для безжизненного музея.

– Тогда поработаем в этой зоне. Говорят, камин вызывает ощущение гармонии, даже если в нем нет огня.

– Думаете, в этом музее роскоши может возникнуть ощущение гармонии?

– А вы представьте себе, что место у камина – это маленький остров покоя. На этом островке мы и проведем первую консультацию.

– Остров из мрамора – не самое уютное место на земле, но давайте попробуем.

Даша устроилась в небольшом кресле и внимательно наблюдала за тем, как психотерапевт выгладывает на журнальный столик свои принадлежности.

– Что вас беспокоит, Даша?

– Ничего.

– А почему ваша мачеха уговорила меня приехать?

– Потому что ей очень хочется, чтобы я перестала страдать по своему погибшему жениху.

– А вы страдаете?

Даша неопределенно пожала плечами.

– Каким словом вы бы охарактеризовали ваши чувства к нему сейчас?

– Надежда. Несбывшаяся надежда на счастье.

– Не хотите немного порисовать?

– Нет.

– А может, все же нарисуете свои чувства?

– Ладно. Вам надо отработать гонорар, а мне надо сделать нечто, доказывающее, что я стала чувствовать себя лучше. Я нарисую вам картинку.

Она потянулась за листом белой бумаги и придвинула к себе пачку цветных карандашей. Общаться с другом отца было труднее, чем с остальными мозгоправами. Ей не хотелось ему врать. Не хотелось выдумывать.

Внезапно она почувствовала себя очень уставшей. Три года она пыталась стать француженкой. Она была так близка к своей самой желанной цели – забрать Даниэля из приюта. И все рухнуло в один момент.

– Что может подарить вам покой, Даша?

Перед глазами встал Михаил. Их встреча у рынка. Впервые за долгое время они оказались так близко друг к другу, а она все испортила.

Взгляд упал на широкое окно. Небо совсем затянуло. Начал накрапывать мелкий дождик. Почему-то ей захотелось выбежать на улицу, поймать такси и попросить отвезти ее к бандитскому причалу.

Подавив вздох, Даша взяла карандаш и принялась рисовать. Проступали силуэты мужчины и женщины, которые держат за руки мальчика. А рядом – собака.

«И дом. У них обязательно будет дом».

Даша улыбнулась самой себе и принялась рисовать некое подобие дома за спинами героев рисунка.

Потом вздрогнула, будто очнулась. С опаской взглянула на психотерапевта и резко разорвала рисунок пополам.

– Зачем вы это сделали? – удивленно взглянул на нее Глушко. – Там же была изображена чудесная семья. И вы улыбались, когда рисовали. Что вас так испугало?

– Бросьте! Это как будто идти в город, которого на самом деле не существует. Это иллюзия. Ей нет места в реальности. Уже нет. Невозможно мечтать о счастье, когда одного из участников рисунка больше нет в живых.

– Даша, вы нарисовали их в настоящем, – усмехнулся психотерапевт. – Мне кажется, вам есть, куда идти.

– Может, и есть… – понуро глядя на заливающий окно дождь, глухо проговорила она.

Глава 11. Дарья

Влад Багиров оказался светским красавцем. Он был из тех мужчин, что в свои сорок шесть стараются урвать от жизни все. Поджарый, роскошно одетый, с наглым, прожигающим взглядом темно-серых глаз, гость галантно ухаживал за Еленой и Дарьей. Рассказывал новости политической жизни Москвы, сетовал на неугодных власти либералов. Филипп, как представитель либеральных взглядов, едва сдерживался, чтобы не ответить колкостью на сетования Багирова. Но убийственный взгляд матери через стол мешал блондину развернуть баталию.

Елена была очарована Владом. Именно Влад Багиров с его связями в криминальных кругах и огромными средствами должен стать мужем непокорной Дарьи. И вроде все идет по плану. Падчерица смеется его шуткам, легко поддерживает разговор. И блеск в темно-серых глазах сорока шестилетнего магната говорит о том, что Дарья пришлась ему по вкусу.

– Влад, в субботу у нас будет большой праздник. Показ новых нарядов, а следом настоящий бал. Наша семья будет счастлива видеть вас на показе, – в конце ужина, когда всех разморило от коньяка, сладко заговорила Елена.