Врач без комплексов

– Так, Потапова, выйдем-ка на минутку, – поднимаясь из-за стола и хватая Женю за предплечье, проговорил майор Суровцев и потянул ее на выход.

– Это твои знакомые? – спросил он, когда они вышли в коридор и майор плотно прикрыл за собой дверь.

– Ну, да, сестра одноклассницы, а это, кажется, Ленкина мама, – запоздало сообразила журналистка. – А что у них случилось?

– Одноклассницу твою сегодня в собственном подъезде убили, – проговорил Суровцев, глядя мимо Жени в конец коридора. – Так что сделай одолжение, прояви человечность и не лезь сейчас к людям, им не до тебя. Мне, кстати, тоже. У меня допрос идет, а ты лезешь с глупостями. Все ясно? – пристально посмотрел ей в глаза майор. – Иди, в другой раз поговорим.

– А как ее убили? – схватила майора за руку Женя, не давая ему скрыться в кабинете.

– Ножом ударили. Несколько раз, – устало проговорил Суровцев.

Впрочем, он всегда говорил усталым голосом. У Жени даже создалось впечатление, что майор Петр Леонидович Суровцев родился очень усталым, изнуренным пессимистом и никогда не ведал радостей в жизни. Но сейчас ее волновал не усталый майор, а погибшая Лена.

– А вы знаете, что у нее недавно новорожденный ребенок умер? – зачем-то спросила она, по-прежнему держа майора за руку.

– Нет. Но к нашему делу это отношения не имеет, – отмахнулся тот от Жени и скрылся в своем кабинете, плотно прикрыв дверь и, кажется, даже щелкнув замком.

Женя брела домой и вспоминала счастливую Лену, такую, какой она встретила ее в роддоме. Кругленькую, с пухлыми щечками и расплывшимися губами, но со счастливыми сиянием глаз. И потом, бледную, потухшую, с неживыми глазами и неизжитым горем на сердце.

Бедная она бедная. И за что на одного человека столько бед свалилось? Как сглазил кто, позавидовал счастью. А может, это докторская жена узнала о беременной любовнице и навела порчу? Или кто-нибудь из ее родных, мать, например?

В сглаз и порчу Женя верила, и в экстрасенсов тоже. Во-первых, ученые уже научно доказали и наличие ауры, и души в человеческом теле, и энергетические посылы, и воздействие молитвы на воду. Например, во время чтения молитвы «Отче наш» кристаллы воды обретают идеальную структуру, а когда играет тяжелый рок, разрушаются, и когда матерные слова произносят – тоже. А человеческое тело на восемьдесят процентов состоит из воды. Вот и делайте выводы.

А еще она любила передачу «Битва экстрасенсов», хотя ей и удавалось посмотреть ее крайне редко, и искренне верила в то, что видела на экране.

Дойдя до собственного дома, Женька вдруг поняла, что просто не в состоянии сегодня оставаться одна, и позвонила Володе. Жених сразу же пообещал приехать, потому что Женька вместо рассказа о погибшей однокласснице пообещала ему голубцы на ужин. А домашнюю стряпню адвокат Скрябин обожал больше всего на свете, кажется, даже больше Женьки, хотя и считал ее непревзойденным кулинаром.

– Да, не повезло девушке, – сидя с Женькой в обнимку на диване, посочувствовал Володя. – Во сколько, говоришь, ее убили?

– Понятия не имею. Я не успела спросить, Суровцеву тогда не до меня было. Наверное, завтра зайду, поинтересуюсь, – прижавшись к Володе, поделилась девушка. – Как думаешь, найдут они убийцу?

– Вполне вероятно. Если это было ножевое ранение, да еще и в парадной, возможно, ее хотели просто ограбить какие-то отморозки, она начала кричать или сопротивляться, и они, занервничав, убили, – поделился своими соображениями Володя, целуя невесту в макушку.

– Прекрати мне эти ужасы рассказывать! – возмутилась Женя, выбираясь из его объятий. – Нечего сказать, умеешь ты утешить.

Володя слегка улыбнулся, сгреб Женьку в охапку и принялся утешать по-настоящему, так, что она действительно обо всем забыла и уснула счастливая, в крепких надежных объятиях сильных, горячих рук. И проснулась утром счастливая и спокойная, и даже на работу опоздала.

В вестибюль телестудии Женя влетела на всех парусах, не глядя по сторонам, да и на что там, собственно, глядеть? На облупившиеся после недавней покраски стены, результат ударного труда бригады гастарбайтеров? На плакаты столетней давности?

Охранник возле турникета еще издалека завидел несущуюся к проходной Женьку и дружески ей заулыбался, звезда все-таки.

– Опаздываете, Евгения Викторовна? – издалека пробасил здоровенный детина в нелепом сером костюме в клеточку, дежуривший сегодня на проходной. – А вас тут ожидают.

– Кто ожидает? – раздраженно-досадливо спросила журналистка, пытаясь протиснуться в застопорившийся турникет и даже не давая себе труда оглянуться по сторонам. Потому как там, наверху, в редакции, Трупп наверняка уже минут пять как орал на сотрудников собственного канала, обвиняя их в разгильдяйстве и безответственности, клеймя дармоедами и душегубцами, плюющими в собственный колодец, пилящими сук, на котором они все сидят, не приносящими ни копейки доходов, не поднимающими рейтинги дрессированными мартышками, комиками из дешевого балагана и прочими прелестными метафорами. Еженедельное производственное совещание было мероприятием обязательным, назначаемым на разные дни недели, не имеющим строгого регламента, но имеющим одну цель – дать возможность начальству снять непомерное психологическое напряжение, вызванное непрекращающейся борьбой за выживание канала и поднятие его рейтингов. Освободить сотрудника от участия в этом «избиении младенцев» могла только смерть, а Женя была жива и даже здорова, а потому ей надо было срочно влиться в коллектив, чтобы не получить двойную порцию палок.

– Да вон парнишка, – кивнул благодушно сотрудник проходной куда-то в сторону протертого дерматинового дивана, установленного для ожидающих пропуска посетителей под чахлой искусственной пальмой.

Женька оглянулась, не переставая тыкаться в турникет и раздраженно недоумевая, каким еще парнишкам она могла понадобиться столь несвоевременно.

Из-под пальмы поднялся худощавый мальчик лет двенадцати со светлыми густыми волосами, в потертых джинсах и синей вытянутой толстовке.

– Валера? – забыв про турникет и Труппа, недоверчиво-встревоженно спросила Женя, тут же развернулась и быстрым шагом пошла навстречу мальчику. – Ты как здесь оказался? Что-то случилось? Неприятности? – ощупывая Валеру внимательным, полным дурных предчувствий взглядом, спрашивала она, пересекая гулкий вестибюль.

– Да нет. Все нормально, – пожал худенькими плечами Валера. – Просто в гости заехал.

– В гости? В какие гости? – немного расслабляясь, переспросила Женя, подходя к мальчику. Обхватив его за плечи, она повела к окну.

– Ну, вы же сами приглашали, если что, приезжать. Вот я и приехал, – независимо скривив губы и дернув плечом, объяснил Валера.

– Во-первых, я говорила «если что». В смысле, что-то случится. А во-вторых, кто-нибудь знает, где ты сейчас находишься? Ты отпросился у воспитателя или у директора или просто в бега подался? – строго глядя в глаза гостя, расспрашивала Женя.

– Да ни в какие ни в бега. Я Никите говорил, и Даньке тоже, – небрежно отмахнулся от Жениных вопросов мальчик.

– Ну, это, конечно, начальство, – усмехнулась она. – Так что же тебя привело сюда, друг сердечный, и как ты меня нашел?

С Валерой Женя познакомилась два месяца назад, когда готовила передачу, посвященную работе его детского дома. Эта тема всплыла случайно. Одна супружеская пара приняла решение усыновить ребенка, но, прежде чем взяться за дело, решила приглядеться к тому, что же за маленькие люди проживают в детских домах, какие они, что любят, чем интересуются, а заодно, возможно, и присмотреть себе будущего ребенка. Отыскав ближайший детский дом, супруги взяли себе за правило ежедневно прогуливаться поблизости, наблюдая за воспитанниками. То, что они там увидели, настолько их поразило, что они немедленно обратились в полицию, в органы местной администрации и к журналистам, в том числе и к самой Жене. Женю тема заинтересовала, и она рьяно взялась за расследование. Несмотря на всяческие попытки местной администрации и органов опеки и попечительства урезонить Женю и воспрепятствовать ей в подготовке передачи, эфир состоялся – с привлечением свидетелей, пострадавших, с заключениями врачей, психологов и сотрудников прокуратуры. Директора детдома за нецелевое расходование средств, мошенничество и еще по нескольким более неприглядным статьям сперва уволили, а потом привлекли к ответственности, уголовной.

Как установила Женя со своими помощниками, директор регулярно обворовывал своих воспитанников, дети недоедали, были кое-как одеты, не имели элементарных средств гигиены, игрушек, учебников, к тому же он безбожно вымогал взятки с возможных усыновителей, разумеется, не в одиночку. Скандал был таким громким, а резонанс в обществе настолько широким, что администрация города совместно с прокуратурой и профильным комитетом ЗАГАС прошерстила все детские дома и интернаты города и области, а новостные каналы еще долго обсуждали результаты этих проверок. В Валерином же детдоме после эфира был наведен безупречный порядок. Дети срочно откармливались, витаминизировались, подлечивались в санаториях, в отдельных помещениях проводился экстренный ремонт, менялись старые рамы на стеклопакеты, приобреталась новая мебель и так далее. К тому же Жене удалось сколотить новый благотворительный фонд и привлечь к участию в его работе известнейших людей города, а также многих состоятельных бизнесменов. И надо сказать, что, к Жениному удивлению, Платон, который не был ни богатым бизнесменом, ни деятелем культуры и вообще не имел отношения ни к Жениной передаче, ни к детским домам, вдруг проявил удивительные энергию и предприимчивость и пробил у своей компании закупку снарядов для спортивного зала, а также велосипедов и самокатов, просто так, в подарок детям. Женя от умиления чуть не заплакала, когда увидела, с какой радостью и восторгом маленький народ бросился разбирать, рассматривать и осваивать подарки.

А с Валеркой и его приятелями Женя как-то особенно подружилась, а может, это они с ней подружились. Во всяком случае, ребята оказались очень смелыми и первыми решились рассказать посторонним всю правду о своей жизни. И даже участвовали в передаче.

– Ну, так вы сами визитку оставляли. Я в Яндексе, как добраться, посмотрел и приехал, – в очередной раз пожал плечами путешественник.

– Так просто? А деньги где на проезд взял? – приподняла вопросительно брови Женя. Она уже совершенно забыла о грозном Труппе и совещании с головомойкой.

– Возле «О’кея» настрелял, – самодовольно усмехнулся Валера, – сказал, что из детдома, так мне рублей пятьсот накидали, мороженым угостили, а какая-то тетка палку колбасы дала. Нас же теперь все знают! – гордо выпятив грудь, поделился он.

– Та-ак. Ну, пошли директору звонить, представляю, как Ирина Игоревна с ума сходит, да и воспитатель твой. А потом придется тебя в детдом везти, – вздохнула Женя. – Как будто у меня дел других нет. Меня начальство за твои фокусы без хрена и горчицы съест.

– Вас? Вас что, ругать могут? – с искренним ужасом спросил Валера, глядя на Женю голубыми, невероятного василькового оттенка глазами.

– Еще как. А то и побьют, – буркнула журналистка, но, увидев выражение Валеркиного лица, поправилась: – Шутка. Но влетит точно.

– Не вези меня в детдом, – вдруг как-то жалобно попросил Валера, таких интонаций у него Женя раньше не слыхала. Мальчик никогда не жаловался и не показывал ни своей боли, ни обид.

– А что случилось? – снова напряглась она.

– Я думал, ты меня в гости пригласишь, по-настоящему, – пряча глаза и краснея, проговорил Валера. – Ты же говорила, мы друзья.

– Друзья, – кивнула Женя, даже не заметив, что мальчик перешел с ней на «ты».

– Ну вот, – оживился он, – а друзья ходят друг к другу в гости. Так?

– Так. А чего ты именно сегодня собрался в гости и заранее не предупредил? – пытаясь сообразить, как правильнее ей поступить, спросила журналистка.

– Ну, собрался и собрался, – снова передернул плечами Валера, как-то заметно мрачнея, – а че, слабо детдомовского в гости пригласить? Боишься, что стырю что-нибудь, или родители заругают?

– Я одна живу, так что ругать некому. И к тому же мне работать надо, сейчас ведь только половина одиннадцатого, – все так же задумчиво проговорила Женя, не зная, на что решиться. – Я и так уже на совещание опоздала, а потом у меня встреча в Невском районе назначена, а потом мне надо в городскую администрацию ехать.