Ирландский поэтарх

Ирландский поэтарх
Уильям Йейтс

Лишь слогу русскому дано величие.Какой еще язык искусно может сочетатьгармонию любви и перепевов птичьих,красиво и созвучно описать!

Ирландский поэтарх

Уильям Йейтс

Дизайнер обложки Владимир Батурин

Переводчик Михаил Меклер

© Уильям Йейтс, 2022

© Владимир Батурин, дизайн обложки, 2022

© Михаил Меклер, перевод, 2022

ISBN 978-5-0056-5609-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ПОЭТИЧЕСКИЕ ПЕРЕВОДЫ ПО ЗАКАЗУ И ФИНАНСОВОЙ ПОМОЩИ ИРЛАНДСКОЙ КОМПАНИИ «МАРМОРА КОРПОРЭЙШН ЛП» ИНН 9909567636

A SELECTION FROM THE LOVE POETRY

WILIAM BUTLER YEATS (1865—1939)

NOBEL – 1923

Аннотация

Памяти У. Б. Йейтса

Он умер, когда были зимние метели.
Ручьи промёрзли, аэропорты опустели,
а снег закрыл лицо известных статуй
и градусник тонул во рту истекших суток.
Мы доверяли и слышали прогноз погоды,
день его смерти был темный и холодный,
далекий от болезни и от скверных слов,
от стаи волков и вечнозеленых лесов.
Речушка текла вдоль набережной.
Плачь скорби продолжался набожный.
Смерть поэта скрывалась от его стихов,
то был его последний день, он был таков.
День медсестер, сплетен и слухов,
все части тела его восстали духом,
пустота заполнила всю площадь рассудка,
безмолвие поглотило окрестностей промежутки.
Потоки чувств текли в поклонников зов,
теперь он разбросан среди ста городов.
И полностью отдан незнакомым привязанностям,
чтоб найти счастье в новом лесу и быть наказанным,
по чужому кодексу совести. Так слова покойника
перевариваются в живых кишках спокойненько.
Но в шуме завтрашнего дня и значимости жизни,
где, как зверьё, ревут дельцы под сводом Биржи.
Страдания бедных справедливы для привыкшего народа,
ведь каждый в клетке самого себя, почти обрёл свободу.
Многие будут думать об этом дне,
как каждый думает о своей судьбе.
С любым прогнозом согласимся пригодным.
Его день смерти был мрачным и холодным.

Крэйзи гёрл

A crazed girl

Крэйзи гёрл на кромке моря,
под музыку своей души,
танцевала под шум прибоя,
декларируя свои стихи.
Душа, отделилась для исхода,
поднялась, но она не знала,
что среди грузов парохода,
коленную чашечку свою сломала.
Девушка смотрелась прекрасно,
танцевала возвышенно, любя,
героически и очень страстно,
находила и теряла себя.
Не замечая страшной боли,
в объятиях отчаянной беды,
её рана истекала кровью,
предвещая беду судьбы.
Где лежали корзины и тюки,
не было звука на просторе,
но она пела на краю кормы:
«Страшное море, голодное море».

Придворные лакеи

A model for the laureate

На тронах от Китая до Перу
разные масти королей сидели,
мужчины и женщины по сему
величие добра от них хотели.
Правители не собирались давать,