Король Лир. Перевод Юрия Лифшица

ЛИР. Нет, дурачок, то, что было ничем, ничем и останется.

ШУТ (КЕНТУ). Объясни ему, пожалуйста, чем он стал без своих владений. Шута он к шутам пошлет.

ЛИР. Ты, однако, злой шут.

ШУТ. А тебе доброго подавай. Хочешь я тебе растолкую, чем злой шут отличается от доброго?

ЛИР. Хочу, малыш. Поучи меня, поучи.

ШУТ (Поет). Тот умник, с чьей подачи
Всю землю роздал ты,
Глупей шута, иначе
Не лез бы он в шуты.
Злой шут сидит у трона,
На злом – колпак венцом,
А добрый, сняв корону,
Не венчан колпаком.

ЛИР. Уж не меня ли ты шутом называешь, малыш?

ШУТ. Этот твой титул врожденный, ты его никому не всучишь, как прочие, даже если захочешь.

КЕНТ. Он не конченый глупец, милорд.

ШУТ. Я не стану им, даже если возьму на откуп всю глупость: знатные господа непременно войдут в долю, а дамы – оттягают свою. А теперь, дяденька, если ты мне дашь яичко, я тебе свой коронный номер покажу.

ЛИР. Какой еще коронный номер?

ШУТ. А такой. Проткну яичко иголкой, белок-желток высосу, скорлупу расколю пополам, и выйдут из осколков две короны. У тебя была одна корона, ты ее расколол пополам и роздал осколки. То есть ты позволил ослу оседлать себя и пошлепал по грязи с ним на загорбке. Должно быть, не много ума было под твоей венчанной золотом лысиной, если ты ее собственноручно развенчал. Пусть кто-нибудь скажет, что мои слова – шутовство, кнутом того отодрать. (Поет.)

Теснят шутов и дураков,
Куска лишая в драке,
Тьмы одуревших мудрецов,
Премудрых, как макаки.

ЛИР. С каких пор у тебя прорезался голос, дружок?

ШУТ. С тех самых, как по твоему приказу дочки стали играть с тобой в матери. Едва ты вручил им по розге и приспустил с себя штанишки… (Поет.)

Они от счастья лить слезу,
А я запел с кручины,
Что зад подставил под лозу
Державный дурачина.

Вот бы мне выучиться лгать. Найди мне, дяденька, учителя вранья.

ЛИР. Выучишься врать – хлыста отведаешь.

ШУТ. До чего же ты на дочек своих непохож! Они мне показывают хлыст, когда я говорю правду, ты мне его тычешь в нос, когда я собираюсь солгать, а порой меня хлыщут, когда я пытаюсь отмолчаться. Нет, быть шутом – нешуточное дело. Но даже шутки ради не влез бы я в твою шкуру, бездельник. Ты изрезал свой ум в лоскуты, и остался лоскутным королем. Кстати, вот идет один из твоих лоскутков.

Входит ГОНЕРИЛЬЯ.

ЛИР. Что с тобой, дочка? Ты так пасмурно глядишь. С некоторых пор ты вечно не в духе.

ШУТ. Ты был мужчина что надо, когда плевал на то, в духе она или нет. А теперь ты нуль без палочки, и ценишься ниже меня. Как ни мала цена шуту, ты и вовсе за бесценок идешь. (ГОНЕРИЛЬЕ.) Умолкаю, ваше сиятельство. Ваше безмолвие весьма красноречиво велит мне заткнуться. (Указывая на ЛИРА.)

У него под старость лет
Нет горбушки на обед.
Ни горошинки в стручке.
Молчу, молчу, молчу.
ГОНЕРИЛЬЯ. Добро б еще дурак ваш своевольный,
Так нет, все ваши присные дерзят,
Бесчинствуют и время коротают
В немыслимых и гнусных кутежах.
Я вас просила свиту обуздать,
Но зря старалась. Хоть и слишком поздно,
Но, к вам прислушавшись и присмотревшись,
Я поняла, что, к моему стыду,
Вы чуть ли не зачинщик этих оргий.
Иначе грех без кары не остался б.
Уж мы бы позаботились о том
Во имя блага и здоровья края.
И как бы вы потом ни обижались,
Мы без стесненья сделали бы все,
Что требуют оглядчивость и мудрость.
ШУТ. Так-то вот, дяденька.
Кукушек воробей вскормил
На голову свою:
Разбили те, набравшись сил,
Макушку воробью.
Задув свечу, во мраке мы сидим.
ЛИР. И это наша дочь?
ГОНЕРИЛЬЯ. Я полагаю,
Что достучусь до вашего рассудка,
Которым вы богаты и который
Избавит вас от нынешних причуд,
Несовместимых с вашим положеньем.

ШУТ. Ослу понятно: яйца учат курицу. Заслушаться можно, честное слово.

ЛИР. Скажите мне, куда девался Лир?
Ведь я не Лир. Не тот у Лира взгляд
И речь не та. Быть может, он уснул?
А с ним – его сознание и чувства?
А если он не спит, кто я такой?
ШУТ. Ты – призрак Лира.
ЛИР. Кто я, в самом деле?
Мой разум, опыт, знаки высшей власти
Меня морочат, видимо, внушая,