Венецианский купец

За первую оставшись должником.

Антонио

Вы знаете меня; не тратьте ж время,
Ища окольный путь к моей любви.
Вы больше огорчаете меня,
В моем сильнейшем чувстве сомневаясь,
Чем если б разорили впрах меня.
Скажите просто мне, что надо сделать
И что, по-вашему, я сделать в силах, —
И я готов на все. Так говорите ж!

Бассанио

Богатая наследница в Бельмонте
Живет; красавица – прекрасней вдвое
Высокой добродетелью; порой
Ее глаза привет мне молча слали.
Ей имя – Порция; она не ниже
Супруги Брута, дочери Катона.
Весь мир ей знает цену: с разных стран
Четыре ветра навевают ей
Искателей. А солнечные кудри
Как золотое светятся руно;
Бельмонт они в Колхиду обращают,
И не один Язон туда стремится.
О, будь возможность у меня, Антонио,
С любым из них достойно состязаться, —
Душа моя предсказывает мне,
Что я бесспорно одержу победу.

Антонио

Ты знаешь, вся моя судьба – на море:
Нет у меня ни денег, ни товаров,
Чтоб капитал достать; ступай, узнай,
Что может сделать мой кредит в Венеции.
Его я выжму весь и до предела,
Чтоб к Порции в Бельмонт тебя отправить.
Ступай, – разузнавать мы будем оба,
Где деньги есть: найдем их, без сомненья,
Под мой кредит иль в виде одолженья.

(Уходят.)

Сцена 2

Бельмонт. Комната в доме Порции.

Входят Порция и Нерисса.

Порция. Правду сказать, Нерисса, моя маленькая особа устала от этого большого мира.

Нерисса. Так бы это и было, моя дорогая синьора, если бы у вас несчастий было столько же, сколько счастья. Но, видно, тот, кто слишком много ест, болеет точно так же, как тот, кто мучается от голода. Поэтому счастье – в золотой середине: излишество скорей доводит до седых волос, чем умеренность, которая ведет к долговечности.

Порция. Прекрасные нравоучения, и прекрасно сказаны.

Нерисса. Они были бы еще лучше, если бы исполнялись, как должно.

Порция. Если бы делать было так же легко, как знать, что надо делать, то часовни стали бы храмами, а бедные хижины – царскими дворцами. Хорош тот священник, который поступает по собственным поучениям. Мне легче научить двадцать человек, как надо поступать, чем быть одной из этих двадцати и следовать собственным наставлениям. Рассудок может предписать законы крови; но пылкий темперамент перепрыгивает через все холодные правила. Юность – сумасбродный заяц, который перескакивает через капкан калеки-благоразумия. Но все эти рассуждения не помогут мне выбрать мужа! Бедная я! Слово «выбрать»! Я не смею ни выбрать того, кого хочу, ни отказать тому, кто мне не нравится: воля живой дочери порабощена волей умершего отца! Не жестоко ли это, Нерисса, что я не ногу ни выбрать, ни отвергнуть?

Нерисса. Ваш отец был всегда добродетельным человеком, а к людям чистым душою в предсмертные минуты иногда приходит благое прозрение: раз он придумал эту лотерею, – три ларца, золотой, серебряный и свинцовый, и тот, кто угадает его мысль, получит вас, – так поверьте, угадает, наверно, тот, кто по-настоящему любит. Но скажите: есть ли у вас хоть к одному из прибывших царственных женихов какая-нибудь склонность?

Порция. Пожалуйста, назови их по именам; по мере того как ты их будешь называть, я буду описывать их тебе, и из моих описаний ты сможешь судить о степени моей склонности.

Нерисса. Во-первых, принц Неаполитанский.

Порция. О, это настоящий жеребенок: говорит только о своей лошади и считает своим главным талантом, что сам может ее подковывать. Боюсь, не согрешила ли его светлейшая матушка с каким-нибудь кузнецом.

Нерисса. Затем, пфальцграф.

Порция. Этот только и знает, что хмурит брови и точно хочет сказать: «Не желаете меня – воля ваша». Он самые веселые рассказы слушает без улыбки. Раз он в молодости так неприлично угрюм, боюсь, что к старости он превратится в плачущего философа. Да я бы скорей вышла замуж за мертвую голову с костью в зубах, чем за одного из них. Господи, спаси меня от обоих!

Нерисса. А что вы скажете о французском вельможе, мосье Ле-Боне?

Порция. Раз уж его Бог создал, так пусть слывет за мужчину. Право, я знаю, что насмехаться грех. Но этот! Да, у него лошадь лучше, чем у неаполитанца; гадко хмурить брови он умеет лучше, чем пфальцграф; он – все и никто. Стоит дрозду запеть, он уже готов прыгать… Он рад фехтовать со своей собственной тенью. Выйди я за него, я бы вышла за двадцать мужей сразу. Если бы он презирал меня, я бы ему это простила, потому что, люби он меня до безумия, я никогда не ответила бы ему любовью.

Нерисса. Ну, а что вы скажете о Фоконбридже, молодом английском бароне?

Порция. Знаешь, ничего не могу ни о нем, ни ему сказать, потому что ни он меня не понимает, ни я его. Он не говорит ни по-латыни, ни по-французски, ни по-итальянски, а ты смело можешь дать на суде присягу, что я ни на грош не знаю по-английски. Он – воплощение приличного человека; но, увы, кто может разговаривать с немой фигурой? И как странно он одевается! Я думаю, он купил свой камзол в Италии, широчайшие штаны – во Франции, шляпу – в Германии, а манеры – во всех странах мира.

Нерисса. А что вы думаете о шотландском лорде, его соседе?

Порция. Что в нем есть добрососедское милосердие: он получил от англичанина взаймы пощечину и поклялся, что отдаст ее при первой возможности. Кажется, француз был его поручителем и подписался за него.

Нерисса. Как вам нравится молодой немец, племянник герцога Саксонского?

Порция. Он отвратителен по утрам, когда трезв, и еще отвратительнее после обеда, когда пьян. В лучшие свои минуты он немножко хуже, чем человек, а в худшие – немного лучше, чем животное. В самом худшем случае – я уж постараюсь от него избавиться.

Нерисса. Значит, если он пожелает принять участие в выборе и угадает ларец правильно, вам придется согласиться на брак с ним, или же вы нарушите волю вашего отца.

Порция. Во избежание этого поставь, пожалуйста, большой стакан рейнского вина на невыигрышный ящик; и тогда, – будь хоть сам черт внутри, а снаружи этот соблазн, – я знаю, немец выберет его. Я пойду на все, Нерисса, лишь бы не выйти замуж за губку.

Нерисса. Не бойтесь, синьора: вам не достанется ни один из всех этих господ. Они сообщили мне свое решение: они намерены разъехаться по домам и больше вас не беспокоить своими домогательствами, если нельзя добиться вашей руки каким-нибудь другим способом, кроме выбранного вашим отцом – при помощи этих ларцов.

Порция. Доживи я до старости Сивиллы, я умру целомудренной, как Диана, если никому не удастся получить меня так, как хотел мой отец. Но я очень рада, что эта партия женихов оказалась такой благоразумной, потому что среди них нет никого, о ком бы я сердечно пожалела; и я прошу Создателя даровать им счастливый путь.

Нерисса. А помните вы, синьора, когда отец ваш еще был жив, одного венецианца: он был ученый и воин, – он приезжал к нам с маркизом Монферратским?