Фридрих
Ты глупа!
Племянница, готовьтесь же к отъезду.
Коль более назначенного срока
Промедлите – порукой честь моя
И слов моих величье – вы умрете.
Уходит со свитой.
Целия
О бедная сестра моя! Куда
Ты двинешься? Желаешь поменяться
Отцами? Я готова своего
Тебе отдать. Прошу тебя, кузина,
Не будь грустней меня.
Розалинда
Причин грустить
Я более имею.
Целия
Нет, неправда,
Утешься же. Не знаешь разве ты,
Что герцогом отправлена в изгнанье
Я, дочь его?
Розалинда
Тебя он не изгнал.
Целия
Нет? Не изгнал? У Розалинды, значит,
Нет той любви, которая должна
Ей разъяснить, что ты и я – одно.
Нас разлучить? Нам, милая, расстаться?
Нет! Пусть себе отыщет мой отец
Наследницу другую. Ну давай же
Придумаем, как убежать, куда
Отправиться, что унести с собою…
Прочь мысль о том, чтоб на тебя одну
Взвалить твою невзгоду, чтоб страданья
Твои нести без помощи моей:
Да, что бы ты ни говорила – небом,
От наших слез уж побледневшим, я
Клянусь пойти повсюду за тобою.
Розалинда
Ну хорошо, куда же мы пойдем?
Целия
На поиски за дядей.
Розалинда
Ах, опасно
Нам, девушкам, в такой далекий путь
Отправиться! Ведь красота сильнее,
Чем золото, влечет к себе воров.
Целия
Я наряжусь в костюм простой и бедный
И сажею запачкаю лицо;
Ты сделаешь, как я, – и мы спокойно
Пройдем свой путь, ни разу никого
Не подстрекнув напасть на нас.
Розалинда
Не лучше ль
Мне, поскольку я довольно высока,
Одеться с ног до головы мужчиной,
Красивый меч привесивши к бедру
И в руки взяв охотничую пику?
Тогда – хотя б в душе моей лежал
Весь страх, какой таится в женском сердце, —
У нас, поверь, такой же будет вид,
Воинственный и гордый, как у многих
Трусливейших мужчин, в которых страх
Скрывается под внешностью притворной.
Целия
Как звать тебя прикажешь мне, когда
Мужчиною ты будешь?
Розалинда
He желаю
Я имени скромней, чем у пажа
Юпитера[7 - Юпитер — верховное божество римлян (у греков – Зевс), супруг Юноны, бог неба и света, а также дождя, грома и молнии.]; так будешь Ганимедом[8 - Ганимед — в греческих мифах прекраснейший из смертных, сын царя Троса, похищенный Зевсом на Олимп. Там он стал виночерпием, прислуживавшим богам за трапезой.]
Ты звать меня – смотри, не позабудь.
Какое же себе возьмешь ты имя?