«С тех пор от счастья им рыдать,
А мне в тоске петь Вам,
Как стал король в «ку-ку» играть,
Причислен к дуракам.»
Пожалуйста, найми мне, дядюшка, учителя вранья:
Твой шут бы врать охотно научился!
ЛИР
Ну, если, сударь, будете Вы врать, то мы Вас выпорем.
ШУТ
Я удивлён, что родственного меж тобой и дочерями?
Они меня бы высекли за правду, ты – за ложь.
А иногда меня секут и за молчанье.
Охотнее я был бы кем угодно, чем шутом.
Однако, быть тобой я не хотел бы, дядюшка.
Ты с двух сторон обрезал ум себе,
А в середине не оставил ничего.
Вот, к нам идёт один обрезок.
Входит ГОНЕРИЛЬЯ
ЛИР
Ну, дочка, как дела? Что у тебя за выражение лица?
Мне кажется, с недавних пор ты слишком хмуришься.
ШУТ
Ты был завидным парнем,
Когда нужды не знал, заботиться о хмурости её.
Теперь ты ноль без палочки.
Я, даже, лучше, чем сейчас ты.
Я шут, а ты ничто.
К Гонерилье:
Да, я, конечно, придержу язык, как мне велит Ваш взгляд,
Хотя Вы не сказали ничего. О, мама, мама!
«Кто ни крошки не собрал,
Жизнь прожив – в желаньях мал.»
Указывает на Лира:
Вот, он пустой стручок.
ГОНЕРИЛЬЯ
Не только патентованный дурак Ваш,
Но, сэр, любой из Вашей наглой свиты
Творят придирки, свары ежечасно,
Презрев чины, несдержанно буянят.
Я думала, что, сообщив Вам это,
Нашла управу я, но ныне вижу,
Из Ваших слов и по делам недавним,
Что Вы тому зачинщик и пособник,
Что, если б Вы порядка захотели,
Вина бы не осталась без последствий.
Заботясь о здоровом общем благе,
Я думаю, что лишь необходимость,
Как это бы обидно Вам ни было,
Вернёт Вас к сдержанному поведенью.
ШУТ