КошМарта

Здравый смысл не вносится.

– Корни породы уходят в Абиссинию, она же Эфиопия. Давай великого эфиопа.

– Ганнибал.

– Еще скажи – Отелло.

– Тогда Май.

– Почему Май? – удивился Арсений. – Он родился в апреле, забираем в июле.

– А почему нет? – Алеша задумчиво посмотрел на море. И так значительно это прозвучало, что вся наша троица растерялась. Пока мы придумывали аргументы против, время ушло. Алеша снова уткнулся в книгу. Отвлекать великого сократофила было как-то неловко. Так, вопреки всякой логике, кот стал Маем. В любимом стиле нашей семьи – «прогрессирующий идиотизм».

Утром мы поехали за маленьким теперь уже Маем в Старый Крым. У Петровны на участке двухэтажный дом и большие вольеры. Коты считали, что это все им. Дом для зимы, вольеры для лета. В доме еще жила сама Петровна с сыном, но коты разрешали: кто-то же должен их кормить и убирать туалет. В одном из вольеров египетской статуей сидела росКошная (отличное слово для кошки) Белла Чао. Шерсть с отливом, глаза с прищуром, на нас – ноль внимания. Ходит тут плебс всякий. Рядом с Беллой Чао скакали два ушастика на тонких длинных лапках: Май с сестрой Зоей. В соседнем вольере развалился Скай, отец Мая, огромный абиссинец, привезенный в питомник из Дании.

– Котики! – умильно запищал Женя.

– А ты ожидал горилл встретить? – недовольно бурчал Арсений. По его мнению, котячьей теме уделялось слишком много внимания. Раз уж не заводить кота не получится, можно хотя бы сделать это скромно, без народных гуляний, фейерверков и добывания этого самого кота с края географии.

– Они милые!

– Пока тебе в тапки не накакали.

Скай приоткрыл глаз и зевнул в сторону Арсения, показывая всем своим видом, что уж он бы точно с Арсеньевскими тапками не церемонился.

– А почему они страшные? – зашипел мне на ухо Арсений. – Чебурашки какие-то!

– Сам ты Чебурашка! – обиделась я за Мая.

– А это уже к тебе вопросы. И немного к папе.

Но, надо признать, котята действительно ни капли не походили на классических мимимишных малышей из рекламы. К их треугольным мордочкам как будто две ладошки для смеха приставили – такие большие у них были уши. Глаза тоже оказались огромными, как у гуманоидов из детских книг. Худенькое тельце стояло на длинных лапках. Нет, вру, не стояло – бегало, прыгало, лезло по решетке вольера. Не котята, а маленькие львята. Повеяло саванной и зноем.

– Заходите, что же вы встали, – Петровна подтолкнула нас к дверце.

Алеша повел ноздрями, втянул запах саванны и с решительностью человека, идущего к хищникам, первым шагнул в вольер. Глава семьи все-таки, не кто-нибудь. За ним несмело втиснулись Женя и я. Арсений отвернулся к зреющим абрикосам и явно жалел, что в поле зрения нет хотя бы ржавой «Лады». Два инопланетянина с огромными ушами заторопились к нам. А что с ними делать? Гладить?

Будущий Май оценил диспозицию и понял: смешные хозяева – одно удовольствие, надо брать ситуацию в свои лапы, пока его не опередила сестрица и не заграбастала их себе. Он торопливо взгромоздился на туфлю Алеши и начал грызть шнурок. Алеша посмотрел на Мая, и на лице его появилось непривычное умильное глуповатое выражение. Я даже начала опасаться, не поразил ли его какой-то неведомый вирус, вызывающий мгновенное отмирание мозга. Так он и стоял, как жена Лота, превратившись в соляной столб. Мы тоже стояли. Минут пять. Ничего не происходило.

– Пап? Он шнурок твой ест! – решился напомнить Женя.

– Пусть ест, – прошептал Алеша.

– У-у-у… все. Пропали папенькины кожаные кресла, – вздохнул Арсений.

Как в воду глядел. Мало кто может сказать о своем воспитаннике, хоть кошачьем, хоть собачьем, хоть человечьем: да когда же мы успели его разбаловать! А вот я четко знаю не только год, но даже день, час, минуту и секунду. С этого момента Маю стало позволено все: спать на любимых кожаных креслах, будить в пять утра, чтобы погладили, скакать по Шопенгауэру и даже тырить ряженку из хозяйской кружки прямо в тот момент, когда хозяин пьет ее сам.

– Мам, а двух мы не заберем? А погладить можно? А этого? А Беллу Чао? А где еще котики? Ну, дайте мне подержать Мая, все держали, я тоже хочу! Ой, прямо не верится, что у нас свой котенок! Какая жизнь-то интересная становится! – прыгал в восторге Женя.

Количество котолюбов в нашей семье множилось на глазах.

Оставался Арсений. Крепкий орешек. Несгибаемый урбанист.

В номере отеля для начала Май увидел лоток и радостно кинулся к нему.

– Умный какой! – умилилась я. Май посмотрел на меня, как на идиотку: да, много ума надо, чтобы сходить в туалет.

Затем попрыгал за мухой. Попытался порисовать с Женей, но не доставал до стола. Женя улегся на пол, и Май тут же начал направлять карандаш своей лапой. Спать я взяла его к себе под бочок. Он прижался и засопел. А я всю ночь боялась его раздавить, поэтому наутро у меня затекли ноги, руки, бока, шея и все остальные части тела, вплоть до кончиков ушей.

На следующее утро мы сели в машину и поехали обратно в Москву. Переноску Май решительно отверг: неутомимо орал так, как будто его распиливают надвое, – ему нужна была иллюзия свободы. Надели на него шлейку и выпустили. Конец ее я крепко держала в руках: вдруг Май неведомым образом исчезнет из машины или скакнет под педали управления. Котенок потаращился в окна, потоптался на мне, успокоился и огляделся. Алеша рулил. Женя улыбался. Арсений сидел с брезгливым видом. Май вздохнул, но откладывать самое трудное не стал и перебрался к нему на колени. Так началась дрессировка человеков.

– А ко мне? – завопил Женя.

– Он меня выбрал, – задрал нос Арсений, ибо нет ничего милее, чем уесть брата. Даже если для этого надо взять кота. С шерстью.

– Ма-а-ам!

– Я подержу, потом тебе дам! – Арсений смилостивился. Май удобно устроился у него на коленях.

– Ой, он мурчит! Значит, я ему нравлюсь! А знаете, кошки мурчат не голосом, у них от мозга идет импульс то ли ко рту, то ли к носу, и тонкие косточки вибрируют, а вся кошка резонирует, как гитара!

– Ты откуда знаешь? – удивилась я.

– Ну так… Ой, он мне живот подставляет! Это значит, доверяет мне, я читал! Да поглажу я тебя, поглажу! А еще знаете что…

Когда лекция о кошках перевалила за полчаса, я не выдержала и снова настойчиво спросила, откуда столь глубокие познания.

– Ну… Мне же надо было знать, к какому геморрою готовиться. Я статьи изучил, по специальным форумам полазил… Спи, мелкий, спи, я просто руку поправлю, она у меня затекла. Знаешь, это самый милый геморрой в жизни!

– Ты же не любишь животных! – не удержалась я.

– Не люблю. И животных, и зоопарки, и цирки не люблю. Но Май – это не просто животное, это наше животное!

Лайфхак: не заморачивайтесь с тем, чтобы подружить животное с его ярым противником. Они и без вас отлично поладят. Вопрос времени. И мозгов. У обоих.

Глава 7

Как подготовить квартиру к стихийному бедствию

Если кто-то думает, что для котенка нужны только миска и лоток, то этот кто-то прав. Но маркетологи не зря получают свой хлеб. Миски, например, бывают железные, как в тюрьме. Бывают керамические, выглядят они, как изделие первоклассника на уроке труда, но стоят, как фарфоровая ваза династии Мин.

Домики – это вообще отдельная история. Не знаю, как коты жили раньше, по-моему, на ковриках или подоконниках, но сейчас им всем вынь да положь отдельный уголок. И тут меня настиг ступор. Я, имея богатейший опыт покупки детских приблуд (коляски – кроватки – шмотки – развивалки), мужских игрушек (ножички – пилы – радиоуправляемая ерунда), женского барахла (все, что можно представить, и еще немного), ни разу не видела такого, чтобы товар был только трех категорий:

? дешево и страшно,

? дорого и страшно,

? вообще непонятно, зачем и для кого сделано.