Разбитые судьбы

Смерть отца сломала мне психику, мамина – разбила сердце. Дальнейшее существование не имело смысла.

На этаже клиники, где лежала мама, была открытая терраса. Я стояла там, узнав о том, что ее больше нет, и смотрела вниз. Желание сигануть в бездну так сильно овладело мной, что я просто перелезла через стеклянное ограждение и, не раздумывая, сделала шаг в пропасть. Но полета не случилось – лишь удар о стену.

Рустам, который появился из-за спины, удержал меня за руку и вытащил обратно. Из него лился поток бранных слов. Он почему-то обнимал меня, вдавливая своим захватом в грудную клетку.

– Тогда я не понимаю, что сейчас происходит?! Не вижу в этом никакого смыла, – продолжаю задаваться вопросом. – Вы можете объяснить, чего хотите от меня?

Я делаю пару шагов, отходя назад. Мышцы затекли от того, что я замерла, как истукан.

– Не надо видеть во мне злодея, Дамла. Я скорее рыцарь, – его губы вновь искажаются в усмешке.

Ощущение, что он иронизирует и усмехается сам над собой.

– Я просто хочу помочь тебе. Если ты помнишь, я обещал это твоей матери.

Как только он упоминает об этом, я понимаю, что не способна больше стоять на ногах. Они подкашиваются. Ищу глазами, куда могу сесть. Вижу диван и плетусь к нему. Вспоминаю, как он разыскал меня в Польше за пару дней до того, как у мамы должна была состояться операция.

Я была у нее в палате, когда он внезапно вошел внутрь. Увидев мужчину, я сразу поняла, что ему уже все известно. Что он явился по мою душу. Все мои попытки замести следы, пересекая несколько государственных границ нелегально, не помогли.

Такого страха я ещё никогда не испытывала. И страх был не за себя. Я боялась, что мама сейчас узнает всю правду. Что ее сердце не выдержит, и она не доживет до операции. Вскочив, я подошла в нему и бросилась в объятия.

– Пожалуйста, не говорите ничего при моей маме, – взмолилась я, шепча так, чтобы слышал лишь он.

– Дамла? – мама даже села на кушетке. – Кто это, дочь?

Я схватила Рустама за руку, прикрывая его обручальное кольцо. Его лицо было темнее грозовой тучи, он застыл, ничего не говоря.

– Мама, это Рустам – мой жених.

Я так искусно солгала, что сама себе поверила в этот миг.

– Я не знала, что ты приедешь, – взглянула ему в лицо и поняла, что сейчас мама поймет все.

Он просто пускал автоматную очередь в меня своим взглядом.

– Ты не говорила мне про него, – произнесла мама, хмурясь.

– Хотела познакомить вас позже. После того, как ты восстановишься, – я не знала, как у меня получается так логически объяснить все.

Возможно всё из-за того, что моя мама была самым наивным ангелом: не сомневалась во мне и верила всему, что я говорю. Несмотря на грозный вид Рустама, она начала радоваться и позвала нас к себе.

Я чувствовала, как напряжен Рустам, как в любую секунду все может раскрыться. Но он все же прошел в палату и поздоровался с ней. Я держала его за руку с таким напряжением, что казалось, мои пальцы сейчас треснут. Я боялась всего. Что он сам скажет маме, что ее дочь подлая убийца. Или что она увидит кольцо на его пальце и раскроет всю паутину моей лжи.

– Сынок, Рустам, – заговорила мама. – Раз ты приехал к моей Дамле, чтобы поддержать ее, значит, ты хороший человек. Я могу быть спокойна за нее.

Её глаза застилались слезами. Мое сердце сжалось. Мама не верила в то, что сможет пережить операцию. Она не хотела ее изначально, но сломалась под моим напором.

– Мам, – прошептала я.

В горле образовался ком, и я не смогла продолжить.

– Рустам, сынок, – вновь начала она. – Пообещай, что позаботишься о моей дочери. Дамла совершенно одна в этом мире, у нее нет никого. Я перекладываю на тебя ответственность за ее счастье. Никогда не оставляй мою девочку в беде.

От ее слов у меня волосы дыбом встали. Мама будто почувствовала все на каком-то ментальном уровне. Она посмотрела на Рустама глазами, полными надежд, и ждала его ответа. Моё сердце сорвалось вниз.

– Ты ведь позаботишься о ней? – вновь настойчиво спросила мама его.

– Мам, ну ты чего? Конечно, позаботиться, – мне хотелось обнять ее, но я не могла выпустить руку Рустама. – Все будет хорошо у нас.

– Вы ничего не ответили, Рустам, – мягко произнесла она.

– Да, конечно.

Я была удивлена его словам и так ему благодарна.

Вырываясь из мыслей, я смотрю на Рустама. Он встает со стула.

– Вы, очевидно, забываете, кто перед вами, Рустам. Вы действительно собираетесь помогать человеку, из-за которого не стало вашего отца? У вас амнезия? Или вы псих?

Я останавливаюсь, ожидая ответа, но, когда его не следует, меня охватывает злость.

– Позвольте напомнить вам, что в течении шести месяцев я травила его. Каждый день я приходила на работу, отсчитывала десять капель, подсыпала в кофе, а потом несла ему, – мне становится больно и душно от собственных слов и воспоминаний, но я не прекращаю говорить. Хочу, чтобы он знал, с кем имеет дело. – Каждый день я ждала, что его сердце перестанет биться. И в конце это произошло. Вы ведь в курсе? Осознаете это?

По тому, как его руки сжимают спинку стула и как они белеют, я понимаю, что он прекрасно все осознает. Никаких психологических отклонений.

Но что же тогда? В чем подвох? Что задумал этот человек?

– Достаточно того, что ты сама осознаешь, кто ты такая и сжираешь себя изнутри, – бросает колко, разворачивается и направляется к входной двери.

Я вскакиваю с места и настигаю его прежде, чем он успевает покинуть дом.

– Если вы думаете, что я поверила в то, что вы хотите просто помочь мне, то ошибаетесь. Я давно не наивная дурочка, Рустам. Наивность я утеряла еще в студенчестве. Мне знаком тип богатеньких мужчин, как Вы. У таких на языке одно, а в уме другое. Вы к нам относитесь как к пушечному мясу. Но пусть будет, по-вашему. Помогите мне. Посмотрим, какой привкус у этой помощи, – выдаю всё, что у меня на уме на этот счет.

– Не знаю, каких и сколько мужчин ты знала, но я не воюю с женщинами. Отец учил нас относится к ним как к святым.

Глава 4.

Проснувшись, я не сразу понимаю, где нахожусь. Трудно поверить в происходящее, когда долгие годы ты открывала глаза и не видела ничего, кроме серых пошарпанных стен.

Сейчас же моему взору открывается окно, из которого доносится шум прибоя. Я слышу, что море беспокойное и тревожное. Оно такое с тех пор, как я поселилась в этом доме.

Встаю с кровати, зачарованно наблюдаю за тем, как ветер играет с белоснежной занавеской, заставляя ее извиваться в диком танце. Комната пропитана свежим морским воздухом. Я втягиваю его аромат в себя и задерживаю дыхание.

Не знаю, придет ли день, когда я смогу привыкнуть к своей свободе. Пока что это плохо получается. Меня все время преследует ощущение, что это всего лишь иллюзия, мираж. Возможно, мой рассудок заблудился в одном из выдуманных миров.

Неважно, что меня выпустили из-под заключения – я все ещё нахожусь в заточении внутри себя. Мне трудно выражать эмоции и ясно мыслить.

При разговоре Рустам сказал: «Достаточно того, что ты сама осознаешь, кто ты такая, и сжираешь себя изнутри». Его слова попали в цель. Все эти годы я тонула в болоте осуждения и сожаления из-за того, что совершила. Меня разрушало осознание, что я, ослепленная ненавистью, лишила человека жизни.