Испытание

Но никто так и не предлагает ничего по-настоящему дельного, и тут у меня в голове появляется одна мысль. Она нелепа, совершенно невероятна и безумна – и именно поэтому могла бы сработать.

Наконец Мэйси отстраняется от меня.

– Прости, – шепчет она и начинает искать в своем рюкзаке что-нибудь, чтобы вытереть слезы.

Я достаю из переднего кармана моего рюкзака маленькую пачку бумажных носовых платков и даю ей пару.

– Не извиняйся. Ведь на тебя столько всего свалилось за последние двадцать четыре часа.

– Не только на меня, на нас всех.

– Да, но ведь это не состязание. А если бы это было состязанием, то ты бы наверняка одержала в нем победу. Остальные по крайней мере знают, где сейчас находятся их родители.

– Да уж, нам это известно, – соглашается Хадсон, сев на траву. – Что весьма прискорбно.

В смехе Мэйси звучит отголосок слез, но это все-таки смех.

– Я тебя понимаю, ведь знать, где находится Сайрус – это, пожалуй, своего рода облом.

– Еще больший облом – это не знать, где он, – парирует Хадсон.

– Это точно, – вставляет Флинт и подойдя одной рукой крепко обнимает Мэйси за плечи.

Вскоре все ложатся на траву. Видно, что они так же измучены, как и я. Немудрено, ведь последние два дня были бурными. Каждое из произошедших с нами за это время событий казалось немыслимым до того, как оно происходило. А если сложить их вместе, то складывается впечатление, что близится конец света.

А может, он уже наступил, просто мы еще этого не знаем.

Думать об этом не очень-то приятно, когда мы находимся где-то в итальянской глубинке и нам некуда податься. Сунув руку в рюкзак, я достаю коробку печенья «Поп-Тартс» и предлагаю ее друзьям – за исключением вампиров, – после чего вынимаю две бутылки воды, которые я положила в рюкзак в последний момент.

Все выпивают по паре глотков, и благодаря воде – и вишневому печенью – стоящие перед нами проблемы начинают казаться не такими уж неразрешимыми. Может, у нас все-таки есть шанс на победу?

Во всех наших приключениях шансы на победу всегда были невелики, но каким-то образом мы все же одерживали ее. Быть может, так будет и на этот раз.

Именно эта надежда и побуждает меня поделиться мыслью, которая начала зреть в моем мозгу после того, как мы оказались при Дворе ведьм и ведьмаков. – У меня есть идея.

Глава 28. Ирландское счастье

Мои слова доходят до них не сразу, и я терпеливо жду, когда все перестанут говорить и повернутся ко мне.

– Какая идея? – спрашивает Джексон, когда все замолкают.

Я делаю глубокий вдох, пытаясь придумать лучший способ рассказать им об Алистере и Дворе горгулий, и в конце концов решаю начать с того, что убедило меня саму – с кольца с изумрудом, по-прежнему надетого на безымянный палец моей правой руки.

– Я получила это кольцо при Дворе горгулий, – говорю я им, включив фонарик на телефоне, чтобы продемонстрировать блеск изумруда, после чего быстро рассказываю обо всем, что со мной произошло.

И подытоживаю:

– Я думала, что, быть может, все это глюк, но кольцо, которое Алистер отдал мне и которое Честейн поцеловал, по-прежнему на моей руке… так что, должно быть, это произошло на самом деле, не так ли?

– Конечно, это произошло на самом деле. – Хадсон берет мою руку и целует и ее тыльную часть, и кольцо. И я таю – и потому, что он так легко принял то, что кажется невозможным, просто поверив моим словам, и потому, что он так легко принял то, что нелегко принять даже мне самой. Мой статус королевы горгулий.

Одно дело быть королевой, когда у тебя нет подданных, и совсем другое – править тысячами горгулий, живущими по всему свету. Часть меня хочет бежать от этой ответственности со всех ног.

Мне кажется диким, что Сайрус готов на все ради большей власти, ведь сама я хочу одного – избавиться от той власти, которая мне досталась. Мне восемнадцать лет, и всего семь месяцев назад я даже не подозревала, что этот мир существует. Как же от меня можно требовать, чтобы я правила его частью?

Корона на моей ладони слегка зудит, напоминая, что я не могу отказаться ни от этой власти, ни от всего остального. Ведь Сайрус намерен уничтожить всех, кто не желает подчиниться ему.

– А где находится этот Двор горгулий? – спрашивает Рафаэль.

– В Ирландии, – одновременно отвечаем я и Дауд.

Я, подняв брови, поворачиваюсь к нему, и он чуть заметно пожимает плечами.

– Во всяком случае, так говорится в историях про горгулий, которые рассказывают в моей стае. Хотя где именно в Ирландии, они не сообщают.

– В твоей стае знают истории про горгулий? – удивляюсь я.

– Все знают истории про горгулий, – говорит Иден. – Просто до встречи с тобой мы не знали, правдивы они или нет.

– Значит, ты считаешь, что мы должны отправиться в Ирландию? – спрашивает Байрон, пристально глядя на меня.

– Да, думаю, сейчас это для нас наилучший вариант. Двор горгулий находится в графстве Корк в огромном замке на вершине утеса, над океаном. Этот замок изолирован и хорошо защищен. Там мы могли бы немного отдохнуть и обсудить наши дальнейшие шаги. – Я замолкаю и делаю долгий выдох прежде, чем перейти к той части плана, которая мне не по душе. – И это даст нам возможность мобилизовать Армию горгулий. По крайней мере ту ее часть, которая находится в этом замке. Их там не так много, но, если к нам присоединятся несколько десятков людей, которые умеют делать то же, что и я… Это было бы неплохо, разве не так?

– Да, совсем неплохо, – ухмыляется Мэйси. – Как ты думаешь, они могут становиться такими же огромными, как ты сама в конце турнира Лударес или Неубиваемый Зверь на острове?

– Это было бы классно, – говорит Лайам. – Вы могли бы просто растоптать Двор вампиров в пыль.

– И вместе с ним моего говнюка-папашу, – добавляет Джексон, и в его голосе слышится гадливость.

– Мне нравится такая перспектива, – замечает Дауд. – Я считаю, что после того, как мы вытащим оттуда моего брата, это поганое место надо стереть с лица земли.

– Я не знаю, способны ли на это другие горгульи, – говорю я. – Но, если это могу сделать я, то, наверное, могут и они, верно?

Я поворачиваюсь к Хадсону за подтверждением, но он просто задумчиво смотрит на меня и молчит.

– Что не так? – тихо спрашиваю его я, пока наши друзья продолжают обсуждать, как было бы здорово, если бы горгульи просто растоптали Двор вампиров, словно великаны, отплясывающие на буйной пирушке.

– Ничего, – отвечает он. – Просто я думаю, что, когда в конце турнира Лударес ты увеличилась в размерах, дело было не в тех способностях, которыми обладают горгульи.

Я ошеломлена.

– Что ты хочешь этим сказать? Ведь Неубиваемый Зверь, то есть Алистер, тоже был огромен.

– Он был огромен, потому что много веков использовал камни, чтобы восстанавливать себя. Твоя сила носит совершенно иной характер. Не забывай, я жил в твоем сознании очень долгое время. – Он подмигивает мне. – Так что мне ли не знать, что у тебя внутри.

В обычных обстоятельствах подобное замечание заставило бы меня покраснеть и отвлекло бы меня от любых мрачных мыслей, но сейчас попытка Хадсона не удается. В моем мозгу роятся мысли о том, что Алистер говорил мне о бабушке и ее склонности кусать людей. А что, если я немного чудовище? Что-то огромное, жуткое? Мне становится страшно, но я говорю себе, что все это пустяки. Если бы Хадсона беспокоило что-то подобное, он бы давно мне сказал. Моя пара из тех, кто всегда действует на упреждение, даже когда я того не хочу.

– Тогда в чем же, по-твоему, тут дело? – собравшись наконец с духом, спрашиваю я.