Испытание

– Мы можем их фильтровать. Но запертый в обличье горгульи на протяжении тысячи лет, я мало-помалу утратил контроль над этим даром, потерял способность заглушать голоса и отвечать. В моей голове постоянно звучат тысячи голосов, они умоляют меня помочь им, спасти их, освободить их. Кричат от муки, не понимая, почему я не пришел, почему не отозвался на их мольбы. – Его голос становится сиплым. – Столько голосов…

Это звучит ужасно.

И тут мне в голову приходит еще одна мысль. Такая ошеломляющая, такая трепетная, что мое сердце начинает бешено колотиться.

Откуда могут взяться эти тысячи голосов, не дающие ему мыслить ясно, если мы с ним единственные две горгульи, оставшиеся на Земле?..

Я собираюсь задать ему этот вопрос, но тут он вскидывает одну бровь и говорит слова, от которых у меня обрывается сердце, а голова идет кругом.

– Но ты наверняка сама знаешь, каково это, внучка. Должно быть, твое сознание тоже переполняют голоса Армии горгулий, да?

Глава 10. Переверни мой мир

В этом заявлении столько всего, что надо расшифровать, что я даже не знаю, с чего начать.

Внучка? Армия горгулий? Я тоже должна слышать их голоса? Голоса существ, которые, как все думают, мертвы? От одной этой мысли к горлу подступает тошнота. Что же мне на все это сказать? И что мне делать с моим сердцем, перешедшим в режим свободного падения, когда он произнес слово «внучка»?

Впрочем, пожалуй, я знаю, с чего начать. Само собой, упоминание об Армии горгулий, которая должна говорить со мной – и которая существует – это чертовски важно, но лично для меня это совсем не так важно, как то, что король горгулий – мой дед? – сказал перед этим.

– Внучка? – спрашиваю я, едва не поперхнувшись этим словом по множеству причин – во-первых, у меня никогда не было ни дедушек, ни бабушек. Мои родители сказали, что они умерли задолго до моего рождения.

А во-вторых, как король горгулий – король горгулий – может быть моим дедом? Ведь последнюю тысячу лет он сидел на цепи в пещере, а моим родителям было лишь немного за сорок, когда они погибли. Так что это не имеет смысла. Впрочем, в настоящий момент вся эта история не имеет смысла, включая утверждение Алистера, что это я перенесла нас обоих ко Двору горгулий.

– Нет, ты, конечно, не приходишься мне родной внучкой, но ты определенно мой потомок – правнучка со многими «пра», и у тебя точно есть дар.

Ну хорошо, если я его прапрапра – и так далее – внучка, то это все-таки имеет смысл. Но почему он уверен, что мы с ним родня? Ведь у меня нет ни его орлиного носа, ни его серых глаз. Я думаю о том, насколько король горгулий внушителен и полон достоинства, в то время как я обычно чувствую себя бестолочью, и моя кожа под мятым худи начинает зудеть от прилива адреналина.

Теперь мы идем вдоль края двора, через каждые несколько футов здесь высажены розовые кусты. Похоже, эти кусты находились в спячке, но как только мой прапрапра – этих «пра» слишком много, чтобы их можно было сосчитать – дедушка проходит мимо, они оживают. Это невероятно, и я начинаю гадать, не связано ли это с магией земли, которая подвластна горгульям и которую я только недавно начала понимать. Это напоминает мне кое о чем…

– Что ты имел в виду? – спрашиваю я, когда оживает еще один розовый куст – на нем расцветают розы такого необычного ярко-кораллового цвета, что я улыбаюсь, несмотря на серьезность ситуации. – Когда сказал, что у меня точно есть дар?

– Я был сопряжен с твоей бабушкой почти две тысячи лет, и я не могу не узнать ее дар. И ты, моя дорогая, определенно наделена им. – Он подмигивает. – А кроме того, ты настоящий боец. Ты, как и я, смела, и у тебя такая же сильная воля.

Я совсем не уверена, что это так, ведь, как правило, не я выбираю свои битвы, а они выбирают меня. Я не убегаю от них, но и не ищу их. Просто в этом новом для меня мире так много существ, желающих мне смерти. А поскольку я не хочу умирать… мне остается только сражаться. Но сейчас не время обсуждать мои боевые инстинкты, ведь мой дед только что взорвал еще одну бомбу.

– Значит, у меня есть и бабушка?

– Конечно, есть. И она потрясающая женщина, самая храбрая и упрямая из всех, которых я когда-либо знал. – Он окидывает меня взглядом. – Я хочу сказать, знал до сих пор.

Кажется, ему хочется что-то добавить, но вместо этого он делает паузу и смотрит перед собой невидящим взглядом, как будто ищет что-то внутри себя. Я начинаю думать о том, что он сказал мне, когда отдал Корону – с каким жаром говорил о той женщине. Значит, это и есть моя бабушка? Но в таком случае как она может быть жива, если Алистер и я – последние горгульи на планете?

Я хочу спросить его об этом, но тут он облегченно вздыхает, и его расфокусированный взгляд снова становится осмысленным.

– Она все еще жива. Я знал, что она должна быть жива, но поскольку ты ничего о ней не знаешь, я испугался… – Он мотает головой, словно затем, чтобы избавиться от навязчивых мыслей. – Но с ней все в порядке. Тебе надо будет познакомиться с ней. Возможно, ты сможешь взять меня с собой. Она сердится на меня вот уже тысячу лет, но я знаю – она скучает по мне. И мне тоже очень, очень ее не хватает.

– Она жива? – спрашиваю я, и меня охватывает волнение. – Значит, на свете есть еще одна горгулья? А я считала, что мы единственные.

На лице Алистера отражается изумление.

– Начнем с того, что твоя бабушка укусила бы тебя – или превратила во что-то склизкое, – если бы хотя бы заподозрила, что ты приняла ее за горгулью. Она любит меня, но смотрит немного свысока на нас, существ из камня.

Он смеется, закатив глаза, и на мгновение у него делается мальчишеский вид – сейчас он совсем не похож на измученного Неубиваемого Зверя, которого мы так старались освободить. И я смеюсь вместе с ним.

Но затем он становится серьезным.

– Твоя бабушка – моя пара, любовь всей моей жизни.

Мое сердце разрывается от мысли о том, чего он не сказал – что он провел в разлуке со своей парой тысячу лет. Я думаю о Хадсоне, о том, какой защищенной и счастливой чувствую себя в его объятиях, а затем начинаю думать о том, каково бы мне было в разлуке с ним. В разлуке не на день или два, а на целую вечность.

Это тяжело, это невозможно даже представить. И из-за этого я еще больше сочувствую Алистеру и его паре, кем бы она ни была.

Он пытается сморгнуть слезы, чтобы скрыть их от меня.

– Как ты думаешь, ты смогла бы доставить ее сюда, к нам? Хотя бы ненадолго? Мне так ее не хватает.

– Я… – Мой голос срывается, и я откашливаюсь, пытаясь придумать, что ответить ему. Я бы с удовольствием доставила ее сюда, если бы знала, где мы сейчас находимся. Или где находится она. Или как я перенесла нас обоих в это место, которого никогда прежде не видела и о существовании которого даже не подозревала.

– Я была бы рада это сделать, – наконец говорю я, потому что это правда. – А ты знаешь, где сейчас твоя пара?

– Нет, не знаю. Я просто предположил, что она уже смогла отыскать тебя… – Он замолкает, тяжело вздохнув. – Что ж, жаль. Я очень надеялся, что увижу ее сейчас, а не потом. Она приглушала голоса в моей голове, когда никто другой и ничто другое не могли этого сделать. И я надеялся, что она сделает это, чтобы я смог помочь тебе разработать стратегию для предстоящей битвы.

Эти слова ошеломляют меня.

– Значит, только она может заглушить эти голоса? – спрашиваю я.

– На данный момент да, – мрачно отвечает он.

– Несмотря на то, что они мертвы? Они все равно разговаривают с тобой?

– Мертвы? – На его лице отражаются растерянность и обида.

– Я хочу сказать, что они исчезли. – Я быстро меняю галс, потому что мне совсем не хочется обидеть его. – Несмотря на то, что они исчезли?

На сей раз у него делается озадаченный вид.

– Горгульи никуда не исчезали, моя дорогая. Они окружают нас со всех сторон и не перестают говорить ни на миг.

Теперь растеряна уже я сама.

– Что ты хочешь этим сказать? В каком смысле они окружают нас со всех сторон?

Возможно, столько лет в изоляции повредили его рассудок больше, чем я думала.

– Они окружают нас со всех сторон, – повторяет он и машет рукой, словно зазывала на карнавале.

Затем он протягивает руку к огромным деревянным дверям замка, к которым мы идем, и распахивает их. За ними оказывается еще один двор, еще более просторный. И там я вижу десятки горгулий, и каждая держит в руках массивный меч и еще более массивный щит.

Глава 11. Легкие, как перышко, твердые, как камень