На острове

– Может, дельфины сегодня вернутся, – спустившись на пляж следом за Ти Джеем, сказала я.

– Было бы классно, – ответил Ти Джей. Он уже снял футболку и вошел в воду. – Я бы хотел покататься на дельфине!

Чтобы хоть как-то развлечься, мы сделали из разборного контейнера маску для подводного плавания. Под водой стайками сновали рыбки: фиолетовые, синие, оранжевые, в желтую и черную полоску. Мы заметили морскую черепаху, а еще угря, поднявшего при нашем появлении маленькую головку с морского дна. От угря я предпочла держаться подальше, и быстро уплыла прочь.

– Похоже, дельфинов сегодня не будет, – сказала я после того, как мы с Ти Джеем проплавали больше часа. – Должно быть, мы с ними разминулись.

– Ну что ж, попытаем счастья после дневного сна, – отозвался Ти Джей и вдруг, явно что-то заметив на берегу, стал махать мне рукой: – Анна, скорее, посмотрите, что там такое!

Из песка торчала шевелящаяся клешня краба. Мы пулей выскочили из воды.

– Так. Я за свитером, – сказал Ти Джей.

– Поспеши. Он вот-вот зароется в песок.

Не успела я оглянуться, как Ти Джей уже был здесь. Он накинул на краба фуфайку и вытащил из песка. Затем мы вернулись к шалашу, и Ти Джей бросил краба в костер.

– О господи, – прошептала я, на секунду подумав о предсмертных муках краба, но тут же выкинула это из головы.

Мы раскололи клешни плоскогубцами из ящика с инструментами и устроили себе настоящий пир. Крабовое мясо – даже без растопленного масла – оказалось невероятно нежным. Я не пробовала ничего вкуснее с тех пор, как мы оказались на острове. Теперь мы с Ти Джеем знали места, где прячутся крабы, так что имеет смысл ежедневно прочесывать побережье. Мне уже настолько осточертели рыба, кокосы и плоды хлебного дерева, что иногда они просто не лезли в горло, и крабовое мясо должно было внести приятное разнообразие в наш скудный рацион.

Когда от краба остался только пустой панцирь, я достала одеяло, расстелила под кокосовой пальмой, и мы легли отдохнуть. В тени пальмы было прохладно даже в самые жаркие дневные часы, и мы частенько приходили сюда вздремнуть.

По плечу Ти Джея лениво полз огромный – размером с четвертак, – страшный, мохнатый паук, и я скинула его щелчком пальца.

– Пакость какая, – скривилась я.

Ти Джея передернуло от отвращения. Он ненавидел пауков и всегда тщательно вытряхивал и осматривал одеяло, прежде чем уложить его в спасательный плот. Что касается меня, то лично я ненавидела змей. Я уже как-то раз на одну наступила, и спасли меня только теннисные туфли. Страшно представить, что было бы, наступи я на нее босой ногой. Ядовитая она или нет – об этом даже думать не хотелось.

Я решила, что Ти Джей уже спит, и очень удивилась, когда он сонным голосом неожиданно спросил:

– Анна, как вам кажется, что с нами будет?

– Не знаю. Думаю, надо просто продолжать жить тут и ждать, пока кто-нибудь нас не найдет.

– Думаю, мы неплохо справляемся, – перекатившись на живот, сказал Ти Джей. – Кто бы мог подумать.

– Да мне самой не верится. Но выбора у нас не было: или найти способ выжить, или умереть. – После еды меня разморило, и мысли текли лениво.

Ти Джей приподнялся на локте и задумчиво посмотрел на меня:

– Как думаете, а они устроили нам дома похороны?

– Да.

От мыслей об этой погребальной церемонии мне стало так больно, что я зажмурила глаза и попыталась заставить себя поскорее уснуть, лишь бы стереть стоящую перед глазами страшную картину: переполненная церковь, пустой алтарь и заплаканные лица родителей.

Проснувшись, мы отправились за хворостом – бесконечная, унылая, однообразная работа. Мы днем и ночью поддерживали костер – отчасти из-за опасений, что Ти Джей не сможет снова добыть огонь, отчасти из-за теплящейся надежды, что рано или поздно над островом все же пролетит самолет. На этот случай у нас всегда была наготове груда зеленых листьев, которые оставалось только бросить в костер, чтобы поднялся столб дыма.

Мы положили хворост в общую кучу, что держали про запас в шалаше, затем я налила в контейнер спасательного плота морской воды, добавила колпачок моющего геля и поболтала в пене нашу грязную одежду.

– Сегодня, похоже, день большой стирки.

– Угу.

Мы натянули между деревьями веревку и повесили белье сушиться. Хотя белья-то было всего ничего – Ти Джей ходил без рубашки, в одних шортах, я же днем надевала бикини, а ночью футболку Ти Джея и шорты.

Уже ближе к вечеру, после обеда, Ти Джей спросил, не хочу ли я поиграть в карты.

– В покер?

– Вам что, мало прошлого раза, когда я вас сделал?

Ти Джей научил меня играть в покер, но я оказалась не слишком способной ученицей. По крайней мере, по его мнению. Но на самом деле я уже начала потихоньку разбираться, и мне не терпелось его обставить.

После того как мы сыграли шесть партий, из которых я выиграла четыре, Ти Джей сказал:

– Уф, сегодня не мой день. Может, лучше в шашки?

– Давай.

Доску мы обычно чертили прямо на песке, а вместо шашек у нас была галька. После трех партий Ти Джей сказал:

– Еще одну?

– Нет. Хочу сходить помыться.

Откровенно говоря, я уже начала волноваться, хватит ли нам нашего запаса мыла и шампуня, поэтому мы с Ти Джеем договорились мыться через день. Так, на всякий случай. Мы оставались более или менее чистыми, потому что не вылезали из воды, но пахло от нас иногда не слишком хорошо.

– Твоя очередь, – сказала я, вернувшись с пляжа.

– Как же мне не хватает душа! – вздохнул Ти Джей.

Ти Джей быстренько сбегал окунуться, и мы отправились спать. Он опустил дверь и лег рядом со мной.

– Все отдал бы за стаканчик кока-колы.

– Я тоже. Большой стакан и много льда.

– А еще хочу хоть немного хлеба. Не плодов хлебного дерева. Именно хлеба. Большой сэндвич, с картофельными чипсами и маринованным огурцом.

– А я пиццу по-чикагски, – отозвалась я.

– И огромный чизбургер с кучей начинки.

– Стейк. И печеный картофель со сметаной.

– Шоколадный торт на десерт.