Звезды из пепла

– Бридли! – восклицает отец. – Что происходит в доме? У нас теперь вокзал или аэропорт?

Закусываю губы и тоже начинаю злиться. Злюсь на Трестена, который именно сейчас оказался в нашем доме. Злюсь на папу за то, что ведет себя как обиженный на жизнь старик. Злюсь на Абеля. Злюсь на себя за то, что позволила всему этому случиться.

Когда мы наконец доходим до кухни, видим неожиданную картину. С одной стороны барной стойки сидит мама, с другой – Трестен, уплетающий сэндвич.

Он абсолютно не такой, каким я его представляла. Значительно выше Амадиса и Абеля. Аспидно-черные волосы аккуратно пострижены. Его скулы как острие ножа. Взгляд больших глаз направлен на нас с отцом. Я осознаю, что пялюсь на Трестена, но не могу оторваться от их цвета. Подхожу ближе, чтобы разглядеть. Ого! Янтарные. Они переливаются на свету: отливают то золотистым, то оранжевым. И, помимо Трестена, такой оттенок я видела только у одной своей приятельницы…

Надо бы представиться, но рот превратился в пустыню.

Трестен встает со своего места и как ни в чем ни бывало делает шаг в нашу сторону, оставляя маму позади себя.

– Вы кто? – От баса отца я вздрагиваю.

Парень молчит всего несколько секунд, а затем, прочищая горло легким кашлем, выдает:

– Трестен Райд.

Он оглядывает меня с ног до головы и ухмыляется моей нервозности. Сложно сохранять спокойствие, когда этот высокий нахал без стыда заваливается в наш дом раньше положенного. Он не должен был разрушить мой план! Я не успела предупредить и подготовить отца. Сердце раскаляется в груди от гнева. Надеюсь, хотя бы брат выглядит увереннее, чем я, но это не так. Абель ошеломлен.

Отец тяжело вздыхает и, покрываясь капельками пота, словно иголками, медленно распрямляется, возвышаясь над всеми нами.

Из рук мамы падает ложка и звонко приземляется на кухонную плитку. Я съеживаюсь, и Абель, стоящий в конце коридора, делает то же самое. Мы не знаем, как себя вести.

Трестен Райд смог удивить всех своим появлением.

Мы ждем реакции отца. И только Трестен спокоен.

– Вы кто? – повторяет отец.

Папа идет к Трестену. Я переглядываюсь с мамой, и она упирает руки в бока. В следующую секунду она, как адвокат, уже закрывает Трестена своей грудью.

– Хуан, – влезает мама, – сбавь тон и расслабься.

– Не вмешивайся, Памелла!

– Это Трестен Райд, новый работник «Перекрестка» и наш жилец. Три месяца он будет работать и жить у нас. И это не обсуждается, Хуан! Мы не отправим его домой после такого долгого пути, он преодолел огромное расстояние, чтобы добраться к нам из Америки.

– Ну конечно, Америка… – бормочет сквозь зубы отец. Кажется, само это слово окончательно доводит его до точки кипения. Я ощущаю, как прилив гордости за маму вдруг заполняет душу. Она – герой. Сегодня она произвела фурор. Абель бесшумно хлопает в стороне, оперевшись о стену.

– Спасибо, миссис Ривьера, но я сам могу говорить за себя, – вклинивается в разговор новый житель нашего дома.

Хоть бы один мускул дрогнул на его лице после такого противостояния с папой, но нет. Он непоколебим. Я чуть не открываю рот от свободно льющейся испанской речи. Где Трестен мог так выучить язык?

– Я ни с кем не собираюсь разговаривать. Это решение было принято без моего согласия. – Отец обрубает разговор на корню.

– Вам следует ввести меня в курс дела, сеньор Ривьера. Нам еще три месяца работать вместе.

Папа поражается такой наглости, но мне она нравится.

– И чем раньше вы это сделаете, тем лучше.

– Как ты смеешь, мелкий сучонок?!

Трестен ухмыляется, но улыбка не надменная, а очень естественная и уверенная.

– Повежливее, – поправляет отца Трестен.

– Выметайся вон!

– Прекрати, Хуан! – вскрикивает мама. – Разве такому гостеприимству нас учила твоя мать? Не по-мнишь, что она твердила мне в первый год, когда я сюда переехала? А я напомню, дорогой. Каждый ее приход приравнивался к появлению Педро Санчеса. Я должна была чуть ли не красный ковер перед ней расстилать.

Сравнение бабушки с премьер-министром Испании вызывает смех. Абель смеется в углу комнаты, а я тихонько хихикаю. Действительно, бабушка хорошенько потрепала нервы маме. Я до сих пор помню, как мама убирала весь дом и готовила тысячу блюд перед ее приходом.

Отец нецензурно выражается. Испанский мат колоритный и звучный, но больше мне нравятся американские фразочки, которым меня втайне учила мама.

«Мало ли, в жизни может пригодиться», – шутила она.

Я перевожу взгляд на Трестена, который смотрит на все это с абсолютно каменным выражением лица. У меня перехватывает дыхание. Он совершенно безразличен к скандалу, который возник из-за него.

– Чего молчишь, Хуан? Нечего сказать?

Взгляд отца походит на две красные точки, которые, как лазерные лучи, пронзают каждого стоящего в комнате. Он хочет заставить нас испытывать чувство вины.

– С меня хватит, Памелла!

Это финал. Отец бросает ключи от машины на стеклянный стол. Сильный, властный и гордый мужчина вместо здравой оценки ситуации покидает комнату как обиженный ребенок.

После нескольких секунд молчания мама все же решает сказать пару слов, и я, обмениваясь с ней взглядом, не вижу следов печали или злости на ее лице. Она более чем спокойна и, кажется, не собирается ругать нас с Абелем.

– Не обращай внимания, Трестен, – мама переходит на английский, – у нас в семье и не такое происходит. Привыкнешь.

Она хлопает его по спине, и я отмечаю про себя, что за время нашего отсутствия они успели найти общий язык.

– Абель, подойди.

Притаившись, наблюдаю, как мама знакомит Трестена и Абеля. Нервничаю, потому что скоро она перейдет к знакомству со мной. А я совершенно не представляю, как именно сложится это знакомство. Ведь, учитывая привычку Абеля избегать ответственности, именно я оказалась тем человеком, из-за которого Трестен здесь. И теперь я в ответе за него.

– Абель футболист, – начинает мама, – он играет в молодежной сборной и делает большие успехи. Параллельно учится в Политехническом университете на факультете статистики и оперативных исследований. Я думаю, вы поладите. Абель хоть и с характером, но как друг – на вес золота.

Я хмыкаю и еле заметно киваю в знак согласия. Я сбилась со счету, сколько раз брат вытаскивал задницу Амадиса из дерьма. Тысячу? Миллион? Абелю действительно нет цены в дружбе. Вот только мне он не помогает, почему-то игнорируя мои проблемы.

Трестен молча слушает, прожевывая уже который сэндвич. Видимо, еда его интересует гораздо больше.

Абель с Трестеном жмут друг другу руки. После выходки отца этот жест кажется самым дружелюбным за последние полчаса.

– Обращайся, если что, – бросает Абель и отходит.

– Обращусь, – Трестен дожевывает и продолжает, – если что.