Русская сага. Брак. Книга вторая

С заветным спасительным лекарством, уже на такси, доехала до вокзала и успела сесть в последнюю электричку. Только на обратной дороге домой в голове возник вопрос: почему за лекарством не вызвался ехать муж? У него и мысли такой не возникло! Скорее всего, и тревожное волнение всего лишь изобразил. Послала же судьба такого бегемота! Ина злилась на мужа, потому что очень устала. Тем не менее, даже сквозь усталость внутренний голос возразил: – Опять судьба виновата? Если она послала его тебе, тогда ты пошли его… в Москву на поиски лекарства для спасения дочки! Но ты поехала сама, потому что никто, кроме тебя, не сможет найти… добиться… спасти…

А утром снова прибежала медсестра и, опустив виновато глаза, извинилась: ваша девочка здорова. Оказывается, они просто анализы перепутали, но дорогое лекарство можно продать матери другого, больного, ребёнка.

Ина впервые за сутки смогла вздохнуть свободно. Она не стала ругаться, потому что уже не было сил. Хорошо уже то, что вовремя разобрались, а ведь могли начать колоть сильнейшее лекарство абсолютно здоровой дочке. И столько таких случаев было! Это только после перестройки и проклюнувшейся гласности все узнали о множестве медицинских ошибок, в том числе и со смертельным исходом, а в те советские времена всё хранилось в строжайшей тайне.

Первый раз Алёнка серьёзно заболела, когда пошла в садик: температура, диарея. Не уточнив диагноз, Ину заставили положить дочь в инфекционную больницу. Просьба быть рядом с больным ребёнком пресеклась сразу: нет такого порядка в детских больницах! Первую ночь Ина проревела белугой, глядя на опустевшую кроватку. Успокоилась только через неделю, а ещё через одну разрешили ей дочку забрать – ребёнок поправился, несмотря на усилие врачей.

Ина с Игорем стояли на первом этаже, когда со второго по лестнице стала спускаться Алёнка, перевязанная крест-накрест бабушкиным пуховым платком. Её трудно было узнать: исчез румянец, погасли глазки. Она не кинулась к Ине на шею, и она поняла почему: ребёнка впервые предали, оставили для пыток чужим людям со шприцами в руках. В выписке не оказалось первоначального диагноза: чёрным по белому было написано неинфекционная диарея, которая дома лечится за три дня.

В следующий раз высокая температура заставила Ину согласиться на стационарное лечение, только теперь она на коленях вымолила у главврача возможность быть рядом с ребёнком, и бутылка хорошего коньяка сыграла свою роль. Здесь, в детской инфекционной больнице, пришлось увидеть весь ужас советского детского здравоохранения. Увы, уже через пять дней её слабый иммунитет схватил вирус, и она оставила ребёнка одного в этом кошмаре.

Через две недели она приняла Алёнку из рук эскулапов, сняла трусики и чуть не свалилась в обморок: попка малышки от воспаления превратилась в живую рану. Алёнка писала и визжала от боли. Ине хотелось взять тонну тротила и взорвать эту организацию вместе с детскими врачами и медсёстрами с красивым и добрым названием «Детская больница». Айболит как ветеринар относился к своим пациентам с большей ответственностью и сердечностью.

– Куда жаловаться? – удивилась соседка на вопрос Ины. – В наших больницах книга жалоб и предложений находится в кабинете психиатра. А деток жаль… Меня врачи тоже искалечили.

– Меня пока лечат успешно…

– Бывают счастливые исключения, – рассмеялась соседка, переполненная бесчисленным множеством обратных примеров, о которых ей хотелось рассказать.

Ина уже не рада была, что затронула эту больную тему, она взяла предложенную панацею для заживления ран, поблагодарила и испарилась: слушать страшные истории из практики лечения соседки не для её нервов, иначе жить будет, но не захочет.

В этот момент она вспомнила, что надо беречь себя и жить спокойно! Осталось только решить: как и когда.

Подруги и единственный друг

Хорошая вещь – одиночество… Если есть, кому сказать, что одиночество – хорошая вещь.

    (Автор не известен)

Подругу Ладу, в некоторой степени закрытую, Ина уважала, зная, какой богатый и разносторонний внутренний мир спрятан за её внешней скромностью и сдержанностью. Лада помогала ей продолжить учёбу в институте, не беря академического отпуска после рождения ребёнка. Она приносила задания, рассказывала сюжеты ещё непрочитанных ею произведений с акцентами и выводами. И за эту помощь Ина будет благодарна ей всю жизнь.

В очередной раз надо было сдать экзамен по зарубежной литературе обожаемому Ингеру. Ина с первого захода его не сдала: ей достался роман Эмиля Золя «Чёрное золото», который она читала давным-давно до института, но на этот раз память её подвела, и Ингер назначил пересдачу через три дня. Ина рванулась к подруге:

– Лада, снова ничего не успеваю, даже Золя не смогла пролистать.

– Золя не достанется, снаряд в одну воронку не попадает.

– Лада, хоть вкратце… сюжет. Пожалуйста!

Ладе для этого хватило пять минут, Ина запомнила слово в слово, и ей снова достался тот же билет! Она отвечала так, словно шла по лезвию бритвы. Второй вопрос знала сама. Отлично! От Ингера! Ладочка, спасибо!

На втором курсе Лада влюбилась. Год прекрасных отношений дошёл до подготовки к свадьбе, но вместо неё случилось предательство со стороны жениха и разрыв. Весь последующий год стал для Лады настоящей трагедией, но она достойно скрывала все переживания внутри себя. Ещё через год Лада познакомится с очень самостоятельным и надёжным парнем, молодым инженером с машиностроительного завода. За все страдания бог пошлёт ей счастье на всю жизнь. Они с мужем пройдут по жизни, держась за руки, как в горестях, так и в радостях, многого добьются, а главное, вырастят двух умных и самостоятельных сыновей. Их семьи будут дружить, пока муж Лады не увезёт всё семейство ближе к Москве.

Римма цвела и пахла. Их барак, в котором она жила с мамой, снесли, дав им малогабаритную квартиру в новом доме. Мать сразу ушла жить к подруге, а Римма стала царствовать в собственном жилье. Скоро у Риммы появилось много поклонников. Это было её самое счастливое время: ежегодные туры на юг с новой близкой подружкой, откуда она возвращалась вся «в шоколаде», сражая мужиков наповал чертовщинкой в глазах и походкой пантеры. Иногда она заглядывала и к Ине, с удивлением наблюдая за тенью когда-то весёлой задорной девушки и рассуждая о своём женском:

– Не обязательно быть красавицей. Себя можно сделать, если очень постараться.

Ина после замужества и родов, замотанная дитём, болезнью и бытом, краем уха слушала Римму, сидевшую обычно на стуле, положив одну загорелую ногу на другую, и вещавшую прописные истины свободной женщины.

У Ины не было сил даже завидовать тому самому шарму, которого в той было с избытком. Она помнила, как Римма и Лада, высокие и длинноногие, хорошо смотрелись, прогуливаясь по парку перед дискотекой. Теперь Лада вся в семье, и она еле ноги передвигает от усталости. Зато, вырвавшись из дома, чтобы отдохнуть, все четверо любили собираться именно у Риммы. Они приносили вино, Римма выкладывала консервы, ставила на проигрыватель пластинки, и начинался разговор на вечные для девушек темы:

– Почему мужчины всегда готовы покувыркаться в постели, но не готовы жениться?! – возмущалась Римма.

Ина советовала подольше не пускать их в эту самую постель, исходя из прошлого опыта, её поддерживала Нелли. Римма слушала их смешные советы, но со своей страстной и увлечённой натурой поделать ничего не могла. Такой она была и останется ещё долго.

Нелли пока находилась в процессе выбора. В девятнадцать лет она влюбилась, и любовь была взаимной. Окунуться бы ей в эту страсть, наплевав на всех моралистов, а потом думать о свадьбе. Нелли не решилась, но будет продолжать мерить отношения между мужчиной и женщиной той высокой мерой первой любви, которая не повторяется. Ине это знакомо не понаслышке. Потом в их семью придёт смерть и заберёт сначала сына, потом отца. Нелли будет не до личного счастья, они с мамой выпьют из чаши горя и страдания полной мерой.

Семейная жизнь Ины со стороны казалась благополучной. Их браку с Игорем было уже три года. Этот срок считается кризисным. Они с ним не ведали о выводах психологов: не предупреждены – разоружены, поэтому в кризис вляпались.

Игорь всё чаще задерживался после работы в гаражах у друзей, а она кипела от возмущения, но не могла позволить себе устроить скандал после его возвращения, чтобы не повеселить им большую семью, и срывалась только тогда, когда оставалась с мужем один на один.

Несмотря на горсть таблеток, принимаемых ежедневно, недовольство накапливалось и начинало бурлить, как вода в раскалённом чайнике, которая выходила паром с жутким визжащим свистом. Отношения обострялись, и тупик становился ещё тупее.

Игорь привык жить под пятой большой семьи, но категорически не хотел продолжить эту практику под пятой жены. Ина не собирается его туда загонять, всего лишь пытаясь укрепить авторитет их маленькой семьи внутри большой. Её внутренний бог требовал от родни Игоря уважения к себе и к мужу, но переломить устоявшееся мнение не получалось. Свёкор устроил сына на завод, но не в свой цех, заявив при всех, что тот может его подвести. Ина тогда посчитала, что он не прав!

Зима. Ина накопила денег себе на сапоги, но одна знакомая предложила купить модный по тем временам чёрный мужской полушубок из искусственного меха. Игорь примерил его, и Ина увидела того мужчину, с которым не стыдно выйти в свет, а вечное и ненавистное ей пальто Игоря фабрики «Большевичка» можно будет, наконец, выбросить. Купила. Сапоги, на которые она собрала деньги, подождут. В прошлом году она разорилась на отличный польский мужской костюм, серый в мелкую полоску, в котором Игорь стал чуть ли не лордом. Снова они с ним будут сидеть на голодном пайке, но красота требует жертв.

И вот этого приодетого красавчика она взяла с собой в гости к Римме, куда пришли потрепаться Нелли и, в кои веки, Лада. Пока они трепались, Игорь вышел на кухню покурить… Римма сновала туда-сюда… Через некоторое время Ина уронила вилку и пошла помыть на кухню, где увидела слипшегося с Риммой мужа. Такого подлого грехопадения от Игоря она никак не ожидала. Как можно… слипнуться с её подругой?! Она смолчала и даже дотерпела до утра, потому что чуть перепила, что естественно после такого…

Утром свекровь сама вызвалась отвести Алёнку в детский сад, Игорю работать во вторую смену, у неё выходной. Дома никого, что позволяло выпустить пар, который сразу после пробуждения заклокотал внутри неё. Игорь проснулся, и началось…

– Игорь, ты хоть понимаешь, что подруги – это святое!

– Святое? – возопил в ответ Игорь, который вечером посчитал её умной женой, простившей случившийся с ним грех. – Да твоя подруга сама на меня напала! Святая? Она первая схватила меня за…

– И ты пал… Я для этого тебя наряжаю?!

Ина выхватила из гардероба полушубок, чтобы разорвать в клочья, но смогла с треском оторвать только воротник и демонстративно выбросить в открытую узкую форточку. При этом она успела боковым зрением увидеть справа на балконе свёкра, который нервно курил. Когда он пришёл?! Надо было срочно гасить скандал, а Игорь со свирепым выражением лица уже схватил телевизор, за который выплачивал кредит больше года, и пытался выбросить его следом за воротником в ту же узкую форточку… Это было очень смешно!

– Стоп! – приказала она, – там на балконе твой отец! Повеселились…

Игорь с удовольствием поставил самую любимую вещь в комнате на тумбу, а Ина уже нормальным голосом сказала:

– Короче, муженёк… бывший… отдал мужское достоинство в руки женщине и катись вместе с ним в её квартиру! Римма живёт одна, вам будет не тесно!

Игорь оделся и ушёл. Но вернулся… уже с воротником.

Ина не могла понять, что теперь со всем этим делать? Пока стали спать под разными одеялами, а дальше что? Если бы её родители жили рядом, она бы сразу ушла к ним, как делают сотни женщин после подлых поступков мужей. Ей бежать некуда!

Верность – первое условие брака, а иначе никак. Второе – равноправие. Раньше жёны не работали и занимались домом и детьми, без обид. Сегодня женщины работают наравне с мужчинами, поэтому и тяготы быта они должны разделять вместе. Ина считала только так, и Игорь помогал готовить, гладил бельё, гулял с дочкой…

Лет через тридцать золовка рассказала уже взрослой Алёнке, как она видела их с Игорем жизнь со стороны, что рассмешило Ину до слёз.

«Алёнка, твоя мама металась по квартире, как шальная пуля, я из своей комнаты опасалась выглянуть, чтобы не задела. Приходит с ночной смены, а Игорь ещё спит, ибо сибарит по сути. Слышу: Игорь, почему бельё не поглажено? Вставай! Я утюг включила! Он за твоей спиной! А гладили они на своей широкой тахте.

Брюки он гладил сам, потому что однажды посетовал, что стрелки кривые. Носки стирал сам, и не дай бог, не туда положил! Помню, только въехали в новую квартиру, и беременной маме не понравились сиреневые обои. Слышу, просит Игоря поменять их день, два, неделю. Потом вижу: сорвана полоса в полстены и висит над тахтой. Когда клеили новые, чуть не до драки дошло. Пришлось Игорю шевелиться, а то посадишь – сидит, положишь – лежит. Наша порода такая.

Помню, я своего сына потеряла в квартире, когда ему было два года. Одела в шубу, натянула шапку меховую, валенки, поставила на диван и вышла, чтобы самой одеться. Возвращаюсь, а сына нет. Нигде. И тишина! Метнулась на балкон – нет, в спальню – нет. Что со мной было!.. Потом вижу: между боковиной дивана и тумбой торчат галоши. Оказывается, он стоял на диване, как солдатик, потом переступил ногами, пошатнулся и свалился в это пространство головой вниз, достав ею почти до пола, не издав ни единого звука! Спокойствие, главное – спокойствие!»