Русская сага. Брак. Книга вторая

Врач пообещал ей полное выздоровление, если она исключит из жизни все переживания, бессмысленные обиды, а вместо них включит в неё хорошее питание и ночной сон продолжительностью не менее восьми часов.

Придётся ей после отпуска и защиты диплома искать другую работу, потому что врач категорически запретил дежурства в ночную смену. С новым дипломом сделать это будет легче, но его ещё надо получить, что никакого спокойствия не обещало.

В десятиместной палате, куда её сначала положили, уже лежали семь женщин с аналогичным диагнозом. Ина взяла с собой три книги Льва Николаевича, надеясь в больнице осилить его до конца, но это не всегда получалось. Сначала одна из женщин начинала рассказывать о причинах заболевания, потом другая продолжала, и разговор в палате не прекращался. Вскоре Ина подружилась с Дарьей, самой интересной из всех, но её перевели в отдельную двухместную палату.

– Свекровь организовала. Сначала «довела до неё», потом организовала, – тоскливо сообщила она Ине и предложила, – перебирайся ко мне, будем читать в тишине.

Через неделю, начитавшись, они всё же разговорились. Оказалось, что они обе окончили педагогический институт – центр производства интеллигентов их провинциального городка. Её история «жили-были» отличалась от Ининой лишь нюансами, что и потрясло.

Муж Дарьи был единственным сыном торговых работников, по тем временам «мещан во дворянстве». Сокурсники считали его нарциссом бестолковым, а он сам себя – элитой. Даша, отличница-скромница, выросла в семье учителей и мечтала совсем не о таком парне. Началось с того, что брат отца Дарьи, декан института, дрогнул перед «благодарностью без границ» и пристроил Сынка благодетелей на иняз. Парень совсем не тянул учение и прилип к сокурснице Дарье как к спасательному кругу. Она – его бесплатный репетитор, он – её проводник в элитную тусовку. Не замечая сопротивления, он таскал её за руку на все вечеринки, балдея от собственного благородства и напропалую флиртуя с другими, красотками. Суетился он неутомимо, считая, что активно живёт.

Его родители плавились от улыбок при Дашином появлении в доме, привечали, потчевали, шмотки доставали, вплоть до выпускного вечера, ибо после него она была не нужна. Оказывается, что богатая невеста и доходное место Сынку уже были уготованы.

А он, бестолочь, взял и сломал все их планы: на выпускном вечере напился сам, подсыпал что-то Дарье в шампанское и лишил, на спор и на потеху свите, последнюю девственницу курса чести и достоинства. Пошутил парнишка и попал, как кур в ощип. Точнее, как молоденький петушок.

Скандал был жуткий, но тихий. Его устроил дядя, естественно за спиной обесчещенной племянницы. И свадьба состоялась. Дарье было всё равно. Все пять лет она засматривалась на другого парня и уже устала ждать хоть одного ответного взгляда, да и к Сынку привыкла. Плюс беременность. Только после неё и узнала, что такое искренняя ненависть и презрение, которые в полной мере получила от свёкров.

Их собственный дом, забитый дефицитом и пылью, лёг на её плечи. Все остальные – свободны, в том числе и сынок. Её тыкали и тюкали с нескрываемым наслаждением за всё. К новорождённому ребёнку ночью не подходили, зато в свободное от работы время тетёхались с ними до одурения, нарушая с трудом выстроенный режим дня. Это был только их ребёнок, а мать при нём нянька, дура, идиотка.

Через полгода случилась новая беременность, ибо предохраняться муж не хотел, и родители его считали, что сестричке нужен братик-погодок. Через год после рождения второго ребёнка Дарья окончательно выбилась из сил и слегла. Врач установил заболевание щитовидной железы и объяснил ей, что одной из причин её заболевания является эмоциональное напряжение: она очень долго молчаливо проглатывала обиды. Как их не проглатывать, он не объяснил, предложив им взамен таблетки, что не совсем устраивало Дарью:

– Я заболела не от гормонального сбоя, как ты, а от психологического террора! Одно время каждую обиду в дневник записывала, потом счёт потеряла. Глупо. В дневник надо записывать только то, что приятно будет вспоминать, – закончила она последним признанием свой рассказ.

– Я тоже вела дневник, – призналась Ина.

– Иногда хочется с кем-то поговорить, пусть и с дневником, – добавила Дарья.

– Когда-то я мечтала стать писателем. Как давно это было.

– Меня даже печатали…

– Вот и начни писать книгу, это отвлечёт от болезни, – предложила Ина.

– О бабьей юдоли? У меня у одной она такая и никому не нужная.

– Ты разве не слушала истории жизни всех пациенток нашей бывшей палаты? Истории жизни, перешедшие в истории болезни? У одной неё такая юдоль! Слово-то какое древнее нашла. Тогда послушай о моей, «весёлой». У тебя есть рядом папа, мама, дядя, тётя, а у меня – никого. С семнадцати лет все решения принимаю сама, а потом за них же и отвечаю. Так хотелось почертить, когда накрыли страсти! Слишком рано для замужества, сказала я сама себе и не позволила впасть в грех. В двадцать два года меня снова накрыло, и я снова чуть не сгорела от любви, но на этот раз этому помешал его величество Случай. Ни секса, ни свадьбы. Отстрадала по полной программе. Вот тут-то гормон взбунтовался окончательно и потребовал секса без всякой любви. О браке и мысли не было, но наша дочь посчитала иначе… Мой муж хороший парень, но к браку не готов ни по каким статьям. Пока старается соответствовать, а тут я заболела и ещё больше напрягла обстановку: то – не так, это – не этак! Так кого винить?! Думать надо было, когда ноги раздвигала. На ошибках учатся, после ошибок – лечатся.

– А им думать не обязательно?! – возмутилась Дарья.

– Нет. Не им же рожать. И не стоит изображать жертву. Вчера ты заснула, а я ещё долго гоняла мысли. Или они – меня? И снова сделала вывод, что сами виноваты.

– Винить себя, значит усугублять депрессию.

– А ты посмотри на нас с тобой с другой точки зрения, например, подруг. Многие считают, что мы удачливы, потому что таких классных парней отхватили.

– И нас не в помойном ведре нашли! Почему какая-то невежественная сила имеет право меня унижать?

– Даш, вчера перед сном мои мысли выстроились в чёткую логическую цепочку, я интуитивно искала какой-то позитив… и нашла. С какой мысли это началось?

– С вины?

– Нет. С ошибки. Ошиблись мы и наши мальчики. Мальчики, по-другому их не назовёшь. Инфанты незрелые. Они нас обманули, мы их за это наказали. Собой. И тоже сделали глупость. Теперь лежим, страдаем. А они, не нагулявшиеся вволю, счастливы в семейной тюрьме?

– Осталось только моего подлого муженька пожалеть!

– Лучше его пожалеть, чем себя. Жертвой быть унизительно.

– Хочешь сказать, что мы, охотницы, поймавшие ягнят? – Дарья рассмеялась.

– Натяжка, но чувствуешь, как на душе полегчало?

– Чувствую, чувствую! Ты чаще не спи, опиум моей души. Охотники стали жертвой сами.

– Теперь не будем тратить время на разборки причин, мы имеем следствие, печальное для обеих сторон. Надо искать выход. Итак, мужья у нас – вечные мальчики со всеми выходящими последствиями, поэтому ответственность надо брать на себя.

– Мало существующей? Грузи больше!

– А что ещё остаётся делать? Попробуем совершить подвиг: изменить себя. Эту мысль я где-то прочитала…

– Они, значит, пусть ищут причину для оправдания своего образа жизни, а мы будем искать средства для увеличения своей силы тяги семейного воза?! Сразу после больницы! Кто хочет перемен, тот ищет средства?

– Вот именно! Ты хочешь жить так, как живёшь?

– Страшно подумать, что вернусь в этот ад.

– Переезжай к родителям или в отдельную квартиру. Это мне из комнаты можно убежать только в глухую деревню без водопровода и унитаза, а у твоего мужа есть отдельная квартира!

– Муж на иждивении родителей и голоса не имеет. Я – иждивенка иждивенца и лишена всех прав. Уйти могу, но детей потеряю. Ввязывать в войну родителей не хочу, они считают, что я в раю. И не только они. Одета, как куколка, столы для гостей ломятся от деликатесов, машину вожу, дети лопаются от гемоглобина. Все осчастливили меня насильно. Все ждут благодарности. Тупик как совокупность непреодолимых обстоятельств.

– Ищем выход…

– У дяди связи, хотел отправить нас за кордон, меня – в качестве переводчицы, а муж – следом за мной пристяжным иждивенцем.

– У тебя же фишка: два иностранных языка! Рви туда. У меня хуже: ни дяди, ни языка. И почему никто не надоумил меня поступить на факультет иностранных языков? У такого диплома масса возможностей!

– Завтра выходной, дядя приедет меня навестить, – Дарья вскочила с кровати, – поговорю с ним! Не надо печалиться, вся жизнь впереди, – запела она и весело закружилась по палате.

– И я о том же, – засмеялась Ина.

– За кордон! – крикнула Дарья. И, плюхнувшись на стул, продолжила, – Там беременность не становится приговором, как в нашей стране. Как-то приехала к нам двоюродная тётка, работавшая два года за границей, и я случайно подслушала, как она с мамой шепталась. На Западе давно существуют противозачаточные таблетки, а у нас обыкновенный залёт калечит судьбы. У них есть несколько видов каких-то специальных прокладок, а здесь мы, женщины, просто обречены на муки вечные.

– Согласна. Моя знакомая жила в Германии с мужем, военным, и горя не знала. А здесь у неё таблетки кончились, и стала она залетать по два раза в год. Ей даже опыт не помог.

– За наши муки и терпение мужья должны нам памятники ставить при жизни…

– И вручать медаль «За мужество», – добавила Ина. – Даша, для тебя мы выход нашли, а мне осталось только выжить и короноваться на престол.

За те три недели в больнице о чём только они не говорили. Дарья возмущалась: