Вдоль по лезвию слов (сборник)

Алёна тут же высвобождает руку, точно дотронулась до слизняка. Бочонок спешит к нам, меняет дислокацию.

– Теперь по этому мосту – дальше, до поворота.

Снова повторяется то же самое: крик «Пошли!». Киря и Милка где-то за спиной оператора, мы с Алёной за руки.

– Стоп!

Она убирает руку.

– Пропустите! – Бочонок проталкивается мимо нас. Доволен как слон. Дубли явно удачные. Спускается на два пролёта ниже.

– Давайте сюда, ещё одна проходка пониже!

Двигаемся вниз: сначала Алёна, потом я.

– Вот тут, – показывает Бочонок. – Пройдёте по переходу, потом по той лестнице спускаетесь, первым – Рэд.

Идём к указанной лестнице. Бочонок ведёт нас камерой. Я спускаюсь, Алёна – за мной. Я поднимаю голову. Хм… Почему на ней эти дурацкие камуфляжные штаны? Потому что мы не на отдыхе. Спрыгиваю, беру её за талию, помогаю спуститься, идём прочь от лестницы.

– Снято!

Я замечаю, что из кармана Алёниной камуфляжки почти выпал MP3-плеер, чёрный наушник свисает до земли.

– У тебя плеер сейчас вывалится.

– Спасибо.

Она поднимает наушник, запихивает плеер в карман, закрывает молнию.

– Что слушаешь?

– «Нау».

Бочонок уже рядом с нами, за ним – Милка и Киря.

– Снимать буду со спины. Идёте прямо к шару, подхо?дите. Одновременно поднимаете руки, другие руки сцеплены. Прикасаетесь к шару. О’кей? – говорит Бочонок.

– О’кей, – отвечает Алёна.

Шар примерно в двадцати метрах.

– Ближе подойти?

– Отсюда идите.

Идём. Бочонок сзади, он идёт медленно, отпускает нас вперёд. Шар всё ближе и ближе. Я смотрю на Алёну, она – на шар. Потом переводит глаза на меня. Снова на шар. Мне кажется, что вокруг – тишина. Мне кажется, что нет ничего, кроме меня и Алёны, и шара перед нами. «Счастья для всех». Странно, что финальную сцену мы снимаем сейчас. Алёна напевает какую-то мелодию, тихо-тихо, едва слышно. Прислушиваюсь. Что-то знакомое.

До шара – метра три, осталось несколько шагов. «…тихие игры под боком у спящих людей… раннее утро, пока в доме спят даже мыши…» Она перевирает слова. Это «Нау».

Мы останавливаемся. Боковым зрением замечаю Бочонка, который приближается к нам с камерой. Мы стоим и смотрим друг на друга. Одновременно протягиваем руки и касаемся шара.

– Стоять так! Смотреть друг на друга! – говорил Бочонок.

Он наезжает камерой, в кадре теперь – наши руки на ржавой поверхности, я уверен.

– Снято, – удовлетворённо говорит Бочонок.

– Молодцы, – хвалит Киря.

– Как нога? – спрашивает Милка.

Подпрыгиваю на травмированной ноге. Нормально. Не отзывается.

– О’кей. Пошли прыгать.

Бочонок опускает камеру. Меняет кассету. Иду к лестнице. Киря за мной.

– Сначала снимем, как ты идёшь к ней по балке, Алёна на заднем плане будет. Потом уже крупные планы.

– Хорошо.

Алёна что-то обсуждает с Бочонком. Милка идёт последней.

Поднимаемся.

– Поможешь Алёнку крепить.

– О’кей.

Балка двутаврового сечения, по ней ездила когда-то каретка стационарного крана. Теперь кран застыл посередине, железный трос покрыт какой-то дрянью, но крюк не оборвался. Болтается. Даже можно рассмотреть на нём надпись: «5Т». Пять тонн. Что может оборвать крюк, который выдерживает такую массу?

Балка довольно широкая, сантиметров восемьдесят. Если не бояться высоты, можно спокойно пройти. Что я и делаю. Иду по балке.

– Ты куда? – в ужасе говорит Милка.

Подо мной – шесть этажей, не меньше. Иду вплоть до каретки крана. Тут есть место для оператора, площадка с поручнями. Перелезаю через поручни, разворачиваюсь.

– А что? – спрашиваю насмешливо.

Бочонок внимательно смотрит на балку.

– Алёна, ты будешь болтаться где-то в метре от крана, ближе к нам. Страховку одну привяжем к крану, вторую – к балке. Рэд, ты идёшь отсюда к ней, подхватываешь её, затягиваешь наверх. Твоя страховка привязана к крану.

– Мне не надо страховки, – говорю я.

– Красуешься? – насмешливо спрашивает Алёна.

– Да, – говорю я, перелезаю через поручни и иду обратно.