Дружба с привилегиями

Я нажала отбой и заблокировала номер: так я поступала всегда со всеми новыми номерами, с которых она мне звонила.

Ее прежний уже был заблокирован.

Потом я просмотрела и удалила все свои аккаунты в соцсетях. Но если задать поиск по имени, то найти меня было бы проще простого.

Рисковать я не могла.

Покончив с аккаунтами, я набрала в Google свое имя и удалила всю идентифицирующую меня информацию. Поискала и нашла, как это сделать.

И как только дело было сделано, на что ушло два часа, мой желудок дал о себе знать.

Я спрыгнула с кровати и успела в туалет прежде, чем содержимое попросилось наружу.

В общей сложности я сблевала шесть раз – последние четыре шла одна желчь.

И уже потом, когда я лежала, свернувшись под одеялом, возле туалета, голова моя более-менее прояснилась, и я смогла критически воспринять этот звонок. Впервые за все время я подумала, что врачи не ошиблись – по крайней мере, один из них. Новый диагноз, пожалуй, был верным. У нее было обострение.

Все стало еще хуже.

* * *

В субботу я осталась дома. Иногда я искала общения или ходила на тусы, но в этот раз было иначе. Я не могла объяснить причину. Мне хотелось тишины. И личного пространства.

Хотелось покоя.

Я отключила телефон на весь день и стала готовиться к тесту.

Потом, когда желудок успокоился, сходила в магазин за продуктами.

А вечером еще позанималась и перед сном посмотрела фильм. Уже лежа в кровати, я подумала было включить телефон.

Но не стала.

* * *

Я включила его в воскресенье. И сразу посыпались уведомления.

Майлз предлагал пойти в библиотеку.

Гэвин звал на очередную движуху.

Девицы со спецкурса спрашивали насчет теста: правда или слухи?

Зик благодарил за то, что позвонила Блейзу и вызволила его из лажи.

Читая последние сообщения, я стала внимательнее.

От Тэсмин, которая в общежитии жила напротив меня.

Тэс: У хоккеистов вечеринка. Пойдешь с нами?

«С нами» означало с ней и ее бойфрендом Рэйсом – как минимум.

Мы с Тэсмин не состояли в переписке. И приглашениями не обменивались. Я нахмурилась. С чего бы это она?

Еще была пара сообщений от папы.

Папа: Мне сказали, она тебе звонила. Ты как?

Папа: Хочешь поговорить об этом?

Пробежав глазами его сообщения, я перешла к последнему. Не то чтобы мне не хотелось разговаривать с отцом, но он был слишком близок к ней. А от нее всегда оставалось ощущение, точно с меня заживо содрали кожу. Мне требовалось время, чтобы прийти в себя, а это автоматически исключало общение с ним.

Последнее сообщение было от Круза.

Круз: Возвращаюсь сегодня вечером. Хочешь, я приду сегодня вечером?;)

Я улыбнулась.

Я: Шутка не удалась. Извини за облом.

Круз: Для переписки слишком рано. Ползи ко мне в кровать. Снова задрыхну, если не разбудишь.

Мне так захотелось оказаться у него, что я испугалась: когда возникает настолько острая потребность в другом, в этом нет ничего хорошего.

Но предложение искушало. Мне очень сильно этого хотелось.

Именно поэтому нам не следовало вступать в переписку: теперь он привлекал меня чуть больше. Нет, даже не так: с ним я чувствовала себя в безопасности. Чуть больше.

А для такой, как я, это чувство таило опасность.

Безопасность опасна. Когда ее ощущаешь, окружающий мир может полететь в тартарары.

И ты – вместе с ним.

Чувство комфорта – это не для меня. Я никогда не буду чувствовать себя в безопасности.

Я окружала себя людьми, которым мало симпатизировала. А тех, кто уже был внутри, держала на расстоянии.

Я попалась, но и черт с ним, потому что, напиши он прямо сейчас, я бы ответила. И если бы позвонил, тоже.

Я смотрела на телефон, понимая, что хочу сделать и, вероятно, сделаю, но предпринимала последнюю отчаянную попытку этого не допустить.

Я нажала на вызов.

Она ответила после третьего сигнала. Как и следовало ожидать, голос был сонным. Было начало десятого, а по меркам колледжа это все равно что звонить в пять утра.

– Мара?