Мученик

– Вскрой кокон. – сказала А, появившись где-то за моим левым плечом. Когда я обернулся, её не было. Голос раздался с другой стороны. Я ощутил дежавю. – Я займусь… Мамой, а ты – коконом с… Мамой.

– Давай не будем вдаваться в подробности. – ответил я, чувствуя, как А тяжело вздыхает. – Главное, что я тебя понял. Не переживай. Ты сможешь её победить?

– Саму Маму – нет, – сказала А, снова перебегая мне за левое плечо, когда я повернул голову направо. – Но, благодаря её атаке на Рами, я смогла понять, в чьем теле она сидит. Я смогу выбить её из равновесия. Подходи к кокону понемногу, но не трогай его, пока мы не скрестим клинки.

– Но у тебя же нет…

А всегда делала то, что ей заблагорассудится. Этот раз не был исключением. Со скоростью пули, она пронеслась мимо меня, в мгновение ока сократила дистанцию и столкнулась с Мамой, подняв клубы пыли в момент столкновения. Последняя явно ожидала такого исхода, разгоняясь навстречу дочери. Пытаясь не думать о том, как со стороны выглядит сражение этих двоих, я неспешно подходил всё ближе и ближе к пункту назначения.

– Зачем ты поднимаешь всю эту пыль, – раздался слегка напряженный голос Мамы. – Ты же знаешь, что она не мешает мне ни дышать, ни видеть тебя. Неужели, ты стесняешься человека?

Как и всегда, А не ответила на провокацию. По крайней мере словами. Я услышал звон клинков, а за ним последовало странное кряхтение. Дыхание Мамы сбилось, когда она решила в следующий раз открыть рот:

– Нужно гордиться своим телом. Я уже столько раз это тебе рассказывала, но в день, когда я встретила твоего отца… – раздался глухой удар. – Просто вмазала мне в лицо с колена? Ты серьезно?! Я, конечно, понимаю, что ты никак не можешь мне простить, то, что я его отпустила, но…

– Дело не в нём, а в том, что ты… – неожиданно сорвалась А.

– Мы же договорились не рассказывать тайны чужакам раньше времени. – перебила её Мама. Судя, по шуму, теперь А в невыгодном положении. – Я думала, что мне придётся дольше выводить тебя на эмоции, но ты так и осталась папиной дочкой.

Звон ударов прекратился. Я замер на месте и, кажется, забыл, как дышать. Что-то грядёт. Раздался скрежет, который сменился нарастающим стуком. Похожим на стук крышки кипящего чайника, которая поднимается паром в воздух на мгновение, а затем приземляется обратно, чтобы снова отскочить.

Сквозь осевшую пыль я снова увидел сражающихся. Мама стояла ко мне спиной, широко расправив крылья, закрывающие мне обзор. Один из глаз на её крыле поймал мой взгляд и подмигнул. Я тут же отвел глаза на самих бойцов. Мама угрожающе наклонилась вперед и всем весом тела давила на руку-лезвие, зазубрины которого сталкивались с зазубринами на скрещенных руках-лезвиях своей соперницы, что и было причиной этого непрекращающегося стучащего звука. Лицо А было напряженным, глаза широко открыты, а зубы крепко стиснуты. Она ни на мгновение не сводила глаз с лица Мамы, которое приближалось к ней. Вот они уже почти готовы столкнуться носами, А наклоняется под неестественным углом, стараясь отодвинуться как можно дальше. Тень на лбу Мамы вытягивается и словно пытается коснуться А. Если они соприкоснутся, А будет одержима, как это было с Рами? Видимо, понимая это, А вложила в руки силу и надавила обратно. Вот уже она заставляет Маму пятиться. Лишь на мгновение А бросила беглый взгляд в мою сторону и вернулась к сражению:

– Почему ты всё ещё ничего не сделал?! – прокричала она, опрокинув Маму на пол ловкой подножкой. По какой-то причине, крылья Мамы остались на месте, закрывая тело А и дальше от моего взора.

– Я так и знала, что рано или поздно ты всё про меня поймёшь. Ты даже вычислила, чьё тело я взяла. – сказала Мама, поднимаясь на ноги каким-то мистическим образом. Она зацепила лезвием землю под ногами и сделала полукруг, взмывая вверх без опоры. Этим она подняла новое облако пыли, которое поглотило обоих бойцов. – Придётся, всё-таки взяться за тебя серьёзно.

Первым, что я услышал после этих слов, был стон боли. И явно стонала не Мама. Из облака на пол у моих ног вылетели брызги крови, словно кто-то счищал её взмахом лезвия. Возможно, это было сделано специально для устрашения. И оно подействовало. Там происходит что-то ужасное. Я замер на месте, пытаясь заставить себя шагнуть вперёд, но ноги налились свинцом. Когда мы шли по коридору, устланному трупами, у меня не было времени на них смотреть, вокруг царил полумрак, да и рядом со мной были Рами и Тифа, что обнадёживало. Сейчас же я один. А не сможет меня защитить, а Рами…

Оторвав взгляд от зелёного пятна, я посмотрел в сторону трона. Поскольку он оказался ближе, чем раньше, я смог увидеть её, валяющуюся на спине. Лапки были подогнуты внутрь, а некоторые из них время от времени подёргивались.

– Ну, она хотя бы цела. – пробурчал я себе под нос. – Рами сегодня и так постаралась достаточно. Пора и мне сделать что-то полезное.

Под звон клинков и грохот, сотрясающий землю, я побежал навстречу своей цели. Несмотря на то, что весь бой следовал правилам сражений с боссами, я поверить не мог в то, что сражение может закончиться, как только я извлеку тело Мамы из кокона.

Часть 13. Дела семейные

Вот и он. Рядом с Рами и Мамой он казался гораздо меньше. Его липкое волокно очень походило на ту слизь, которую я видел, когда впервые пришёл сюда. Когда я приблизился, я отчётливо увидел, что она пульсирует. Я опасливо ткнул пальцем в эту штуку и она упруго натянулась, после чего слизь, словно живая, переползла из другого места на вмятину от пальца. Кто знает, как она отреагирует, когда я попытаюсь её разорвать?

Грохот, похожий на звук упавшего с огромной высоты комода, вернул меня в реальность. Я посмотрел через плечо назад и понял, что А и Мама разошлись не на шутку. То тут, тот там разлетались обломки, а облака на удивление плотной пыли вырастали подобно ядерным грибкам, отмечая места их столкновения друг с другом. Больше не было никаких провокаций от Мамы, только шум яростной борьбы.

Я повернулся обратно к кокону и обеими руками ухватился за участок, который был похож на мерзкую складку. Я практически уверен, что слизь начала злобно верещать высоким тоном, когда я дёрнул складку на себя. Ещё я практически уверен в том, что она вцепилась в мои пальцы и попыталась расползтись по моей руке, всеми силами пытаясь меня остановить. К счастью, взрослый мужчина оказался сильнее какой-то слизи…

– А, у нас проблема. – произнёс я достаточно громко, глядя на результат. – Кокон зарастает быстрее, чем я могу его сломать.

Вместо ответа из облака пыли в моем направлении вылетела вещь, которая была как нельзя кстати. Это была рука-лезвие. Отрезанная, но всё ещё шевелящаяся там, где это было возможно. Я подбежал к «предмету» и ухватился за него обеими руками.

– Продержись ещё немного, я сейчас. – эту фразу мне явно не стоило говорить. Обычно это смертельный флаг для того, кто ждёт.

Отмахиваясь от этих мыслей, я без раздумий ткнул клинком в кокон. Слизь буквально заверещала, словно живая, а затем попыталась закрыть рану, но клинок разрезал её с невиданной лёгкостью. Вскоре отверстий в коконе стало больше, чем слизь успевала залечить. Как обезумевший маньяк я продолжал тыкать лезвием по краям, стараясь не повредить содержимое в центре. Наконец, я додумался вырезать полукруг в нижней части кокона и откинул его в сторону, воспользовавшись рукой-мечом, как рычагом. Всё это время мои ладони светились, словно пытаясь залечить обрубок. Поэтому, как только я закончил, я сразу же отбросил руку в сторону и замер, пытаясь понять, на что я смотрю. Как и следовало ожидать, это была голая женщина, сидевшая ко мне спиной в позе эмбриона, что не могло не вызвать у меня небольшого разочарования. В таком виде я не мог определить её рост, но она, кажется, выше меня и, судя по выдающимся округлостям, выступающим по бокам даже со спины, она и впрямь была такой, как выглядел её силуэт. Это же подтверждала и форма головы, напоминающая древесный завиток на затылке. Белоснежная спина была неестественно бледной и местами напоминала лакированную поверхность, которую кто-то заботливо отполировал. Что бы ни было Мамой, она не могла быть человеком. Не бывает чего-то настолько неестественно привлекательного.

Сглотнув подступивший к горлу ком, я, без толики отвращения, протянул руку к её покрытой неведомой жидкостью спине. Я даже не думал о том, брезговать ли соприкосновением с неизвестной субстанцией.

– Я же говорила, что она хороша. – раздался преисполненный гордости голос. Покрытая тенями рука схватила меня за запястье и сдавила. Из моих уст тут же вырвался болезненный стон, больше напоминающий стон скулящей собаки, нежели гордого и взрослого человека. – Кажется, я немного перестаралась. Но и ты меня пойми – после боя с А трудно рассчитывать силу. Я практически забыла, какие вы хрупкие.

Сквозь слёзы, вновь подступившие к глазам, я попытался разглядеть, что же стало с А. К счастью, она ещё не была повержена. Вот только она сидела вдалеке, опираясь на одно колено, воткнув руку-клинок о землю. Её тело было изрезано, левая рука была оторвана чуть ниже локтя, заливая поверхность зелёной жидкостью. Из того, что мы с ней практически дышали в унисон, можно было сделать вывод, что нам обоим было невыносимо больно. Похоже, что перелом около запястья для меня ощущается едва ли не больнее, чем для неё – потеря руки. Это уже не насекомые, а биороботы какие-то.

– Боюсь, что это тело не выдержит, если я продолжу, – сказала Мама. – Но использовать тебя ради лечения я тоже не могу. Неужели вам меня не жалко?

Мама и сама выглядела избитой и оборванной, насколько это можно понять по её покрытому туманом телу. Все глаза на её крыльях были повреждены. Мгла, образующая её теневое покрытие, странно расползалась в некоторых местах, будто бы от кровотечения, но затем возвращалась обратно в общую массу тумана.

Второй рукой я невольно потянулся к тому месту, где болело больше всего, но Мама, похоже, сочла это угрозой для себя и швырнула меня на землю подальше от своего тела и… от своего второго тела. В моей голове мелькнула мысль о том, что я подхватил эту глупость от А, но удар о землю дал понять, что физическая боль в этот момент была гораздо ощутимее ущерба рассудку. Разница лишь в том, что тело я могу вылечить, а вот привести в порядок душу – нет.

– Ох-х… – застонал я от облегчения, когда моя сломанная рука была вылечена. Боль исчезла без следа, но её отголоски сохранились в виде мигрени в моей голове. – А мы точно не можем всё решить мирно?

– Эй, я ведь даже ещё ничего не сделала! – произнесла наигранно расстроенным голосом Мама. – И лучше не вставай, если не хочешь, чтобы я сломала тебе ноги.

Я тут же прекратил попытки подняться. Ни малейшей мысли о противостоянии ей у меня с этого момента не возникло. Всё, что я сейчас могу – это только разговаривать, глядя, как её тело постепенно заживает у меня на глазах. До А я точно не добегу, по крайней мере целым. Надеюсь, что она что-нибудь придумает к тому моменту, как эта передышка закончится. Пока попробую выиграть немного времени.

– Я вот чего не понимаю.

– Что ты хочешь знать, человек?

– В каком-то смысле, я тебе нужен. Иначе, я был бы уже мертв. Вероятнее всего, ты хочешь, чтобы я воскресил твоих дочерей.

– Да, это так.

– Но разве моё прикосновение не «разбудит» их от Зова? Разве они не могут восстать против тебя, как это сделала А?

Мама внезапно разразилась искренним, живым смехом, словно я сказал какую-то наивную глупость.

– Ты не можешь полностью «излечить» их от меня. – сказала она, тыкая пальцем в настоящую «себя». – Я – их Мать, и стремление подчиняться мне никогда в них не угаснет.

На мгновение я перевел взгляд на её настоящее тело и подумал о том, что довольно страшно представлять, как оно даёт жизнь гигантским насекомым. Словно прочитав мои мысли по выражению лица, Мама тут же дополнила:

– Я создала их. Не родила, как это делаете вы, люди. Именно поэтому в каждой из дочерей есть частичка меня. Буквально. Вот, смотри.

Мама подняла руку, выставив ладонь вверх. Сквозь тень проклюнулся маленький зелёный росток, листья которого были неестественно треугольной формы. Она сжала кулак и тень снова поглотила ладонь девушки целиком.

– И такое есть… в каждой из них? – сказал я, оглядываясь на А. Та молчаливо кивнула мне, словно подтверждая всё сказанное Мамой.

– Поэтому мне не составит труда немного отравить их и, если не контролировать, то хотя бы внушить им сильное желание что-то сделать. Ради их же блага. Рой всегда будет делать так, как я хочу. – Мама сузила свои глаза и перевела взгляд на А. – Но чего я не хочу, так это того, чтобы кто-нибудь подумал, будто я – какая-то злодейка. Я люблю своих дочерей и никогда не собиралась вредить им больше, чем это необходимо. Они буквально не смогут жить без меня, хотя почти никто из них об этом не знает, но некоторые точно догадываются.

В целом для меня понятны их взаимоотношения и логика Мамы. Даже если я вылечу «отравление» в телах девушек, со временем растение внутри возьмёт своё. Тогда понятен и тот факт, что на Кани яд не действует – она сама кого хочешь отравит своим мёдом.

– Если всё так легко, то почему ты не смогла овладеть А после того, как я коснулся её?

– Ну ты же видел, А – большая и крепкая девочка. К тому же, она довольно взрослая. Она столько пережила и не сломалась, поэтому её довольно трудно контролировать. – Мама картинно поднесла палец к глазу и вытерла несуществующую слезу. – Ах, они так быстро растут… К сожалению, иногда не только, как личности. Смотри, она уже почти готова драться, хотя никто из нас ей не помогал. Мне, конечно, тоже полегчало, но А, как всегда, превосходит ожидания. Кажется, пора заканчивать с болтовнёй.