Оставь меня за кадром

«Мы не говорим о распаде группы».

«Да, моя мама в настоящее время нудистка, и да, я видела ее обнаженной много раз».

«Конечно, фанаты бы удивились, если бы Steel Birds воссоединились».

«Нет, это никогда не произойдет ни через миллион, ни через триллион лет. Извините».

– Мы готовы, – пропел продюсер, похлопывая ее по запястью.

Мелоди кивнула, еще больше покраснев от предположения, что она задерживает съемку.

– Иду.

Она бросила последний взгляд на Бита и направилась в сторону своей комнаты для интервью.

«Вот и все», – догадалась она. Вероятно, она больше никогда не увидит его вживую.

– Подождите!

Одно слово Бита, и гудящая студия затихла.

Говорил принц.

Мелоди остановилась, подняв одну ногу, медленно поворачивая голову.

«Пожалуйста, хоть бы он обращался ко мне», – подумала она. В противном случае то, что она остановилась по его команде, было бы досадной ошибкой.

«Пожалуйста, хоть бы он имел в виду кого-то еще», – пронеслась мысль. Нитки, похожие на железнодорожные рельсы у нее во рту, весили примерно четыреста фунтов на дюйм, а бирюзовое платье в цвет – о боже! – ее резинок не очень хорошо смотрелось в области груди. Другим девочкам ее возраста удавалось выглядеть нормально. Даже красиво.

Что там о ней говорили в TMZ?

Мелоди Галлард: всегда фото до, никогда после.

Бит, однако, обращался именно к ней.

Мало того, он шел таким спортивным, непринужденным шагом, каким знаменитость могла бы идти по спортивному полю, чтобы сделать первый церемониальный бросок, пока ее подбадривает толпа. Его волосы были уложены в идеальную прическу, на которой никак не сказался дождь, а на губах играла смущенная полуулыбка.

Бит замедлил шаг и остановился перед ней, потирая затылок и поглядывая на свою восхищенную аудиторию, как будто он действовал не подумав и теперь стеснялся этого. И то, что он мог быть застенчивым и стеснительным с такой харизмой, льющейся из него, было поразительно. Кем был этот человек? Как они вообще могут быть чем-то связаны?

– Привет, – произнес он на выдохе, подходя ближе, чем ожидала Мелоди, и одно это движение сблизило их, как сообщников. Он не отличался высоким ростом – может быть, пять футов одиннадцать дюймов, – но ее глаза были на уровне его подбородка. Волевого, чисто выбритого подбородка. А как вкусно от него пахло! Как от свежевыстиранного одеяла с ароматом дымка от камина.

Может, ей стоит сменить свежий и душистый «Леди спид стик» на что-нибудь более взрослое, например на «Оушен Серф»?

– Привет, Мел. Можно тебя так называть?

Никто раньше не сокращал ее имя. Ни ее мать, ни одноклассники, ни кто-либо из нянь, которые сопровождали ее на протяжении многих лет, не делали этого. Прозвище – то, что приходит со временем, после долгого знакомства с кем-то, но вот ее вдруг назвали Мел, и это почему-то казалось совершенно нормальным. В конце концов, их имена отлично смотрелись в паре, намеренно или нет.

– Конечно, – прошептала Мелоди, стараясь не смотреть на его горло и не вдыхать его запах. – Вы можете называть меня Мел.

Это что, первая любовь? Вот так быстро все и случается? Обычно представители другого пола казались ей какими-то… скучными. Они не заставляли ее пульс учащаться, в отличие от этого парня.

«Скажи что-нибудь еще, пока не надоела ему до смерти», – подумала Мелоди.

– Ты остановил дождь, – выпалила она.

Его брови взлетели вверх.

– Что?

«Хочется исчезнуть, просто провалиться сквозь землю», – твердила про себя Мелоди.

– Просто, когда ты вошел, дождь прекратился, – сказала она, щелкнув пальцами. – Как будто ты нажал на выключатель.

Мелоди была уверена, что он съежится и придумает оправдание, чтобы уйти, но Бит улыбнулся – той самой слегка несимметричной улыбкой, которая всегда поднимала ей настроение.

– Надо было догадаться выключить его перед выходом, чтобы не идти два квартала под ливнем, – сказал он, засмеявшись и одновременно выдохнув, внимательно изучая ее лицо. – Это… безумие, верно? То, что мы в конце концов встретились?

– Да, – это слово вырвалось у Мелоди, и совершенно неожиданно ее грудь начала вздыматься. – Это точно безумие.

Он медленно кивнул, не отрывая взгляда от ее лица.

Она слышала о таких, как он, людях, которые могли заставить почувствовать: все ради тебя, в этой комнате, в целом мире, мы с тобой одни. Она верила, что такие «единороги» водятся на свете, но даже в самых смелых мечтах не ожидала, что кто-то из них однажды уделит свое внимание ей – ей одной. Это было похоже на купание в ярком солнечном свете.

– Если у наших матерей все сложилось бы по-другому, мы, вероятно, выросли бы вместе, – сказал он, сверкнув голубыми глазами. – Мы могли бы даже стать лучшими друзьями.

– Ох, – сказала она с понимающим видом. – Я так не думаю.

Его это только позабавило:

– Нет?

– Я не хочу тебя обидеть, – поспешила сказать Мелоди. – Я просто… я обычно не очень общительна, а ты кажешься более…

– Любящим внимание? – сказал он, пожав одним плечом. – Да, я такой. – Он махнул рукой, указывая на зал, на съемочную группу, которая все еще была очарована первой и, возможно, единственной встречей Бита Докинза и Мелоди Галлард. – Ты могла бы подумать, что мне нравится говорить, быть перед камерой. – Он понизил голос до шепота. – Но мне всегда задают одни и те же вопросы: «Ты тоже умеешь петь?», «Твоя мать когда-нибудь говорила о распаде группы?»…

– «Будет ли когда-нибудь воссоединение?» – продолжила Мелоди, подражая журналистам.

– Нет, – сказали они хором и рассмеялись.

Бит посерьезнел:

– Послушай, я надеюсь, я не наговорю лишнего, но я вижу, как таблоиды относятся к тебе в эфире и в СМИ. Совсем не так, как ко мне, – сказал Бит.

Жар охватил шею и уши Мелоди. Конечно, он видел эту отвратительную критику, без которой редко обходились статьи, где речь заходила о Мелоди. Самая последняя из них свела все ее существование к одному предложению: «В случае дочери Трины Галлард яблоко не просто упало далеко от яблони, это яблоко еще и смахивает на лимон».

– Мне всегда было интересно, беспокоит ли это тебя, в состоянии ли ты наплевать на эту чушь.

– Ох, я думаю… – произнесла Мелоди со смехом, слишком громко, также взмахнула рукой, сжатой в кулак. – Все в порядке. Людям нужно, чтобы эти сплетни с сайтов были язвительными. Журналисты просто делают свою работу.