Эксперимент

– Ага, как и все, – отозвался Брэйс скорее устало, чем сердито. Ему все-таки удалось вывести – а отчасти вынести – старика в коридор. – Похоже, приятель, ты заслужил свидание со смирительной рубашкой.

– Ой! Только не превращайте меня в чудовище Франкенштейна, ладно?

Тоби аккуратно опорожнила шприц с ксилокаином и вытащила иглу. Она ввела местный анестетик в оба края раны и, немного выждав, осторожно уколола кожу.

– Чувствуете?

– Нет. Все онемело.

– Вы уверены, что не хотите поручить это дело пластическому хирургу?

– Вы ведь работаете в неотложке. Разве вам не приходится постоянно этим заниматься?

– Да, но если вас беспокоит косметический эффект…

– С чего бы? Я и так страшен как черт. Шрам, глядишь, послужит украшением.

– Ну, у вас появится еще один отличительный признак, – сказала она, беря пинцет и нитку.

Все необходимое нашлось в прекрасно оснащенном медицинском кабинете. Как и все прочее в Брэнт-Хилле, оборудование было самым лучшим и современным. Стол, на котором лежал Роби Брэйс, можно было установить в самых разных положениях, что делало его удобным для работы хоть с травмами головы, хоть с геморроем. Яркости верхних ламп хватило бы для любого хирургического вмешательства. В углу на случай необходимости стоял мобильный реанимационный набор, последней модели, разумеется.

Она еще раз смазала рану бетадином и проткнула края изогнутой хирургической иглой. Роби Брэйс лежал на боку, не шевелясь. Большинство пациентов в такой ситуации опустили бы веки, однако его глаза оставались широко открытыми и неотрывно смотрели на противоположную стену. Хоть габаритов он был устрашающих, глаза смягчали грозное впечатление. Они были тепло-карими, с густыми, как у ребенка, ресницами.

Тоби сделала еще стежок и протянула нитку через кожу.

– Порез довольно глубокий, – заметила она. – Хорошо еще в глаз не попал.

– Думаю, он целил мне в глотку.

– И он круглосуточно принимает успокоительное? – Она покачала головой. – Вам стоит удвоить дозу и держать его взаперти.

– Обычно так и есть. Мы держим пациентов с «альцгеймером» в изолированном помещении, где можно контролировать их действия. Наверное, господину Хакетту удалось выбраться оттуда. И знаете, иногда эти старички не могут справиться со своим либидо. Самоконтроль-то исчезает, а телесные желания остаются.

Тоби отрезала нитку и закрепила последний стежок. Рана теперь была закрыта, и Тоби промокнула ее спиртом.

– А что за протокольное лечение?

– А?

– Сестра сказала, что господин Хакетт на протокольном лечении.

– А, это исследования Валленберга. Инъекции гормонов пожилым людям.

– Для чего?

– Для омоложения, для чего же еще? У нас богатые клиенты, и большинство из них мечтают жить вечно. Они все с радостью готовы участвовать в новейших медицинских выходках.

Он сел на край стола и помотал головой, словно пытаясь избавиться от внезапного приступа головокружения. Тоби охватила паника: чем люди крупнее, тем тяжелее падают. И тем тяжелее поднимать их с пола.

– Лягте обратно, – велела она. – Вы слишком рано поднялись.

– Я в порядке. Пора возвращаться к работе.

– Нет, вы пока посидите здесь, ладно? Иначе вы можете упасть, и мне придется зашивать вас с другой стороны.

– Еще один шрам, – проворчал он, – еще чуть больше отличий.

– Вы и так ни на кого не похожи, доктор Брэйс.

Он улыбнулся, но взгляд его оставался несколько рассеянным. Тоби опасливо наблюдала за ним минуту-другую, готовая подхватить, если тот отключится, однако он сумел удержаться на ногах.

– Так расскажите мне побольше об этом протоколе. Что за гормоны колет Валленберг?

– Целый коктейль. Гормон роста. Тестостерон. Дегидроэпиандростерон. Еще какие-то. На эту тему существует масса работ.

– Я знаю, что гормон роста увеличивает мышечную массу у пожилых. Но мне как-то не попадались материалы по комбинированному применению.

– Но все же в этом есть смысл, верно? С возрастом деятельность гипофиза угасает. И он перестает вырабатывать соки, свойственные молодости. Если верить теории, в этом-то и состоит причина старения – наши гормоны загибаются.

– А Валленберг, стало быть, заменяет их?

– Похоже, это дает некий эффект. Вон, взгляните на господина Хакетта. Парень хоть куда.

– Да уж. Но почему вы даете гормоны пациенту с «альцгеймером»? Он же не может дать на это согласие.

– Возможно, он согласился несколько лет назад, когда еще соображал.

– Исследование длится так долго?

– Валленберг работает над этим с девяносто второго года. Загляните в «Указатель медицинских публикаций». Увидите, его имя мелькает в нескольких десятках изданий. Все, кто занимается гериатрией, знают Валленберга. – Брэйс осторожно поднялся из-за стола. Помедлив несколько мгновений, он удовлетворенно кивнул. – Непоколебим как скала. И когда снимать швы?

– Через пять дней.

– А когда я получу счет?

Она улыбнулась:

– Обойдемся без счета. Просто окажите мне услугу.

– Угу.

– Посмотрите карту Гарри Слоткина. Позвоните мне, если что-нибудь найдете. То, что я могла упустить.

– А вы полагаете, что пропустили что-то?

– Не знаю. Но собственных ошибок не выношу. Гарри могло хватить сообразительности добраться назад в Брэнт-Хилл. Возможно, даже в палату к жене. Будьте начеку.

– Я предупрежу сестер.