Островок русской словесности в Длинной реке Янцзы

Островок русской словесности в Длинной реке Янцзы
Тьен Пин

В китайском городке на узкой улочке разместился магазин русской книги, в нем собраны свои книги и свои покупатели. Обычный уклад меняется с приходом новой сотрудницы, наступлением Нового года и появлением мышей. В этом произведении книги имеют голоса и могут бороться за свои права, а также ответить на накопившиеся вопросы.

Тьен Пин

Островок русской словесности в Длинной реке Янцзы

Глава первая. Маргарита

Госпожа Ван Фэн спустилась по узкой мощенной улице и подошла к витрине: уютный журнальный столик, кресло-качалка с пледом, торшер, освещающий улицу переливным светом плафона Тиффани, всё самое уютное и домашнее, что она нафантазировала себе еще в детстве, и на столе открытая книга, «Война и мир» Льва Николаевича. Она достала ключи и открыла дверь книжного бутика «Русская словесность». Перевернула табличку с «close» на «open» и включила свет. Начинался новый день, и мягкий утренний луч скользнул по креслу, погладил книгу и затем нырнул в стеклянную мозаику Тиффани, в лабиринт цветов и света. Он радостно кружил в танце преломления, освещая книжные полки радужными бликами, и, наигравшись, пополз дальше по улице. Вниз, вниз, к морю, где длинная река несла воды в море, и множество утренних лучей плескались в ее волнах.

Магазин «Русская словесность» был открыл еще в первую волну иммиграции, он был и клубом любителей русской культуры, был и складом ненужных книг, он пережил взлеты и упадок, а теперь мирно сосуществовал с китайскими соседями, супермаркетом и рестораном, став со временем частью истории города. Менялись посетители, поколения сменяли друг друга, но маленький островок России продолжал притягивать взгляды прохожих, особенно в конце декабря, когда госпожа Ван доставала елочные игрушки, ватного деда мороза со снегурочкой, стеклянные шишки и бусы, напоминавшие гроздья рябины. В этот период большинство русских, путешествующих или обосновавшихся в городе, заходили в магазин, чтобы почувствовать себя детьми, перенестись в Россию, в семью, в домашний уют. Сюда приводили и малышей, родившихся в уже в Китае, чтобы открыть для них сказочный мир русской литературы.

Этот день ничем не отличался от прочих для госпожи Ван, разве что нужно было заказать доставку ёлки. А впрочем, она давно подыскивала себе помощника, и сегодня обещал зайти очередной кандидат. Она перебирала коробки с новогодними украшениями, когда в дверь зашла молоденькая Сяо Хуа, похожая на миллионы других китаянок её возраста.

– Здравствуйте. Меня зовут Джан Хуа, и я ищу работу, – выпалила она с совершенно китайским разнотоновым произношением по-русски.

– Ого, ты знаешь русский язык? – восторженно ответила хозяйка, – добро пожаловать, я – Ван Фэн. Проходи, осмотрись, мне очень нужна помощница.

В этот момент в магазин зашел пожилой мужчина с западными чертами лица.

– Фаиночка, ёлку сегодня будете наряжать? – Обратился он к хозяйке.

– Постараюсь, если рук хватит, – ответила она, – и я не Фаина, вы опять путаете меня с прошлой владелицей, меня зовут Вера.

– Ах, Верочка, простите пожалуйста, старость – не радость, не обижайтесь на старика.

– Вовсе не обижаюсь, к закрытию заходите, думаю уже нарядим ёлку.

Мужчина вышел, заставив дверной колокольчик весело звякнуть.

– Очень интересно, я и правда решила, что у вас имя Фаина, оно похоже на Фэн, – сказала Сяо Хуа.

– Ну, у меня русское имя было с детства, а китайское я придумала, когда переехала сюда. Тебе тоже понадобится русское имя, если ты решишь тут работать, ведь большинство покупателей говорят по-русски или точнее мыслят по-русски, им будет проще запомнить знакомое им.

– Я не знаю, какой русский аналог придумать, моё имя значит «маленький цветок», у вас есть что-то с подобным смыслом?

– Названия цветов подойдут?

Сяо Хуа кивнула.

– Есть имена: Роза, Маргарита, Лилия, как тебе?

– «Маргарита» нравится, но трудно произнести.

– У него есть сокращенный вариант, Марго, – госпожа Ван поглядела в глаза помощницы.

– Маэго, – задумчиво произнесла девушка, не научившаяся еще «рррыкать» звонко, как умеют русские. Её «р» было где-то между «л» и «э», неуверенное и приглушенное. – Да, я хочу быть Малго, – подтвердила она.

– Нарекаю тебя Марррго, – торжественно произнесла госпожа Ван и продолжила перебирать игрушки. – Сегодня нам предстоит наряжать ёлку, у тебя есть такой опыт?

– Нет, я ни разу в этом не участвовала. Объясните принцип.

– Хм, я наряжаю с самого детства, и принцип мне никто не объяснял, просто вешаешь и смотришь, как со стороны. Должно быть гармонично, как сад, оформленный по правилам фэн-шуй. – Госпожа Ван подмигнула. – Ничего, сегодня мы наряжаем вместе, ты поймешь в процессе.

Глава вторая. Хранительница

Госпожа Ван была женщиной средних лет, она имела «чутьё» к книгам. Задача собрать русское миросозерцание в стенах маленького магазина не была простой: из огромной массы печатных изданий, бульварных романов и дешевого пустословия она отыскивала редкие и удивительные сокровища: давно не переиздававшиеся и почти забытые труды, книги с автографом и пожеланием писателя, даже были книги с дореволюционной орфографией, с «ерами» (Ъ), «ятями» (?) и «и с точной» (i). Были в магазине и современные книги и потрепанные букинистические книги, которые прочли от корки до корки или же небрежно пробежали глазами по диагонали, а потом отнесли госпоже Ван, чтобы у книг была возможность оставаться востребованными. Ведь любая вещь создается с какой-то целью и обретает смысл только, когда используется по первоначальному замыслу. Книги пишутся, чтобы быть прочитанными, а не служить подставкой, не чтобы сочетаться по цвету со шторами или тешить самолюбие обладателя. Книги открываются только тем, кто их откроет, кто побеседует с автором неспешно и внимательно. Тогда они расскажут свои истории, поделятся пережитым опытом, дадут советы…

– Можно гадать по книге, – восторженно заявила Марго, окидывая взглядом полки с книгами.

– Если нужно погадать, то можно обойтись и монеткой или черной кошкой на дороге, – возразила госпожа Ван. – Книги не для этого были написаны, чтобы выдернуть из них случайную строчку, а потом надеется на её смысл, как на божественное предзнаменование. Это же профанация!

– Ну, я не очень читающий человек, – созналась Марго, – мне хватает интернета и фильмов. Там же те же книжные истории, только еще с визуализацией.

– Я надеюсь, что, поработав тут, ты поймешь, чем отличается фильм от книги. Пойдём, проведу тебе экскурсию. Тут у нас классика русской литературы, что изучают в школах и знают все образованные россияне, тут старинные и букинистические книги, тут научные труды и, кстати, основоположники марксизма-ленинизма. За ними иногда приходят китайские представители коммунистической партии, для своей партийной работы.

– То есть они знают русский язык? – восхитилась Марго.

– Нет, они покупают книги «для мебели», чтобы украшали их кабинеты и придавали им значимости и солидности.

– Это, наверное, даже хуже, чем гадать по книге. Я по крайней мере заглядываю внутрь.

Госпожа Ван улыбнулась:

– Книга может быть хорошим советчиком, но только если ты прочтешь её целиком и вынесешь урок из прочитанного. Книга ненавязчиво рисует тебе разные жизненные ситуации, и то, как персонажи решают их, может быть прекрасным примером.

Книги не покупали, как картошку на обед или конфеты на десерт. Они пылились на полках, ожидая, что кто-то коснется их рукой, раскроет, пробежит глазами по строчкам и захочет окунуться в их мир. И тогда из скопища букв они превращались в вместилища историй, опыта, людской мудрости. У самой двери был прилавок с кассой, а за ним витрина, на которой размещались кресло с пледом, журнальный столик с раскрытыми книгами и торшер. Чем пасмурнее была погода на улице, тем больше прохожих задерживало взгляд на уютной витрине и спешило зайти внутрь. Большинство посетителей смотрели лишь на корешки книг, расхаживая мимо стеллажей с книгами, как по музею. От одного вида книг они наполнялись словесной аурой и уходили одухотворенными. Примерно одна треть от всех посетителей трогала обложки и рассматривала иллюстрации, и лишь один из сорока человек вчитывался в слова и делал покупку. Иногда книги возвращались в магазин через месяц-другой, уже в букинистический отдел. Бывало, что у входа в магазин госпожа Ван находила целые сумки с потерявшими для кого-то актуальность книгами.

Книги стояли каждая в отведенном ей месте и хранили молчание. Они наблюдали за хозяйкой и её новой помощницей, как те наряжали ёлку, отодвинув торшер вглубь витрины, как поставили под ёлкой Деда мороза со Снегурочкой и разложили коробки в яркой упаковке, условные подарки. К концу рабочего дня, под самое закрытие, уже в сумерках госпожа Ван включила электрическое гирлянды, и весь магазин осветил пестрый, мерцающий новогодний свет. Зазвенел дверной колокольчик, утренний дедушка зашел поглядеть на ёлку.

– Ах, Верочка, как хороша ёлка! Ну прямо как из детства, – восклицал он.

– Я рада, Петр Егорыч, что Вам понравились наши с Марго старания.

– У нас новая сотрудница, я погляжу, Рита-Маргарита, прямо как у Булгакова. Будем знакомы, – дедушка вежливо поклонился в сторону Сяо Хуа. – Но я буду звать Вас Риточка, с Вашего позволения.

– Наш профессор везде добавляет уменьшительные суффиксы, это как «сяо» перед именем в китайском языке. Отдавая должное его почтенному возрасту, даже я не обижаюсь на «Верочку».