Алмазный пояс

– А нам обоим ты зачем это рассказываешь? – выкрикнул Джо, пытаясь закрыться от могущего обрушиться в любой момент удара.

– А чтобы ты знал из-за кого тебя и тех людей на фотографиях замочат, если белобрысый решит меня кинуть.

Звенящая тишина возникшая в тюрьме нарушалась только невнятным гулом музыки сверху и пульсированием крови в висках, во время которой пахан переводил взгляд то на одного, то на второго приятеля, нагло улыбаясь только правым уголком губ.

***

Молчаливый надзиратель закрыл за паханом дверь и, усевшись на стул, как всегда невозмутимо уткнулся в один из журналов, сложенных стопкой рядом со стулом. Так он коротал время своего дежурства в этом унылом месте, с периодическим громом музыки, давящей на мозг.

Уже успев выучить весь ассортимент проигрываемого, Борода старался её не замечать и постараться подумать.

– Должен быть другой выход, нужно придумать какой-нибудь план…

– Все твои планы – говно, – послышалось из камеры напротив.

Свет не попадал туда и Джо не мог рассмотреть лицо товарища, но было видно как он сидит в тени, оперевшись спиной на стену.

– Ты нас втянул в этот блудняк своими тупорылыми придумками. Чего мы добились, а Джозеф?

– То-есть это я виноват во всем по-твоему?

– А кто ещё?

– Да если бы тогда ударил сильнее, всё иначе сложиться бы могло..! Или я бы не подставлялся, а вырубить того водилу попытался…

– Но сложилось именно так, и что теперь?

Когда Дилан называл Джо полным именем, он был не в духе, хотя сейчас это было немудрено.

– Ладно если бы только нас втянул, но теперь жизни моей сестры с семьей на кону. Что мне прикажешь делать? Отказаться? И перед тем как нас застрелят спокойно просмотреть видео, где их жестоко убивают?

– Но и тебя живым не выпустят оттуда…

– Вот потому он меня и посылает, – перебил приятеля Белоснежка. – В этой ситуации я для него отличная кандидатура, чтобы замочить конкурента в другой стране. А если и меня замочат, то не жалко и даже лучше. Концы в воду. Халявная торпеда, вот кто я сейчас!

– Но ведь тебя выпустят. Обратись в полицию, хрен с ним, отсидим, зато…

– Пока фараоны будут расчехляться их всех убьют! И тебя тоже, кстати!

Сказать и вправду было нечего, даже Джо это понимал. Сейчас он готов был бы и просто свою жизнь отдать, только бы не пострадали невинные и друг. Да даже ради одной жизни готов бы был, чтобы хоть немного облегчить свою душу. Мысли метались из одной крайности в другую, но все идеи разбивались о монолит здравого смысла. От этого накатывалось чувство безысходности, заставляющее голову раскалываться, а тишина, нарушаемая только шуршанием перелистываемых надзирателем страниц журнала ещё больше усугубляла положение.

Неизвестно сколько времени уже прошло

– Пофиг…

Джо вопросительно посмотрел во тьму камеры напротив сквозь прутья которой виднелась лишь спина товарища, покрытая грязью, ссадинами и следами заживающих ран.

– Пофиг… – снова донеслось из темноты камеры. – Я разрулю… В первый раз что-ли? С детства привык разруливать косяки, в которые ты меня втягиваешь. Вот и этот разрулю…

Ноябрь.

Со дня в который увели Дилана прошло уже много времени. Джо пытался вести подсчет дней по сменам надсмотрщиков, но давным давно сбился. Правильным было бы придумать способ отмечать дни как-нибудь, но ничего в голову не приходило, а любые просьбы охранники игнорировали, словно он был пустым местом.

Даже у того синяки разгладились, но уродливым шрамом виднелась лопнувшая кожа на переносице, а скошенный нос с горбинкой от перелома, останется таковым до гробовой доски, несмотря на все попытки его выровнять.

Джо не раз путался завязать с ним разговор. Он, ведь, однажды снизошел, чтобы ответить. Но парень всю свою смену сидел уставившись в припасённые журналы, газеты и книги, полностью игнорируя заключённого.

А второй так и вообще и этим его не удостаивал. Только смотрел прямо в глаза с насмешливым вызовом и молчал. Это складывало к этому высокому и худому шатену с короткой стрижкой пренебрежительное отношение. Встреться они где в городе, руки бы ему не подал. А теперь-то уж точно…

Дни тянулись медленно и Борода не мог точно решить для себя какие лучше. Те, когда с потолка глухо гремели басы музыки или те, когда сверху доносилась лишь тишина. Скорее всего в такие дни у заведения были выходные, а за время, которое приятели караулили на заднем дворе, выходные в этом заведении были по понедельникам. Сколько их уже пошло? Три? Четыре? Больше? Наверное больше.

В любом случае Джо находился в абсолютном неведении, находясь в постоянно полутёмном подвале без проблеска дневного света. В попытках отвлечь себя от печальных мыслей о своём будущем и размяться он пытался отрабатывать комбинации ударов и приёмов, заученные ранее в зале.

Да какое там будущее? Очень глупо было бы надеяться, что его так просто возьмут и выпустят отсюда, учитывая, что он давно догадался где его содержат. Ну и ладно. Борода ни о чём не жалел, только бы у Дилана всё было нормально. Он головастый, придумает как вытащить сестру с семьёй и скрыться. А что до Бороды? А поделом ему, за всё нужно платить. Любое дело имеет свою цену, даже самое хорошее и для него настал час расплаты.

Спаррингуя с воображаемым партнёром время пролетало быстрее, да и… В своём воображении он мог отвлечься от постоянной боли и там у него было снова обе руки… Однажды он даже заметил как молодой охранник наблюдает за одним из его воображаемых спарингов оторвавшись от своего очередного чтива.

Оскалившись Джо привычно попытался показать ему средний палец в непристойном жесте, но вспомнил о своём состоянии вытянул левую. Надсмотрщик лишь презрительно хмыкнул и уткнулся в газету, а Борода продолжил свои попытки тренироваться.

Внезапный шорох заставил его обернуться. На полу у решётки лежала стопка бумаг. Присмотревшись он понял, что это некие вырезки из газет и распечаток статей из интернета. Молодой охранник не спеша вернулся на свой стул и, демонстративно отвернувшись, облокотился на спинку.

Не веря своим глазам Джо посмотрел на него, потом на стопку бумаг, потом снова на охранника, но тот не подавал вида и снова погрузился в чтение, как и десятки, а то и сотни часов ранее. Узник буквально на цыпочках подошел к решётке и просунув руку пододвинул растрепанную кипу ближе. Потом ещё, а потом схватил её, просунул в камеру и принялся жадно читать.

Изголодавшийся по информации мозг лихорадочно впитывал каждую кроху того, что несли буквы и картинки с этих страниц. Джо никогда не считал себя в курсе всех событий в мире, да и сейчас ему дали читать только специально отобранное,с выделенным кое-где текстом, подчёркиваниями и беспорядочными буквами на полях, похожие на записки сумасшедшего. А когда он перевернул страницу, буквально провалился в омут происходящего в мире трындеца.

По всей планете свирепствовала пандемия, всё сильнее мутируя и продуцируя новые и новые штаммы. Страны пытались защититься от этого вводя новые и новые локдауны, отчего сильно проседала их экономика, а люди, доведённые до отчаяния, буквально обезумели и принимались крушить все подряд. Разгорающийся энергетический дефицит, грозил спровоцировать голод, что никак не мешало проводить политику толерантности и БЛМ.

Наверное Борода устарел в своих понятиях, потому что перед угрозой голода, личностные терзания гомосексуалистов – последнее, чтобы его волновало.

Некоторые распечатки были посвящены странным законам, принимаемым правительством, до которого ранее Джо не было никакого дела. Однако сейчас всё казалось ему интересным и захватывающим. Это не был апокалипсис в кино, а то, что происходило на улицах в нескольких метрах от него.

Пролистав кучу статей о трансгендерах, правах меньшинств и экологии, на него свалились, потрясающие и вызывающие отвращение статьи, о терроризме и школьных стрелках. Нет, это и раньше было, но не в таком объёме. Просто голова шла кругом от творящегося вокруг не поддающегося никакой логике хаоса.

Даты под статьями были разные. Присутствовали события случившиеся и намного ранее его заключения, а вот последняя статья вышла буквально вчера.

Распечатка статьи из интернета, поедавшая о том, что какой-то фанатик ворвался в один из ресторанов и взорвал его со всеми находившимися там людьми. Благо, что тогда у них был санитарный день и пострадали только работники. Некоторых из них и владельца заведения смогли опознать только по зубам настолько мощная взрывчатка у него была. А вот и фотография с камеры наблюдения. На ней был изображен стоящий перед разбегающимися охранникам, одетый в длинный плащ и с пультом взрывателя в руках, Дилан.

Это было так неожиданно, что Джо буквально застыл с выпученными как у краба глазами. Он изучал фотографию, будто не видел друга уже целую вечность, хотя прекрасно понимал, что почти ничего не изменилось. Вот и новый шрам над бровью, а вот и почти зажившая ссадина на щеке, однако во взгляде явственно читалась некая обречённость и твёрдая фанатичная жажда довести задуманное до конца.

«Так вот, значит, как ты задумал все разрулить…»

Комок подкатывал к горлу. Нет, Борода знал, что эту кашу придётся расхлёбывать и на сей раз выйти сухим из воды не удастся, однако в глубине души всё ещё теплилась надежда на другой исход. И вправду он тот, кто все время вытаскивал его из передряг. Головастый малый, не то что гора мышц именуемая Бородой. Джо вспомнил о своей руке. А теперь ещё и ни на что негодная.

Вот так один неудачный день может сломать много жизней. Да не предложил бы он ограбление, если бы тогда они позорно не проиграли в переулке, и Джо не хотелось бы продемонстрировать Деревяшке… Нет, самому себе, что он чего-то да стоит.

А по сути ведь ничего и не изменилось. Как был пустым местом, так пустым местом и останется, с рукой или без. В отличие от Дилана Джо всё время пытался вылезти из этого болота, придумывал планы в силу своих возможностей. Интересно, приятель изначально понимал насколько они глупы и соглашался только чтобы поддержать его? Скорее всего да… И вот теперь они заплатили огромную цену за детскую наивность Бороды. Дилан своей жизнью, а Джо другом. Попросту говоря, за опрометчивые поступки одного расплачивались все вокруг…Хорошо, хоть, что его сестра с семьёй останется цела.

Это была последняя страница самодельной брошюры и Борода машинально перевернул её. Обложка было белой из обычной обёрточной бумаги. Совершенно простой, скорее всего это даже был кусок обоев на котором ужасным почерком было синими чернилами написано всего одно слово: «прощай».