С нашей ёлки шарики…

«Кушай, кушай! Не робей! Запретный плод вдвойне вкусней, – вспомнились ему вдруг строки то ли из какой-то песенки, то ли из стишка. – Съешь печенье целиком – станешь…». На этом воспоминание обрывалось, оставляя мальчика в полном неведении. «Стар… пьян… нищ… дур…» – крутились в его голове обрывки каких-то слов. «Станешь, станешь… Кем же я стану? – попытался он подобрать рифму и закончить предложение. – Станешь… Клёвым чуваком! Точно! Съем печенье целиком – стану клёвым чуваком!»

Широко улыбнувшись, Витя откусил от фигурки большой кусок. И тут на его наручных часах запищал звонок, напоминающий о том, что пора давать корм аквариумным рыбкам.

Кормление рыб было Витиной домашней обязанностью, причём очень для него приятной. Он любил рыбок. Любил смотреть, как переливаются и сверкают в толще воды разноцветные цихлиды и гуппи. Нравилось бросать им мелких сухих рачков и наблюдать, как рыбы ловят их губами с поверхности воды. Но сегодня мальчик только лениво отмахнулся: «Подождут. Некогда мне. И вообще, почему эту работу всегда должен делать я! Надоело!»

И продолжил жадно уплетать печенье.

Когда чёртик был съеден ровно наполовину, мальчик облизнул пальцы и задумался. Нет, ему больше не было стыдно за свой некрасивый поступок. Напротив, теперь он даже гордился собой, своей храбростью и смекалкой. Просто Вите вспомнилось, что на столике у старушки осталось целое блюдо вкусного подгоревшего печенья. И это его расстроило. «Эх! Вот я сглупил! Надо было взять ещё одно. Или два… А лучше забрать всё!» – алчно подумал он.

Тут дверь скрипнула: в кухню горделиво вошёл домашний любимец, огромный пушистый кот по кличке Пирожок, и привычно потёрся головой о брючину мальчика, выпрашивая что-нибудь вкусненькое. «Брысь! – вздрогнув от неожиданности, заорал тот и зло отпихнул кота ногой. – Не видишь, я занят! Ишь, повадился, нахлебник!» Пирожок обиженно зашипел и убежал.

Витя отламывал от фигурки кусочки и ел, ел… Вскоре несъеденным осталось только лицо чёрта. Точнее сказать, морда. Мальчик посмотрел на неё… И вздрогнул. Ему вдруг ясно представилось, что одновременно с тем, как он глядит на кусок подгоревшего печенья, слепленная из теста и отчего-то ожившая маска дьявола, в свою очередь, тоже смотрит на него алыми угольками глаз. Такими горячими и яркими, что запросто могут прожечь человека насквозь и заглянуть в самую его душу!

«Что же это… Что же это я делаю?! – в панике подумал мальчик. – Нужно остановиться! Пока не поздно…» Но тут в его голове прозвучал знакомый вкрадчивый голос, который Витя опять принял за свой собственный. «Что затрясся, как зайчишка? – ехидно и с презрением спросил он. – Ты мужик или мальчишка?»

Витя вспыхнул от стыда. Он-то всерьёз считал себя намного умнее и храбрее дворовых приятелей и всегда старался держаться перед ними как взрослый. Мысль о том, что кто-то догадается про его трусость, была для мальчика невыносимой. Что бы сказали ребята, узнав, что он, как маленький, испугался обыкновенного печенья только лишь потому, что оно было выпечено в форме черта?

Поэтому Витя схватил то, что осталось от горелой фигурки, и целиком затолкал себе в рот! Пожевал, пожевал… да и проглотил.

А как съел, сразу сделалось ему жарко-жарко! И захотелось пить. Витя достал из холодильника пакет молока, налил себе полную кружку и одним махом её выпил. Но это не помогло. Только ещё сильней пить захотелось.

Тогда он подбежал к раковине, открыл кран и стал жадно глотать из-под него сырую ледяную воду.

Жажда никак не унималась!

«Что делать?! – испугался мальчик. – Это всё потому, что я поторопился и не дал печенью как следует остыть. Вот болван! Видел же, что угли на нём все ещё тлеют!»

В панике он заметался по кухне, ища, чем бы потушить пожар, бушующий у него в животе. И наткнулся взглядом на кухонный шкафчик с прозрачными дверцами. Сквозь стекло была видна красивая коробка, внутри которой хранилась бутылка, украшенная этикеткой из фольги с непонятной надписью на иностранном языке. По большим праздникам, когда в дом приходили родственники или коллеги с работы, папа доставал эту бутылку и наливал из неё каждому гостю по маленькой рюмочке. Мальчик подозревал, что напиток в бутылке наверняка очень ценный и вкусный, раз родители так его экономят, и однажды попросил отца налить и ему тоже. Но тот строго-настрого отрезал: «Нет, Витя, тебе нельзя! Это не для детей».

Стоило мальчику взглянуть на заветную бутылку, как его одолело любопытство, а жажда усилилась, став невыносимой. «Я только разочек хлебну, – подумал он. – Никто и не заметит». И тут же: «Нет. Нельзя! Если родители узнают, мне влетит!»

Вдруг чужой голос в его голове заговорщицки пропел: «Если хочешь взрослым стать, ты обязан бунтовать! Пей скорее! Не робей! Запретный плод вдвойне вкусней!»

«Хм, – хмыкнул мальчишка, – и правда. А то заладили: ты маленький, тебе то нельзя, это нельзя… А я вот возьму и выпью! Взрослые ведь не обязаны никого слушаться? Вот и я не стану: докажу родителям, что уже вырос!»

Он открыл дверцу кухонного шкафчика, схватил бутылку, отвинтил крышечку и сделал большущий глоток! В горле разлилось приятное тепло и спустилось по пищеводу вниз, в желудок. Настроение улучшилось. Разом забылись все опасения и тревоги. Вите так понравилось это ощущение, что он захотел повторить… И ещё раз… И ещё…

Но тут послышался звук открываемого ключом дверного замка. Это бабушка вернулась с прогулки. Она впустила в квартиру пса, а сама задержалась на лестничной площадке, заболтавшись с соседкой. Щенок со звонким лаем влетел в кухню и принялся радостно скакать вокруг мальчика. «Отстань от меня! Отстань! Пошёл вон!» – зло прошипел тот и лягнул его ногой. Пёсик заскулил от боли и обиды и, поджав хвост, выбежал из кухни.

Сообразив, что бабушка с минуты на минуту войдёт в квартиру, Витя в панике заметался по кухне. В попытке скрыть следы своего «преступления» он протёр стол и спрятал бутылку обратно в шкафчик. Но, увы, этого оказалось недостаточно: напиток успел повсюду распространить свой терпкий спиртовой аромат. Чтобы проветрить помещение, мальчик открыл форточку. И тут ему в голову пришла отличная мысль! Он молнией метнулся в прихожую, надел ботинки, схватил пальто, шапку и… выпрыгнул в окно.

Нет, ничего плохого с ним не случилось. Квартира была расположена на первом низком этаже, поэтому мальчик даже ногу не подвернул: быстро вскочил, отряхнул штаны и бросился наутёк. Пробежав пару сотен метров вниз по улице, он уселся на скамейку и отдышался. Его план был прост. Всего-то и нужно, что переждать десять-пятнадцать минут, а после как в ни в чём не бывало вернуться домой. И когда бабушка спросит: «Что случилось на кухне?», ответить, мол, понятия не имею. Дескать, сам только пришёл.

Но не успел он порадоваться своей находчивости, как внезапно наступил вечер. Небо заволокло багровыми закатными тучами, в просвете которых показались знакомые алые угли глаз и страшный оскаленный рот. Витя до смерти перепугался. «Что… Что происходит? Не трогай меня! Убирайся!» – взвизгнул он. Но чёрт лишь злобно захохотал: «Тот, кто съел моё печенье, станет чёрту угощеньем!» Тотчас поднялся сильный ветер. Он сдул мальчика со скамейки и понес прямо в раскрытую дьявольскую пасть. «Спасите! Помогите! – что есть сил завопил мальчик. – Мама! Папа! Бабушка-а!»

«Я теперь твоя родня! Куда ты, туда и я!» – злорадно ответил ему чёрт. – Ты сегодня съел меня, а я за это съём тебя! Видишь? Всё по справедливости!»

Витя влетел чёрту в глотку и сразу будто попал в гигантский водоворот. Его завертело, закрутило… Вокруг замелькали обрывки воспоминаний о том, что с ним когда-то было: вот он со своими друзьями сидит в гостях у старушки, в центре стола – блюдо с выпечкой в форме сказочных персонажей, животных и птиц. Вот бежит домой с украденной печенюшкой в кармане куртки. И о том, чего не было никогда: стрелки на всех часах в комнате хозяйки вдруг ускорились. Завертелись быстрей и быстрей! А потом и вовсе бешено закружились, слившись в сплошные круги. И тут же сильный вихрь налетел на бумажные календари: зашуршал страницами, перелистывая недели, месяцы, годы…

Следом мелькнула серая улица, мокрая от недавно прошедшего дождя, унылые нахохлившиеся голуби и большая лужа с плавающими на поверхности окурками…

Затем Витю с силой бросило оземь! Он упал прямо посередь лужи, замочив брюки и куртку.

Оглушённый падением, мальчик несколько минут неподвижно лежал на спине, вглядываясь в хмурое осеннее небо и пытаясь вспомнить, кто он такой и что здесь делает. Но напрасно. Только сильнее заболела голова. За несколько минут, проведённых у чёрта в зубах, он забыл даже своё имя!

Чуть приподнявшись, он облокотился на локти. Затем сделал попытку привстать. Но мир вокруг стремительно закружился, и Витя снова упал, больно ударившись головой о бордюр тротуара. «Чёрт! – чертыхнулся он. – Чёрт!»

И вдруг всё вспомнил! И добрую старушку с её вкусной выпечкой, и чаепитие накануне Рождества… И то, что случилось потом из-за его собственной жадности и глупости. А вспомнив, ужаснулся: «Боже! Что же я натворил!»

Вдруг откуда-то сверху послышался грубый окрик: «Эй ты, попрошайка! Прочь с дороги!». Мальчик удивился. Этот голос точно не принадлежал чёрту!

«Ты что, оглох! – недовольно продолжил голос. – Ишь, нашел место, где спать! А ну быстро встал и убрался отсюда!»

Каким-то чудом Витя понял, что грубиян обращается к нему. Кое-как поднялся и на нетвёрдых ногах, пошатываясь, отошёл в сторону. Оказывается, пролетев насквозь чёртово горло, он упал во дворе многоэтажного дома.

«Спасибо, сэр!» – издевательски кивнул мужчина за рулём автомобиля. И, пробурчав себе под нос: «И так дороги отвратительные, а тут ещё этот чёрт на пути разлёгся…», тронулся с места.

Шины зашуршали по луже.

Вите стало обидно. «Дяденька, почему вы на меня ругаетесь? Я не черт! Я – мальчик!» – возразил он водителю.

«Что? Я – дяденька? А ты, значит, у нас – мальчик? Мужик, да ты совсем спятил! Я вдвое моложе тебя! Пить надо меньше!» – громко заржал водитель, затем газанул, и автомобиль скрылся за поворотом.

От нехорошего предчувствия у мальчишки похолодело в животе. Он подошёл к луже, опустился на колени… И тут же с криком отпрянул назад! С зеркальной поверхности воды на него глядел страшный, небритый и нечёсаный тип с красными опухшими глазами. Точь-в-точь, как те вечно пьяные и грязные попрошайки, что клянчат у прохожих мелочь, сидя у подземных переходов.

«Нет! Это не я! Это никак не могу быть я! – не поверил он своим глазам. – Я ведь ещё совсем маленький, хоть и старше своих товарищей по двору. А здесь какой-то пожилой бомж!» Мальчик быстро обернулся, решив, что в воде отразился бездомный, незаметно подошедший к нему со спины. И никого не обнаружил. А потрогав своё лицо, нащупал жёсткую многодневную щетину! Мужчина в отражении сделал то же самое.

И тут Витя всё понял! Проклятое печенье заколдовало его, превратив в бомжа и забрав большую часть жизни!

«А-а! А-а!» – истошно завопил он. И бросился бежать куда глаза глядят, не разбирая дороги и бормоча себе под нос: «Папа! Мама! Помогите!» И все прохожие на улице шарахались от него, как от прокажённого.

Когда первый шок прошёл, Витя остановился, немного успокоился, и ему в голову пришла здравая мысль: «А ведь и правда. Мне всего-то и надо, что вернуться домой к маме с папой и рассказать им про старушку, чёрта и украденное печенье. Они взрослые и умные, они придумают, как мне вернуть назад своё тело!»

Как решил, так и сделал: приободрился, вытер слёзы рукавом и стал искать дорогу домой. Несколько дней ушло у него на то, чтобы добраться до своей улицы. Шёл пешком, ведь денег на метро и автобус у него не было. И пути Витя не знал, потому что никогда прежде не уходил так далеко от дома. Поэтому спрашивал маршрут у прохожих. Большинство из них проходило мимо, не желая разговаривать с бездомным. Но находились и те немногие, кто показывал ему дорогу, а иногда из жалости даже покупал поесть: булочку, пирожок или стаканчик кофе.

В конце концов мальчик нашел и нужную улицу, и дом. А найдя, подошёл к двери подъезда, набрал на панели домофона номер своей квартиры и стал ждать ответа.

– Кто там? Кто это? – послышался из динамика старческий дребезжащий голос.

– Это я, Витя, – жалобно ответил мальчик.

– Витя? Какой ещё Витя? – удивился голос.

– Витя Синицын. Я живу в этой квартире… Ну, то есть… раньше жил… Со своими родителями.

– Хм, – хмыкнул голос. – Не знаю такого. Хотя… погоди-ка. Вспомнила! До меня здесь действительно проживала семья с такой фамилией. Синицыны. Мужчина и женщина.

– Правда? – встрепенулся мальчик. – А где они сейчас?