– Дорогие коллеги, – Аристарх Владимирович постучал карандашом по графину с водой. – Я думаю, мы вполне можем себе позволить продолжить празднование. Скажем…
– У меня, – закончила за него Алевтина Алексеевна и, когда все удивлённо посмотрели на неё, улыбнулась. – Приглашаю всех на праздничный чай. И не спорьте.
– Но…
– Вы бы сказали…
– Складчину бы сделали…
– Нет-нет, – решительно пресекла она этот гомон. – Дорогие коллеги, я, да, десять лет играла только для себя, и то… Нет, это совсем другая история, она не стоит вашего внимания. Но сегодня мой праздник, я вернулась к самой себе и приглашаю вас отпраздновать это событие.
После такого заявления спорить было уже неловко.
Зина шла под руку с Тимом, гордо подняв голову и любуясь идущими впереди детьми. Дима и Катя так хорошо пели и стихи читали. Лучше всех, не сбились ни разу, и Димочка не шалил, не озорничал, и Катя в полный голос пела, а то всё шёпотом норовила.
– Правда, хорошо было, Тима?
– Правда, – кивнул Тим, поддерживая Зину.
– Пап, – обернулся к ним на ходу Дим. – А мороженое будет?
– Будет, – улыбнулся Тим. – Вы заработали.
– В «Север» пойдём, да, пап?
«Север» – кафе-мороженое недавно открылось на Главной улице.
– Конечно, в «Север», – сразу ответил Тим.
Научившись читать по-русски, он теперь тоже покупал каждый день газету и старательно прочитывал её от названия до списка сотрудников и адреса редакции. О «Севере» писали много. И что там у входа стоит чучело белого медведя, и что мороженое там тридцати сортов.
– Тима, а обед как же? – с сомнением в голосе спросила Зина.
Дим и Катя затаили дыхание.
– Сегодня можно, – ответил Тим.
– Да уж, ради такого дня, – сразу согласилась Зина.
– Катька! Давай наперегонки! – радостно заорал Дим, бросаясь вперёд и волоча за собой сестру.
Ведь за что другое и наказать могут. Со взрослых станется.
По дороге домой Артём продолжал злиться, но дед строго сказал:
– Ты это чего? Не порть праздника.
– Да подставили они меня, – нехотя ответил Артём.
– А и ни фига, – зачастила Лилька. – Мы только училке хоровой сказали, что Тёмка поёт хорошо.
– Я т-те дам, – дед несильно ткнул её по затылку. – Не училка, а по имя-отчеству, уши оборву за непочтение. А ты чего набычился?
– Она меня в хор зовёт, – пробурчал Артём.
– Ну, и иди, – вступила бабка. – Коли бог тебе что дал на радость людям, то и радуй людей. Не помрёшь небось.
Артём покосился на деда и упрямо промолчал, опустив глаза. Но потом заставил себя улыбнуться. А когда Лилька и Санька, увидев лоток с мороженым, побежали к нему хоть посмотреть, а Ларька припустился за ними, Артём полез в карман.
– Деда, я куплю на всех…
– А чего ж нет, – согласился дед. – В такой-то день.
И бабка закивала.
Рядом с тележкой мороженщика как раз под тенью от нависающей над забором отцветающей уже сирени скамейка. На ней вшестером и устроились. Вафельные стаканчики с мороженым были чудо как хороши. И название смешное – крем-брюле.
Поев, ещё немного посидели. Ларька хныкнул, что хочет ещё, но дед цыкнул:
– Пузо лопнет.
– А теперь? – спросил Санька. – Домой?
– Домой, – решительно встал дед.
Артём улыбнулся: ему это слово очень нравилось. Свой дом – великое дело.
Американская Федерация
Алабама
Колумбия
Хотя Эстер знала о предстоящем – Ларри ещё когда ей сказал – и даже вроде что-то обдумывала, но известие о званом обеде уже в это воскресенье застало её врасплох. Но переживать и ужасаться было некогда: с такой надеждой смотрел на неё Ларри. Эстер храбро улыбнулась.
– Всё будет хорошо, не беспокойся.
Ларри кивнул.
Они сидели в гостиной у камина, дети уже спали наверху. Ларри посмотрел на Эстер.
– Нужны деньги?
– Я прикину, что будем делать, и уже тогда… Ну, сервировка у нас в порядке, с обстановкой тоже… – Эстер задумчиво отпила из своего стакана. – Ларри, до воскресенья ещё уйма времени, целых четыре дня. Всё успеем.
Ларри вздохнул.
– Если бы ты сегодня была там, Эсти… ты бы их уже увидела.