И не договорил. Потому что у их калитки остановился высокий широкоплечий негр в джинсах и светлой рубашке, чёрная кожаная куртка небрежно перекинута через плечо.
– Привет.
– Привет, Чак, – он встал и улыбнулся. – Заходи.
– Что, – Чак вошёл, быстрым внимательным взглядом охватив газон и крыльцо, – устроился уже?
– Жить можно, – ответил он и повторил: – Заходи.
Марк молча ходил за ними, пока он показывал Чаку дом. Закончили осмотр, где и начали – в гостиной.
– Выпьешь чего-нибудь?
– Спиртное держишь? – насмешливо удивился Чак. – И попа не боишься?
– Не знал, что ты в церковь ходишь, – ответил он с такой же чуть-чуть насмешливой интонацией и открыл бар. – Так чего тебе?
Чак промолчал, оглядывая бутылки, и он смешал два коктейля по своему вкусу.
– И это умеешь.
Чак не спрашивал, но он кивнул в ответ.
– Да, ты ж домашним был, – усмехнулся, беря стакан, Чак, отхлебнул и тоном знатока: – А неплохо. В самом деле, умеешь. И устроился… не хуже беляков.
– Так и мы ж не хуже.
Он развёл огонь в камине, и они сели у огня в креслах, хотя было ещё тепло. Марк не уходил, и он говорил сдержаннее, чем хотелось. Нет, ссориться с Чаком он не собирался, им нечего делить, Чак тоже работает у сэра Джонатана, но… но вот так и подмывает отщёлкать Чака. Но он привычно сдержался. Незачем и не из-за чего. А что у Чака характер тяжёлый и даже, как говорится, поганый, уже весь Цветной знает.
– Здорово поиздержался?
– Прилично.
– В кредит брал?
– Что-то в кредит, а что-то и за наличные.
Чак понимающе кивнул, отпил и, погоняв во рту, проглотил, повертел стакан.
– Что ж, не боишься долгов?
– Когда заработок стабильный, долги не страшны.
– Не люблю долгов, – отрезает Чак.
Он пожимает плечами, а Чак со злой непонятной усмешкой продолжает:
– Берёшь под один процент, а возвращаешь по совсем другому. И хуже нет, когда ни срока, ни процента не знаешь, – и тряхнув стаканом так, чтобы лёд ударился, зашуршал по стенкам. – Аренда большая?
Он называет, И Чак присвистывает.
– Ну и дерёт мэрия!
– Так цена по товару, – смеётся он.
– Тоже верно.
Чак допивает и встаёт.
– Ладно, бывай.
– До свидания.
Они прощаются, и Чак уходит…
…Ларри не мог понять, зачем Чак говорил по-простому, он же умеет вполне правильно, и вот… сам он так говорил те три года и потом в имении. Но там-то понятно, а от кого прячется Чак? Но это уже проблемы Чака, а не его.
– Пап, ты мне почитаешь?
– Сначала всё уберём.
Они навели на кухне порядок и пошли в гостиную. Ларри задёрнул шторы и разжёг огонь в камине – Марку эту операцию он ещё не доверял.
– Неси книгу, сынок.
Марк достал из книжного шкафа большой том.
– Вот, мы не дочитали.
– Хорошо.
Ларри сел в кресло, и Марк удобно устроился рядом на широком подлокотнике, прижавшись подбородком к отцовскому плечу. Ларри открыл книгу. «Илиада» Гомера. Мерные чеканные строки, боги, герои, битвы. Большие, во весь лист иллюстрации.
Ларри читал, пока не почувствовал, что тело Марка сонно обмякает, и тогда мягко без хлопка закрыл книгу.
– Пора спать, сынок.
– Ага-а, – протяжным вздохом согласился Марк. – Пап, а…
– Спать, Марк, – чуть строже повторил Ларри.
Марк снова вздохнул и встал.
– Ладно, пап. Ты зайдёшь ко мне.
– Конечно.
Марк убежал наверх, а Ларри остался сидеть у камина, рассеянно перелистывая страницы. Потом встал, поставил книгу в шкаф, оглядел догорающие поленья и пошёл наверх.