Как мылись в питомнике до первой сортировки, он помнил плохо, а потом… обычно мелюзгу мыли старшие. Намыливали, растирали по телу мочалками и окатывали водой или загоняли под душ. Мыли его, потом и сам мыл. Так что… надо просто не обращать внимания на то, что Алиса белокожая, и мыть не как в работе, а как свою.
Алиса стояла в ванне, и пена доходила ей почти до груди. Эркин кувшином зачерпнул из-под пены воды.
– Глаза закрой.
И облил её сверху, затем набрал пены ей на голову, растеребил, втёр пену в волосы и снова окатил. Алиса восторженно визжала и прыгала на месте, расплёскивая воду и пену.
– Эрик, глаза можно открыть?
Он посмотрел на её лицо и засмеялся: на лбу Алисы торчали, как рожки, клочья пены.
– Сейчас.
Мокрой ладонью он протёр ей лицо.
– Теперь открывай.
Алиса заморгала слипшимися от воды ресницами, отвела с лица мокрые волосы.
– Ой, как здоровско!
– Ага, – согласился Эркин и показал ей губку в форме рыбы. – Твоя?
– Ага!
Эркин уже спокойно набрал на губку пены и стал мыть Алису. Она послушно поворачивалась к нему то одним, то другим боком, поднимала и опускала руки. Наконец Эркин ещё раз окатил её из кувшина.
– Всё, вылезай.
– Эрик, ну, я ещё поплескаюсь, ой, нет, поплещусь, ну, столько пены, – попросила Алиса и, видя, что он колеблется, выпалила главный довод: – Мама мне всегда позволяет.
Эркин вздохнул.
– Ну, ладно. Только давай, я тебе волосы закручу.
Он не раз видел, как это делала себе Женя, но тонкие волосы Алисы никак не закручивались, рассыпаясь и выскальзывая из узла.
– Ладно, – сдался Эркин. – Я тебе потом опять промою.
– Ага, – не стала спорить Алиса. – Эрик, ты теперь вон ту утку дай, а?
Памятная ещё по Джексонвиллу помятая и облезлая целлулоидная утка, с которой Алиса всегда купалась, хранилась в шкафчике. Эркин достал её и дал Алисе. И присел на бортик ванны, глядя на неё. Алиса сидела почти по горло в воде, по которой плавали куски пены, и упоённо гоняла между ними утку, приговаривая о льдинах и островах.
– А плавучие острова разве бывают? – спросил Эркин.
– Да ну, Эрик, когда для игры надо, то всё бывает, – сразу ответила Алиса и вдруг ахнула: – Эрик, а ты тоже залезай, будем вместе играть. Вот здоровско!
Эркин, улыбаясь, покачал головой.
– Эрик, ну, почему?! Она ж большая, ты влезешь. И ты всё равно уже мокрый.
Эркин посмотрел на себя, рассмеялся и встал.
– Нет, Алиса, – попробовал воду рукой. – Давай вылезай. Я тебя вытру.
– Ну-у, – затянула Алиса. – Ну, Эрик, ну, ещё немножечко.
И под это нытьё она встала. Эркин сделал слабый тёплый душ и обмыл её от остатков пены, взял за подмышки и вынул из ванны. Закутать Алису в махровую простыню, вытереть, протереть ей ещё раз голову – всё это было уже совсем просто и нетрудно.
– Одевайся, – протянул он ей её махровый халат. – А я здесь уберу.
Алиса, сопя, затянула пояс и накинула на голову капюшон.
– Эрик, – позвала она.
– Ну? – Эркин уже выдернул пробку и смывал из душа со стенок ванны клочья пены.
– Наклонись ко мне, – попросила Алиса.
Эркин, не выключая, положил душ на дно ванны и наклонился над ней.
– Ну?
Алиса вдруг обхватила его за шею.
– Отнеси меня, ну, пожалуйста.
– Ты что? – удивился Эркин. – Сама не дойдёшь?
– Ну, Эрик, ну… – Алиса хлюпнула носом.
– Нет, – выпрямился Эркин, разрывая кольцо её рук. – Иди, переодевайся и ложись.
– Эрик, а мама меня расчёсывает.
– Я приду, – пообещал Эркин.
Алиса вздохнула, переступила с коврика в свои шлёпанцы и ушла, а Эркин стал наводить порядок в ванной. Из опасения, что Алиса передумает и вернётся, он не стал раздеваться, и намокшие штаны липли к животу и ногам.
Убрав ванную, он поглядел на себя в зеркало. Да, пожалуй, стоит переодеться. Где его совсем старые джинсы? Кажется, в кладовке.
Как только он вышел из ванной, его окликнула Алиса.
– Эрик, ты где?
– Я сейчас.
В кладовке он переоделся и вернулся в ванную. Повесил сушиться штаны и натянул рубашку. Так, ещё полотенце взять, а то наверняка голову Алисе придётся вытирать, и её расчёску, ага, вот эта, с птичками.