– Деньги не помогут, отец. Надо бежать. Бросить всё и бежать.
– Хорошо. Я согласен. Но куда? Кто и где нас укроет?
Соломон молча смотрит в огонь. Потом встряхивает головой и натужно улыбается.
– Я приехал повидать тебя, отец. И… позвать к нам. Чтобы быть вместе.
– Спасибо, Соломон. Но этот дом купил мой дед и твой прадед. Здесь я родился, здесь и умру.
– Отец…
– Не волнуйся, сынок, – хозяин улыбается. – Мы всё равно встретимся и будем вместе. Нас там ждут.
– Да, – кивает Соломон. – Скоро все Левине соберутся там. Вся семья. Но… ладно. Как у тебя со здоровьем?
– Соответственно возрасту, – смеётся хозяин.
– Ты ещё работаешь?
– Немного. Фирма теперь держится на нём.
Хозяин показывает на него, и Соломон отрывается от огня и смотрит на него. Невесело улыбается.
– Да, мальчишка окупил себя, так, кажется, говорят?
– Фирма держится на нём, – повторяет хозяин.
– Ты рискуешь, отец. Если узнают…
– Что? И от кого? И Энни, и Ларри умеют молчать. Ювелирное дело не допускает болтовни.
– Отец, а если что, не дай Бог, с тобой случится?
– Ты мой наследник. Приедешь, вступишь в права и заберёшь их. И Ларри, и Энни, – хозяин пожимает плечами. – Что тут сложного? Всю домашнюю работу Ларри знает.
Соломон кивает…
…Ларри вздохнул. Он тогда видел Соломона второй и последний раз. Что было потом, вспоминать не хочется. Не стоит.
Открылась дверь, и Ларри повернул голову. Привезли еду? Да.
На этот раз в палату вошёл высокий молодой мулат в белой куртке разносчика.
– Привет. Спишь уже? – мулат, улыбаясь, поставил на тумбочку стакан с молоком и маленькую тарелку с пирожным – узкой полоской теста с завитушками крема.
– Привет, – ответно улыбнулся Ларри, садясь в кровати. – Нет, так просто, дремал. Ты дежуришь сегодня?
– Ага. Ты ешь. Я пока остальным разнесу.
Ларри кивнул и взял стакан. Молоко было на вкус какое-то странное. И в густых комках.
– Что это? – вырвалось у него.
– Это? – мулат обернулся в дверях. – Кефир. Ты пей, здоровская штука.
Вкус был непривычным, но… очень приятным. И пирожное вкусное. Ларри ел не спеша, смакуя. Энни иногда пекла пирожные. Но не такие. Но тоже вкусно было. Да, таблетки на ночь…
Когда вошёл мулат, Ларри уже поел, но по-прежнему сидел, положив под спину подушки.
– Таблетки все съел? – строго спросил мулат, смягчая улыбкой строгость тона.
– Съел, – улыбнулся Ларри. – Если не спешишь, садись, поболтаем.
Мулат кивнул, сел на кровать в ногах и тоже прислонился к спинке.
– Тебя как зовут?
– Арчи. А ты? Ларри?
– Да. Ты давно здесь?
– С весны.
Арчи улыбнулся уже по-другому, и Ларри понимающе кивнул:
– Солоно пришлось?
– Не то слово. Два месяца отвалялся. В феврале привезли, в апреле встал.
– И остался здесь?
– Ну да. Жильё, еда, работа, и не один. Есть с кем душу отвести. Чего ж ещё?
– Да, – усмехнулся Ларри. – Когда душу можно отвести, это хорошо.
Арчи быстро и зорко взглянул на него.
– Ты кем был?
– Огородником, – Ларри задумчиво повёл плечами. – И так, на подхвате.
– А раньше? До Свободы?
– Я тебя спрашивал? – ответил Ларри таким же твёрдым взглядом.
– Здоровско, – улыбнулся Арчи. – Умеешь.
– Припрёт – всему научишься.