На секунду ошеломлённое молчание и тут же возмущённый взрыв. Что считать историей? А что истиной? И возможна ли истинная история? Бурлаков с наслаждением окунулся в этот кипящий бестолковый и упоительно безоглядный спор, изредка переглядываясь со столь же наслаждающимся Строковым.
Спорили, болтали и пели уже у традиционного костра и засиделись бы до рассвета, но в раскоп надо идти выспавшись, а то ещё череп с берцовой перепутаешь.
Вернувшись в свою палатку, Бурлаков ещё немного посидел над своими записями. Вот от чего он совершенно отвык, так это от дневников. Отвыкал мучительно, вернее, приучал себя вести дневник только мысленно, без записей. И вот… опять можно писать. Даже странно. Да, и Маше письмо. Почта… через два дня. Почтальон оставит письма и заберёт готовые к отправке. Ждать, пока прочтут и напишут ответы, не будет, ну, часок его за чаем продержат, но не дольше. Так что, пишем сейчас, а тогда только приписочка в конце по обстоятельствам. Вот так. И не думать о прошлом, как это ни трудно. Не думать. Когда-то ты умел держать себя в руках. Вот и держи. Вот и молодец.
Американская Федерация
Алабама
Графство Олби
Округ Краунвилль
«Лесная Поляна» Джонатана Бредли
После гроз всё будто с новой силой пошло в рост. Саймон гордо показывал Джонатану сад.
– Так что, масса Джонатан, совсем оправилась, – он ласково погладил ствол яблони, – это хорошая яблоня, масса, её обожгло тогда, а теперь выздоровела. Она даст много яблок, масса.
– Хорошо, Саймон, – Джонатан с улыбкой оглядывал усыпанные начавшими созревать плодами деревья. – А груши как?
– Две очень хорошие, масса, остальные ещё болеют. Одну вырубить надо, масса, – Саймон горестно вздохнул. – Умерла, масса.
Вздохнул и Джонатан.
– Тогда руби, конечно. Остальное ещё раньше расчистили.
– Да, масса, остальное в порядке, масса.
Да, как Саймон взялся за сад и огород, так и стало в порядке. Всё растёт и плодоносит, как ему и положено.
– Мелюзга не шкодничает? – улыбнулся Джонатан, заметив в кустах мордашку Тома.
– Как можно, масса?! – выкатил в притворном ужасе белки Саймон и уже серьёзно: – Зачем шкодничать, если по правилам можно.
Джонатан кивнул. Порядок здесь завёлся как-то сам собой, как и с молоком. Зачем тайком из ведра хлебать, если тебе за столом полную кружку наливают, и масло ещё, и творог всегда не всегда, но частенько. И с ягодами так же. А падалицу Роб собирает и тащит на компостную яму, а прополотое на скотную. В саду сорняк, а скотине приварок.
– А здесь, может, цветов, масса? – неуверенно предложил Саймон.
Они стояли на лужайке у бывшей террасы Большого Дома. Джонатан задумчиво покачал головой.
– Не думаю, Саймон. Дом доламывать будем.
– А там и новый строить, – понимающе закивал Саймон. – Какие уж цветы на стройке. Понятненько, масса, так что лужком оставить. Трава-то уж здесь ничего, я её подкошу, масса.
– И на скотную, – вылез появившийся как из-под земли Роб.
– А если подумать? – чуть насмешливо посмотрел на него Джонатан.
Роб растерянно приоткрыл рот.
– Ага-а, – сообразил Саймон. – Полыни же много, масса, молоко загорчит.
– Лошадям скошенное, – распорядился Джонатан.
– Ага, ага, масса, – закивал Саймон. – Сделаем, масса.
И вдруг лай, визг, детские и женские вопли, щёлкнул… Выстрел?!
Когда Джонатан влетел на двор, всё уже было кончено.
Вьюн и Лохматка дотрёпывали уже мёртвую крысу, а столпившиеся вокруг Мамми, Дилли, Эрси, Молли и Гвен наперебой рассказывали друг другу, где они были, да как испугались, да куда бежали, Роланд выяснял у Молли, не слишком ли она испугалась, Дик и Билли хвастали, что в Заваруху они таких крыс дюжинами давили и ели, визжали что-то совсем невразумительное Том, Джерри и Джой, сосем забывшая, что ей уже десять и она большая, гудел совсем по-шмелиному Сэмми, успокаивая Дилли, Эйб объяснял, что ни Монти, ни коровы, ну, ничуточки не испугались.
Джонатан взглядом нашёл стоящего в дверях конюшни Фредди и убрал кольт в кобуру. Подошёл, вытирая руки ветошью, Стеф и кивком показал на щенят.
– Сообразили, теперь дело пойдёт, – и тихо: – Кровь всегда скажется.
Джонатан кивнул.
Стеф вытащил из кармана резиновые перчатки и натянул их.
– Ну-ка… – подошёл он к щенкам. – Дик, Вьюна держи, да за хвост возьми, вот так, правильно, цыц, Лохматка, дай, ну-ка, дай, – и прямо из пастей вытащил остатки крысы.
– И куда её, дядя Стеф? – почтительно спросил Дик, с трудом удерживая за хвост рычащего Вьюна.
– В топке сожгу, чтоб заразы не было. Рол, песком с известью присыпь, чтоб не расползалось.
Роланд быстро искоса глянул на Джонатана и, поймав его кивок, бросился за песком и лопатой. Мамми, подозвав щенков, кормила их лепёшкой, чтобы не мешали и не раскапывали кровяные пятна.
– Дай им мяса, Мамми, – распорядился Джонатан.
Больше он ничего не сказал, но толпа рассосалась, как сама собой.
Подойдя к Фредди, Джонатан достал сигареты. Фредди кивнул и взял у него одну.
– В первом бою надо победить, – улыбнулся Джонатан. – Так, ковбой?
– Сам знаешь, – усмехнулся Фредди. – Выгнали они её сами, хватка у кобла есть, за ушами точно взял, да челюсти пока слабоваты. И зубы не все.
– Это когда ты ему зубы смотрел? – искренне изумился Джонатан.
Фредди неопределённо пожал плечами и, считая вопрос исчерпанным, пошёл в загон к лошадям.
Происшествие обсуждалось долго. И даже сообщение Саймона, что малина поспела и надо уже убирать, пока не осыпалась, только на время отвлекло общее внимание от великой битвы и победы.
– Вот завтра и наберёте, – кивнула Мамми. – Я варенья наварю.
Роб задумчиво облизал ложку.