Босс скучает

Наклоняюсь чуть ниже, чтобы рассмотреть Островского. В темно-синем костюме, в прекрасном галстуке в красную полоску, стоит, улыбается, вроде даже ни капли не скучает.

– Так это наш новый босс, не видела разве еще? Ой, а ты сама, наверное, новенькая, из Москвы перевели? Да? – говорит миловидная блондинка на одном дыхании.

– Да, из Москвы, – коротко подтверждаю.

– Ну, вот, я так и думала! – она покачивает телефоном в руке. – Симпатичный, правда?

Не знаю, с чего она вдруг решила, что со мной можно посплетничать. Может быть, стиль жизни у нее такой?

– Ага, – без лишних охов и подробностей выдаю я. – И правда симпатичный.

– Надеюсь, что контактный, – с усмешкой продолжает она.

– Ну, это мы только на каком-нибудь корпоративе сполна проверить сможем, в неформальной, так сказать, обстановке, – вставляет ее подруга.

– А скоро… корпоратив-то? – тут же интересуюсь.

– Нет, – вздыхает блондинка, – ближайший только зимний. До него еще вон сколько времени.

– Хм, – поджимаю губы и решаю выдать им здравую мысль. – А мне бывший шеф говорил, что корпоратив – это тоже работа. В старой фирме после каждого корпоратива по компании прокатывалась волна увольнений.

– А где ты раньше работала? – тут же интересуется блондинка.

– В «Варганов и сыновья», – отвечаю честно.

– А… понятно, – тянет она, и в ее взгляде зажигается интерес. – Там Кирилл начальник, но у него невеста есть. Вон в новостях часто мелькают. А раньше он только моделями интересовался.

Ну, допустим, не только моделями, так-то Ксения у него в подружках ходила довольно долго. Но меня удивляет осведомленность этой девицы, любительницы светской хроники.

– О, у него же еще младший брат был. Паша вроде, – лицо блондинки светлеет.

– Там без вариантов, девочки, – качаю головой.

– Женат? Не слышала.

– Обручен, – вскидываю многозначительно бровь, думая про Нику и веря, что с младшим Варгановым у них все сложится наилучшим образом.

Когда-то я пыталась с помощью Паши вытравить Германа из головы, потому что личная жизнь после фиаско с Островским была поставлена на паузу чуть ли не на два года, но затея изначально была обречена на провал.

Девушки продолжают шушукаться, а я возвращаюсь к своему ноуту и, пока сижу, раздраженно выстукиваю ногой под столом. Нет, я, конечно, не ослепла. Герман был привлекательным парнем, а стал притягательным мужчиной, кто же виноват, что он до сих пор меня привлекает и притягивает?

А это странное чувство… что это? Ревность? Откуда? Я не интересуюсь Германом и не ревную его. Нет-нет. Вот так. Буду чаще это повторять, сама быстрее поверю.

Когда минутная стрелка на круглых настенных часах опускается к половине десятого, я подрываюсь и бегу на свое место. Так увлеклась ответами на письма, что совсем про время забыла.

Сегодня в офисе спокойнее, и, кажется, горы коробок слегка поуменьшились. Очень надеюсь, что к пятнице помещения фирмы перестанут напоминать макулатурный склад.

Дверь в кабинет шефа закрыта, но я слышу приглушенные голоса оттуда, а на собственном столе обнаруживаю стопку папок и записку с просьбой снять копии с определенных страниц и раздать. Этим я и занимаюсь следующие десять минут, а потом захожу в кабинет Германа, прерывая оживленный разговор своим появлением.

Ого, да тут настоящее совещание. За длинным столом расположились двенадцать человек, а Островский во главе всех – тринадцатый. Настоящая чертова дюжина. Почему этой встречи не было в его рабочем календаре? Импровизация?

Я одариваю всех милой улыбочкой и начинаю раздавать откопированный материал. В этой странной тишине я даже начинаю ощущать легкое неудобство. Его усиливает тяжелый взгляд Германа, следящего за каждым моим движением.

Ну, секси-босс, знал бы ты, как сотрудники надеются, что ты у нас контактный, а я вот надеюсь, что нет.

– Варвара? – привлекает он мое внимание.

Заканчиваю со своим коротким поручением и оборачиваюсь к нему.

– Варвара, организуйте нам что-нибудь, – он ровно смотрит на меня, а в глазах пляшут черти. Наверное, прекрасно догадывается, как меня раздражает эта игра в официантку. – Пожалуйста, – будто бы спохватившись, добавляет он.

Значит, организуйте нам кое-что… Кое-что просит, кое-что и получит… Прищуриваюсь в ответ и с улыбкой киваю.

– Конечно, сейчас организую.

Глава 11

Когда почти через пятнадцать минут я широким жестом распахиваю дверь в кабинет и впускаю внутрь вереницу официантов, недоумение и недовольство на лице Островского невозможно не заметить.

– Кофе-брейк, – заявляю перед всеми, бодро хлопая в ладоши. Я уже привлекла внимание, просто хочется позлить хозяина этой деловой обители. – Проходите, ребята, – по-свойски подгоняю я, – расставляйтесь тут и принимайте заказы, если таковые будут.

Придерживаю дверь, пока двое замыкающих вкатывают столик с бойлером, чайным набором, кофе-машиной, разнообразной выпечкой и нарезкой для бутербродов.

– Если кто-то проголодался, можно сделать заказ посерьезнее.

Так и хочется добавить «не надо стесняться», но я сдерживаюсь.

Затем киваю официантам, мол, работаем, и одариваю присутствующих мужчин своей лучезарной, как надеюсь, улыбкой.

– А вы знаете, – заявляет какой-то наглец примерно моего возраста, развалившийся на стуле и с вызовом поглядывающий в мою сторону, – я вот только за.

– И я, и я, и я бы не отказался, – раздается со всех сторон.

– Ну так что? Примите у меня заказ? – поднимая бровь, интересуется хамоватый брюнет.

– Конечно, – елейно улыбаюсь и делаю знак свободному официанту.

Кажется, я спутала Герману все карты и превратила деловую встречу в деловой завтрак. Ох, уверена, никто из присутствующих такого не ожидал. Да и мой «начальничек» тоже.

Перевожу взгляд на Островского, а тот в упор смотрит на потерявшего берега парня. Боссу точно не нравятся заигрывающие интонации в мой адрес. Так и хочется его успокоить: не волнуйся, милый, я на такое давно не реагирую.

«А зачем мне его успокаивать?» – тут же спрашиваю саму себя.

Потом Герман и сам не промах, вон как смотрит: таким взглядом можно прибивать к стене. Внутри разливается приятное тепло от его… чего? Ревности?

«Не сочиняй!» – тут же одергиваю себя, но чувствую приятную удовлетворенность: чуть ранее меня посетило это неприятное чувство, теперь Островского. Возможно… только возможно.

Мне не хочется оставаться внутри и находиться на линии огня, поэтому убегаю к себе.