Штурман по имени Ма

– Не торопитесь, подумайте. Отказаться вы успеете.

– Что ты плетёшь! А то не видно, какая из меня учительница… с восьмилеткой.

– Не волнуйтесь, мама. Я видел учителей гораздо…

«Тупее вас», – мысленно договорила за него Марья Ивановна и с любопытством уставилась на зятя – интересно, как же он выкрутится?

Не найдя подходящего эпитета, Павел хмыкнул и сменил тактику.

– Вы же любите книги и фильмы о разведчиках. Неужели вам самой неинтересно попробовать?

– Что ты мне талдычишь о разведчиках? При чём здесь они? Разведчик – тот, кто работает в чужой стране. А ты мне предлагаешь работу сыщика.

– Это с какой стороны посмотреть. Для вас журналистика – всё равно, что другая страна. Так что вы с полным основанием можете считать себя разведчицей. Согласитесь, это звучит гораздо романтичней, чем сыщик.

– Чего ты ко мне пристал? Ты же сам за это дело взялся.

– Я вначале поддался азарту, но затем понял, что внешнее наблюдение ничего не даст. Возможностей для этого нет. Чтобы вести слежку, нужно много времени или несколько человек. Шпионская аппаратура нам не по карману. Чужую квартиру не обыщешь, телефоны на прослушку не поставишь, электронную почту не проверишь. Надо избрать другую тактику. И поскольку тут, скорей всего, внутренний конфликт, расследовать его лучше изнутри.

– Вот и расследуй. Устройся к нему сам.

– Мне же деньги надо зарабатывать. А там зарплата будет чисто символическая – для конспирации.

– Тоже мне конспираторы! Ты думаешь, если в редакции появится старая дура, которая ничего не умеет, это подозрений не вызовет?

– Если эта старая дура – мать большого человека, то не вызовет.

– Чего?!

– Да что вы всё чевокаете, мама! Следите за речью.

– Ты мне не указывай! Объясни, что ты имеешь в виду?

– Вернёмся к легенде. Во избежание подозрений – действительно, с какой стати брать на работу пожилую дилетантку, пусть даже с мизерным окладом – надо сделать вас «матерью большого человека». Якобы этот крупный бизнесмен, инкогнито, хочет примкнуть к отряду учредителей и заняться издательским бизнесом, а заодно потешить мамашины амбиции.

– И ты думаешь, в это поверят?

– А вы думаете, нет? Сейчас за деньги на что угодно пойдут. Это ещё цветочки. Вы даже не представляете, как перед спонсорами выплясывают.

– Между прочим, большие человеки своих стариков посылают на заграничные курорты, а не в газеты, – проворчала Марья Ивановна. – Кстати, а сам Романыч к этому как относится?

– Без энтузиазма. Но ваша въедливость его впечатлила. Если вы согласитесь, я его уговорю.

Двери кинозала открылись. Прозвенел звонок. Немногочисленные зрители потянулись в зал.

– Пора идти, – буркнула Марья Ивановна.

– Я в кино не собираюсь. Я купил билет только, чтобы зайти в фойе – с вами поговорить, – признался Павел. – Так вы согласны?

– И не стыдно тебе старого человека на такие авантюры подбивать?!

– Что вы так возмущаетесь? Можно подумать, вас вражеская разведка вербует.

– Ещё не хватало! Я им так завербую! Нет-нет! И не уговаривай!

– Чего вы боитесь? Вас же не в банду внедряют. Публика там культурная. К тому же вам предлагают обычную бабскую работу – сбор сплетен… В общем, после сеанса я за вами заеду.

– Ответ будет тот же.

– Не торопитесь, подумайте. Мне кажется, из вас получился бы неплохой разведчик.

– Если кажется, перекрестись!

Категоричное «нет!» и всё наглеющее «а почему бы и нет?» вели ожесточённую полемику на протяжении всего фильма. Когда над разведчиком сгущались вражеские тучи, Марья Ивановна убеждала себя в правильности первоначального решения: «Не моё это дело. Оно мне надо – нервы свои, и без того истрёпанные, лишний раз дёргать». Но тучи над разведчиком рассеивались… и Марья Ивановна приступала к самовербовке: «А может, рискнуть? Не прибьют же меня». Тучи сгущались – и снова: «Нет, не пойду!» Тучи рассеивались – и опять: «А может, смогу? Это в кино разведчики больше по сейфам шарят, да противника лупцуют. А в жизни, говорят, они чаще добывают информацию из открытых источников. Прессу читают, по тусовкам шляются: подслушивают, кто что спьяну сболтнёт». И так весь фильм: «Да-нет-да-нет…»

Хеппи-энд ли завербовал Марью Ивановну или её вдохновил героический образ разведчика, а может быть, проснулась доселе дремлющая авантюрная жилка – так или иначе, но к заключительным титрам неуверенное «а почему бы и нет?» перековалось в решительное «да!».

Зять ожидал тёщу возле кинотеатра. Когда она подошла к машине, Павел с учтивостью сотрудника дипломатической миссии распахнул перед ней дверцу. Не в силах отказать себе в удовольствии помурыжить зятя, Марья Ивановна помедлила с ответом и наконец озвучила своё решение: «Согласна».

* * *

Встреча «резидентов с представителем центра» проходила в летнем кафе у озера на окраине города. День близился к полудню. Кафе только открылось, и народу в нём почти не было, поэтому разговаривать можно было не таясь.

Леонид Романович немного помолчал и заговорил доверительным тоном:

– Мне бы хотелось, чтобы вы поняли, почему я придаю такое значение всему этому. Дело в том, что мы начинали с нуля вдвоём с женой. Это не просто газета, это наше детище. Мы основали её на личные сбережения плюс небольшой кредит. Было очень трудно. Мы работали в комнатушке в полуподвальном помещении, был всего один компьютер и принтер. Вначале газета выпускалась на одном листе и тираж был смехотворный – двести экземпляров. Я работал не только редактором и журналистом, но также и верстальщиком, и распространителем. В общем, все профессии пришлось освоить. Потом к нам присоединилась тёща. Постепенно тираж стал расти – сейчас он уже несколько тысяч. Конечно, штат пришлось увеличить. Я очень серьёзно подходил к выбору сотрудников. В коллективе, особенно творческом, микроклимат имеет огромное значение. До недавнего времени мне казалось…

Главред умолк, заметив подходящего официанта. Когда тот, приняв заказ, удалился, Леонид Романович «перешёл на личности» своих подчинённых. Выслушав характеристики сотрудников, Марья Ивановна спросила:

– А может, ваши сотрудники не виноваты? Вдруг это кто-то посторонний через компьютерные сети проникает в вашу базу данных?

(«Во сказанула! И где я только эту фразу выкопала?»)

– Наши компьютеры не подключены к Интернету. Правда, в будущем мы это планируем… – Главред смутился и пробормотал: – Даже неловко… Двадцать первый век уже начался, а у нас ещё нет Интернета. И компьютеры старые.

– Ладно тебе комплексовать, Романыч! – ободряюще произнёс Павел. – У нас во многих районках даже старых компьютеров нет. У тебя ещё ничего. Кстати, всё хочу спросить: а почему у тебя нет внештатников? Почему ты против нашего брата настроен?

– Лично против тебя, Паша, я ничего не имею. Ты – человек ответственный. Но это среди внештатников редкость. А в основном от них одни проблемы! Приходят, когда им вздумается, болтаются без всякой пользы, сплетничают да отвлекают всех от работы. Получат задание – и с концами. И вдруг, когда уже номер подписываешь, приносят статью тысяч на тридцать. И почему я им вообще должен платить за тексты, которые переписываю от корки до корки?

Павел вспылил:

– Вы, редакторы, тоже не сахар! Ты бегаешь, как заведённый, хватаешь любую тему, а когда приносишь статью – у вас вдруг концепция изменилась или рубрика испарилась, и вся работа впустую. Я уже не говорю о том, что издания сейчас, как мыльные пузыри, лопаются. Даже гонорар выплатить не успевают.

– Зато вы головы над планом номера не ломаете, и над арендной платой тоже. Я уже молчу о качестве ваших статей. А бабки за свою работу требуете ого-го!

– Из вас приличные бабки сроду не выколотишь! Меня уже столько раз кидали! Сначала упрашивают цифры в договоре не ставить. Идёшь им навстречу, а они потом платят в несколько раз меньше. А то вообще не заплатят. К тому же некоторые редакторы сами безграмотные – тексты правят, как курица лапой. А есть и такие, у которых даже не хватает ума понятно объяснить заказ.

– Это вы не умеете слушать, что вам говорят! Иной раз такие тексты приносите, что их даже в школьной стенгазете стыдно печатать. А начинаешь править – возмущение! Поголовная мания величия. Попробовали бы сами в редакторской шкуре!