Выдуманные. В клетке чужого мира

– Ну, я не знаю. Может, она связалась с кем-то, и ее прокляли. А иначе как объяснить, что рядом с Шеимсой происходили сплошные несчастья?

«Проклятие боли… Надеюсь, она не выдумала его,» – Ивон вздохнул. В конце концов, весь этот рассказ казался лишь внушительной кипой вымысла.

– После очередного несчастья Шеимса окончательно слетела с катушек, – дамы стали постепенно покидать оранжерею, и Малена кивала им на прощание, не отвлекаясь от беседы. – Ну скажи, кто в здравом уме перепутал бы тебя с Ульрихом? Вы вовсе не похожи. Он ведь стройнее и выше. А его ногти – такие аристократичные.

– Да-да, но не могли бы Вы подробнее рассказать про ее младшую дочь, – оборвал ее Ивон, не желая выслушивать этот унизительный монолог. – Как, говорите, ее звали?

– Сандра, кажется. Или Джина, – старуха задумчиво поправила шляпку, пропуская мимо ушей нетерпеливый тон парня.

– Амиоджина, – неожиданно поправил ее голос за соседним столом, и Малена резко развернулась, выискивая взглядом ту, кто нахально подслушивал их диалог. Ее ноздри раздувались, но на незнакомую леди эффекта это не произвело. Та лишь подмигнула Ивону и продолжила пить чай.

– Стало быть ее звали Амиоджина? – неужели он подобрался к кульминации этой затяжной беседы?

– Не знаю я, всего разве упомнишь?! – отмахнулась Малена. Настроение ее резко ухудшилось.

– Ладно, но что с ней случилось? Она пропала? Ее похитили? – Ивон не отступал. – Прошу, только Вы можете помочь. Вокруг ходит столько слухов.

«Только Вы, да правитель. И черт его знает, с кем из вас лучше сотрудничать,» – на самом деле, Ивону было чертовски страшно задавать подобные вопросы королю. Он был намерен оставить в секрете причины своего бурного интереса, а отец Келероса едва ли предоставил бы ему этот шанс. И что тогда? Раскрыть всю правду о их таинственном исчезновении, о путешествии по реальному миру? Кто его знает, что может начаться в стране, если станет известно, что все, что их окружает – не настоящее. Ситуация бы стала затрагивать других людей, а открыв свой личный секрет, Ивон мог бы поставить под угрозу их общих.

– Я скажу тебе, кто в таком количестве порождает все слухи, – хриплый голос Малены заставил вздрогнуть.

Ивон хмыкнул и подпер лоб ладонями, глядя на остывший чай. Все напрасно. Он ничего не узнал. Только беседа стала подкрадываться к самому главному, как все пошло наперекосяк. Если с Маленой ничего не выйдет, придется вылавливать других старушек и все начинать сначала. И взвесить еще несколько раз, стоит ли подходить с этим вопросом к королю.

Какая-то липкая осторожность зажала парня в тиски и мерзко нашептывала на ухо: «Не забывай тот день, когда Шеимсу нашли в твоих покоях. Все осуждали тебя. Все были уверены, что это сделал ты.» И бог знает, что могло бы произойти, не будь лучший друг королевским отпрыском. Кел был первым, кто встал на защиту Ивона, смог убедить в его невиновности отца. Если сейчас юноша ни с того, ни с сего начнет вести разговоры о Шеимсе и ее пропавшей дочери, объясняя это тем, что совсем недавно повстречал девушку с точно таким же именем, все сочтут, что его история слишком притянута за уши.

Страх того, что он снова окажется в центре интриг, пугал Ивона до немеющих пальцев. И все же, надо было взять себя в руки прямо сейчас.

– Может однажды мы с вами могли бы выбраться на прогулку без посторонних ушей? – спросил Ивон, ни на что особо не рассчитывая. – Затеряемся в царских садах. Я клянусь, никто не услышит.

Малена окинула его подозрительным взглядом. С первых секунд сложно было предположить, что эта идея пришлась ей по душе.

– Даже не знаю, юноша. Я ведь не молода. Что подумают люди, узнай они о нашем тайном свидании? – она картинно закатила глаза.

– Это ведь вовсе не…

– Ой, да полно Вам. А впрочем, я согласна.

***

Они обогнули давно отцветшие сады, которые выглядели очень уж непримечательно и тускло. Даже блеклая осенняя листва не добавляла картине жизнерадостного настроения.

– Должно быть, в теплый сезон это местечко превращается в райский уголок, – сказал один из гостей – сэр Чан, чтобы поддержать вялую беседу.

– Так и есть, – вежливо кивнул Келерос, привычно входя в роль наследника престола. – А потому милости просим к нам в гости в период цветения. Аромат разносится на все королевство, непередаваемый. Уверен, только в наших краях яблони пахнут медом. Из них получаются самые лучшие настойки.

– И рецептик, конечно же, под секретом? – как бы невзначай уточнил мужчина.

– А то. Это наша гордость и талант местных мастеров.

Эль сидела в карете рядом со вздорной девушкой, что так грубо прервала их с Келом разговор этим утром. Впрочем, сейчас она вела себя тихо и, что самое главное, не лезла к Эльсе. Хоть иногда и позволяла себе высказать что-то в духе: «Надо было попросить, чтобы милый принц сопроводил нас на охоту. Не знаю как у вас, а в наших лесах много разной дичи. Я прекрасно ориентируюсь на местности и, уверена, вам есть, чему у меня поучиться.»

Карета неспеша покинула пределы замка, пересекла маленький лесок. Такой пустой, лысый и промозглый, что казалось, в нем не задерживается ничто живое. Колеса шуршали по неровной дороге. За окном начал накрапывать мелкий дождь.

– Может остановимся и пройдемся немного? – предложил Кел. – Там дальше стоит небольшой город, в котором выращивают редкие лесные травы и соцветия. Некоторые из улиц в нем – крытые. Там сухо и тепло. Можно соорудить горячего чаю. Вот только карета не проедет по узкой тропе. Идем? – и дождавшись пока все невнятно одобрят идею, обратился к Эльсе. – Ты знала об этом месте?

«Ты читала о нем в книге?» – говорил его взгляд.

– Я, конечно, не был в твоих краях, но мне всегда казалось, что та деревушка у подножия гор, напоминает это место. Осмотрись и скажи мне, как далеко я был от истины.

Городок и правда оказался крошечным и больше напоминал широкий одноэтажный дом, в котором жило сразу несколько семей. Узкая крытая улица виляла в разные стороны, подобно коридору со множеством дверей. Окон в жилищах не было, зато потолок…

Эль ненароком заглянула в одну из распахнутых дверей, проходя мимо. Стеклянный потолок впускал немыслимое количество света. Местами в него вкраплялась мозаика, создавая тут и там цветных солнечных зайчиков. Небывалый контраст с полутемной улицей, сплошь уставленной кадками с низким кустарником.

Эльса не заметила, как к ней подошла супружеская чета и без особого энтузиазма стала разглядывать чей-то домик.

– Мило, – сухо сказала леди Чан. Удивительный потолок не произвел на нее никакого впечатления.

– Проходите, не стойте в дверях, – донесся до них из-за спины голос Кела. – Хозяйка этого замечательного особнячка предоставит нам укрытие на время дождя.

Эль первая сделала шаг внутрь и подняла глаза. В столь необычном обрамлении небо выглядело совсем сказочно. Нависающие низко тучи окрашивались более теплыми оттенками, а пролетающая мимо листва казалась яркой и сочной. Маленький оазис волшебства.

Их встретила добродушная круглолицая женщина. И пока она рассыпалась в приветствиях перед дорогими гостями, Эль наклонилась к Келу:

– Ты очень ошибался.

Его брови взлетели вверх, но улыбка Эльсы успокоила его:

– Это место похоже на уменьшенную копию твоего дворца. Оно чудесное, и так просто и искренне передает дух книги.

Он молча смотрел на нее. Она сияла:

– По секрету скажу, я счастлива быть здесь.

«Я счастлива,» – эти слова вскружили голову Келеросу. Они звенели в его ушах во время чаепития, и когда Эль стояла посреди комнаты с чашкой в руках, наблюдая за каплями, что приземлялись на стекло, всего в полуметре от ее макушки.

«Я счастлива.»

Она с любопытством наблюдала, как хозяйка снимает со стен высушенные травы, и как стирает свое цветастое белье в бочонке. В бочонке по соседству, тем временем, полоскались господские белоснежные сорочки. Пришлось наскоро объяснять Эльсе, что некоторые дворцовые хлопоты перекладываются на плечи жителей ближайших поселений. Конечно, королевские одежды не покидают замка и стираются местной прислугой, а вот вещи чинов пониже передаются травникам, которые не прочь заработать за подобные услуги несколько монет.

Удивительно, как мало в книге говорилось о бытовой стороне жизни, и с каким нежным трепетом ею интересовалась Эльса.

В своих мыслях Кел вновь и вновь задавал ей самый главный вопрос:

«Скажи, ты счастлива?»

И получал заветное:

«Да.»