Храм Темного предка

– Откройте, полиция! – возвестила Катя.

Гектор заколотил по двери кулаком, сразу что-то треснуло. Щелкнул замок, и одна из створок приоткрылась.

– Прекратите ломиться! Музей закрыт, выходной! – послышалось из-за двери.

– Открыть немедленно! Га-ааа-сударственные органы. У вас убийство в музее! – гаркнул Гектор.

Дверь распахнулась. Катя и Гектор увидели пожилого охранника, он что-то жевал, вытирал рукой губы.

– Убийство? У нас в музее?!

За спиной охранника возникли две пожилые дамы-сотрудницы и еще один охранник.

– Что случилось? – спрашивали они наперебой.

Гектор и Катя вошли в знаменитое сводчатое фойе Зоологического музея, выкрашенное зеленой краской, отделанное дубом, с потрясающими анималистическими фресками на стенах. В фойе у кассы рабочий в комбинезоне монтировал стенд: «День Хомячка в нашем музее! Отмечаем с пользой! Информация для родителей дошкольников и младшеклассников». За стендом на одной фреске тигр охотился в джунглях, а на другой – взлетали над Нилом священные алые ибисы. Пахло мастикой для полов, нафталином и анисом. Атмосфера фойе – чисто академическая, торжественная. Даже Гектор сразу сбавил тон.

– Вы разве не слышали шум в переулке? – спросил он.

– Слышали, не глухие. Типичный полицейский хайп, нам не привыкать, раз полиция с нашей альма-матер окна в окна, – скрипучим голосом возвестила мятежно одна из ученых дам – с седой укладкой помпадур, в черном пончо и с костылем хай-тек.

– Из окна третьего этажа вашего музея только что упала женщина, разбилась, – сказала Катя. – Я из полиции, мы хотим осмотреть помещение на третьем этаже. Срочно.

– Из какого окна? Из нашего?! – музейные сотрудники в фойе сразу переполошились.

– Окно крайнее к торцу здания музея, где пристройка, – заявил Гектор. – Какие помещения на третьем этаже?

– Архивный фонд библиотеки и рабочие кабинеты, – ответила другая пожилая ученая дама в мохеровой кофте. – Боже мой, но кто… кто упал?!

– Женщина. Темноволосая, худощавая, лет сорока пяти, в темно-синем платье-рубашке. У нее прекрасный парфюм, – Катя описала несчастную незнакомку. – Кто она? Сотрудник музея или технический персонал?

– Лена?! Это ведь она. – Пожилая дама потрясенно обернулась к своей коллеге, глянула на охранников.

– Елена Станиславовна, похоже… Она пришла сегодня около двух, я ей дверь открывал, – ответил охранник. – По описанию вроде она. Но я ее видел в плаще бежевом, затрудняюсь насчет платья.

– Да что вы такое плетете? Зачем Елена Станиславовна могла броситься из окна?! – грозно рявкнула басом пожилая ученая дама, опирающаяся на костыль хай-тек. – Вы на что намекаете, а?

– Может, и самоубийство. Но я дико сомневаюсь, мадам, – ответил ей Гектор. – Вашу сотрудницу… кстати, ее фамилия?..

– Краснова, – подсказал охранник.

– Ее вытолкнули, пытались убить. – Гектор окинул взором моментально притихшую компанию музейных работников, стенд «День Хомячка», фрески, зеленые стены, сводчатый потолок фойе. – Расклад следующий. Не пререкаться! Базар оставить. Нас с коллегой немедленно проводить на третий этаж – в библиотеку или кабинет, определим на месте. Мне сию минуту подготовить полный видеообзор текущих суток с ваших музейных камер – всех без исключения. И внутренних в залах, и наружных, смотрящих в Никитский переулок, на главный вход и на запасной выход во дворы к Моховой.

– А камеры у нас сегодня все отключены, и внешние, и внутренние, – растерянно ответил охранник.

– Почему? – Гектор обернулся к нему.

– Работы у нас профилактические, проводка… Здание старое, перегородки наверху деревянные… Необходим ремонт. Электричество отключали, систему кондиционеров и камеры наблюдения. Сегодня выходной, посетителей нет. И завтра мы закрыты на санитарный день. До сих пор электрики со щитком возятся. Но я двери главного входа и аварийных выходов запер строго по инструкции. Ключи у меня.

– То есть музей в течение последнего времени никто не покидал? – уточнил Гектор.

– Сотрудники не обязаны являться в выходной день, только дежурная музейная смена, – объявила дама в кофте. – Сегодня я и Адель Викторовна – хранитель оссуария, мы на месте… и техники, конечно. Руководство музея в полном составе на расширенном симпозиуме во Владивостоке, посвященном природным заповедникам, они прилетят лишь на следующей неделе. Елена Станиславовна пришла сегодня в музей по своей личной инициативе. Но я до сих пор поверить не могу! Какая-то ошибка! Я ей сейчас позвоню! – Она выхватила из кармана кофты мобильный.

– Не нужно, оставьте, проводите нас скорее на третий этаж, – терпеливо и вежливо заметила Катя. – Мы уже много времени потеряли.

В фойе, словно фантом, возник еще один сотрудник – гораздо моложе всех остальных. Долговязый мужчина лет сорока, однако уже лысый, в сером худи с засученными рукавами и джинсах.

– По какому поводу митинг? – Он изумленно взирал на собравшихся в фойе.

– Сева, к нам полиция нагрянула! – воскликнула басом властная ученая дама с костылем. – Дело нам шьют об убийстве!

– Адель Викторовна, вы меня пугаете.

– Где Елена Станиславовна? Ты ее видел сегодня?

– Конечно, – лысый Сева кивнул. – Она забрала материалы из фонда библиотеки и осталась наверху, кабинеты все свободны сегодня.

– Когда вы ее видели? – уточнила Катя.

– Наверное, в обед или позже. А что? – Сева растерянно моргал.

– Они вломились и твердят, что она – либо самоубийца, из окна бросилась, либо ее выкинул кто-то! – Ученая дама Адель Викторовна ткнула костылем в сторону высокого Гектора. – Кто-то из нас, понимаете, Сева? Языками метут, словно помелом… Уголовку шьют!

– Мадам, криминальный жаргон? Я плакал! – Гектор поднял брови. – Я прям поражаюсь вашему лексикону. Оссуарий – это, кажется, кости? Винтаж?

– Экспонаты, молодой человек. А я, к вашему сведению, в лагере родилась на Колыме. У меня маму гэбэшники посадили в пятидесятом – беременную мной, – отрезала пожилая ученая дама, целясь костылем хай-тек прямо Гектору в живот. – Не вам учить меня лексикону. Сейчас найдем Леночку живой и невредимой, и вы уберетесь восвояси со своими нелепыми оскорбительными подозрениями!

– Пожалуйста, проводите нас скорее на третий этаж, в кабинет Красновой. – Катя обратилась к сотруднику Севе, казавшемуся ей наиболее адекватным из всего негостеприимного окружения.

– Идите за мной. – Сева сделал приглашающий жест, и они вслед за ним отправились по музейному лабиринту навстречу неизвестности.

Но компания хранителей преследовала их по пятам. Ученые дамы быстро передвигаться не могли, обмениваясь гневными тревожными репликами, они спешили изо всех сил. В арьергарде находились охранник и рабочий, монтировавший стенд. Он зачем-то вооружился молотком.

Сева провел Катю и Гектора по фойе мимо чучела знаменитой слонихи из зоопарка – персонажа московских легенд и мемов, – затем по всему Нижнему залу. В стеклянных витринах их встречали чучела животных, пресмыкающихся и насекомых со всего света.

– На лестницу прямо за Жориком!

«Жорик» оказался скелетом ископаемого мамонта в углу Костного зала. Лестница, скрывающаяся за ним, вела на второй этаж в Верхний зал. Они очутились в царстве птиц. Когда пересекали зал, Катя обратила внимание на одну витрину: декорации ручья на фоне нарисованных гор со снеговыми вершинами и на ветках чучела небольших птиц удивительного глубокого синего цвета. Инсталляцию создали с редким искусством и правдоподобием, оперение птиц в электрической подсветке сверкало драгоценным сапфиром. Катя даже замедлила шаг, любуясь. Несмотря на всю серьезность и трагичность момента, она ощутила в душе смутное сожаление – каждый рабочий день она ходила в главк мимо Зоологического музея, но не посещала его – лишь в детстве, в школьные годы…

Они быстро миновали галерею Верхнего зала. Прошли по коридору с фотоэкспозицией, посвященной истории зоомузея.

– На служебную лестницу теперь за Вовиком – за мной, прошу. – Сева открыл скрипучую дубовую дверь с надписью «Посторонним вход воспрещен».

«Вовик» – притаившийся на лестничной клетке еще один гигантский, устрашающий взор скелет мастодонта, словно допотопный страж охранял путь на третий этаж. По винтовой лестнице они поднялись под самую крышу музея. Шли по коридору, Гектор распахивал двери всех кабинетов. Катя достала из своей сумки кросс-боди салфетки, и они касались дверей через них. Окна везде закрыты. Последняя дверь. Гектор потянул ручку, обернутую салфеткой, на себя, и дверь распахнулась.

Катя увидела открытое окно. Очень низкий подоконник. На хлипкой приставке сбоку, заложенной книгами, стоял горшок с декабристом. Его аккуратно переместили с низкого подоконника. Не скинули на пол. Не разбили вдребезги, сломав комнатный цветок.

Они с Гектором вошли.