Колесница времени

Девочка двенадцати лет…

И старше…

Нет, моложе…

Они ведь учились вместе в первого класса, но первоклассницей она Женю представить сейчас не может.

Но все прежнее – овал лица, светлые волосы, улыбка, эти вот голубые глаза… Все прежнее. Тогда в чем же секрет взросления? А какой же тогда помнит Женя меня? И что во мне теперь прежнее, а что другое, думала Катя.

Они поднимались по мраморной лестнице. И в этот миг Катя осознала – отель пуст. Они с Женей в нем – единственные гости.

– Ой, Жень, а тут никого!

– Тут хорошо, очень хорошо, тихо. Здесь скоро в холле к Новому году поставят елку. Я тут люблю бывать всегда – и в сезон и не в сезон. Сейчас сезон давно начался, а здесь тихо. Иностранцы не приезжают. Китайцев все ждали, инвесторов с большими кошельками, и тех нет. Катюша, пойдем под купол…

– Куда? – Катя растерянно улыбалась, разглядывая абсолютно пустой холл – великолепный, роскошный, отделанный мрамором.

– Под купол, в ресторан, там нам никто не помешает. – Женя, прихрамывая, активно влекла ее за собой вверх по лестнице.

И вот ресторан – огромный и пустой. А над ним – прозрачный высокий купол. А слева – галерея, зимний сад, где тот самый призрак Оперы вот-вот появится. Или не появится.

Они сели за столик под куполом. Тут же подошла официантка – на лице радость и изумление – наконец-то посетители! – и вручила меню.

– Жень, подожди с заказом, дай я на тебя посмотрю. – Катя чувствовала восторг и трепет. Она почти забыла, с какой целью решила встретиться с приятельницей. – Нисколечко ты не изменилась!

– Что ты, – Женя тоже улыбалась, – Катюша… И я глазам своим не верю. А ты часто в том бутике бываешь?

– Иногда.

– И я. И надо же, не встречались!

– Ну, Москва же большая, Жень.

– Ты где сейчас живешь?

– Я на Фрунзенской, на набережной напротив Нескучного.

– А я у отца в Прибрежном, не очень далеко, но все же деревня, я деревенская девочка теперь, – Женя улыбалась. – Ох, помню, как мы у тебя на даче… какой это был класс – четвертый или пятый? На озере, помнишь, рыбу ловили? Мы с берега, а мальчишки на резиновой лодке. Твои дачные соседи. Один такой большой мальчик, спортом занимался, мрачный такой. А второй маленького роста, очень умный, живой как ртуть, все стихи нам читал. Помнишь?

– Нет, – Катя смеялась, – но большой мальчик, Вадик, стал моим мужем потом. А маленького роста – это, конечно, Сережка Мещерский, он – друг.

– Друг? – Женя подняла светлые брови лукаво.

– Он друг детства моего мужа. А с мужем мы не живем.

– Развелись?

– Не развелись, просто раздельное проживание. Он за границей сейчас. Но в общем, он меня содержит, – Катя вздохнула.

– А ты где работаешь?

– Я журналист, иногда статейки пишу. – Катя решила не говорить подруге о том, что служит в полиции криминальным обозревателем Пресс-службы, не время для таких откровений, несмотря на восторг и трепет. – Но это так, от скуки. Муж меня содержит, деньги кладет на карточки.

– И меня тоже содержит. Я ведь вообще ничем не занимаюсь, – Женя закивала, – сижу дома. Вот иногда сюда вырываюсь чай пить вечерами. По магазинам брожу. Хотела на танцы записаться в отеле «Плаза», да только куда мне с моей ногой? Мальчишки-жиголо еще жалеть начнут.

– Можно и без танцев прожить.

– И я так считаю. А муж у меня хороший, добрый. Гена… Я ведь теперь Савина, его фамилию ношу. Честно говоря, мне с мужем очень повезло. Он… он очень порядочный. В мэрии городской служит, много работает. Я счастлива, я очень счастлива с ним, Кать.

– Это самое главное. И кого же вы успели родить? Мальчика или девочку?

И тут на оживленное лицо Жени легла тень. Она запнулась.

– Пока мы еще откладываем. Но я очень хочу ребенка. А мой муж… Генка, знаешь, он вообще повернут на этом. Хочет иметь наследника.

– У вас все впереди, – уверенно сказала Катя. – Смотри, а нам уже чай несут, и какие десерты к чаю!

Официантка, отлично знавшая Женю, не стала дожидаться заказа, а принесла все сама – чай и все, что полагалось к великолепному файф-о-клоку.

– Не скажу, что они тут знаменитый отель «Дорчестер» в Лондоне копируют, но чай здесь вечерний превосходен, – сказала Женя. – Слушай, я все школу вспоминаю. Я такая обжора была!

– Не была ты никакой обжорой!

– Постоянно что-то жевала, я же помню. А ты классно играла в баскетбол на уроках физры.

– Ну, прыгала как лягушка до потолка. В первом классе меня Лягушенция звали. – Катя махнула рукой. – А помнишь, как мы с уроков удирали?

– Помню, еще бы. Но потом мы стали прилежно учиться.

– О да, за ум взялись. – Катя смеялась, пробовала десерт. – Как тут вкусно все.

– А помнишь, как ходили в зоопарк и верблюд еще плюнул на Даньку?

– Данила, твой брат, кстати, как он поживает?

– Ничего, не делает ни черта, как и я. Другие в его возрасте уже бизнесом ворочают, а он бьет баклуши. Все гулянки и, знаешь, в крайности его бросает – то латынь учит с учителем, стишки римские переводит, то вдруг отправится на бокс морду бить. – Женя вздохнула. – Он совсем не похож на Гену, на моего мужа. С мужем я спокойна. А Данила – это постоянный источник тревог.

– Он не женат?

– Нет. И не собирается, по-моему. Но вокруг него всегда полна коробочка.

– Он ведь старше нас, я завидовала тебе, что у тебя такой брат. Мы еще в школе учились с тобой, а он поступил на первый курс в университет.

– Потом университет забросил. А он тебе что, в школе нравился?

– Сейчас не могу вспомнить, – Катя в ответ лукаво заулыбалась, – но симпатичный был мальчик.

– Он и сейчас красив как бог. Он на маму похож. И гораздо больше, чем я.