Лекарство от амнезии

Я отошла от нее и села к столу. Пять минут? Совсем, не сложно. Когда видишь человека каждый день или хотя бы по пять часов, а когда ты приезжаешь на час раз в полгода и просишь оставить тебя в покое. Это странно.

В комнату вошла бабушка и тронула Карину за плечо.

– Давайте за стол, болтушки.

Сестра недовольно дернулась и встала, пряча телефон в сумку.

– Мойте руки живее. Нам сегодня еще на дачу ехать, – мягко напомнила бабуля.

– В это захолустье? У вас же даже туалет на улице. Не человеческие условия, – Карина стряхнула с одежды невидимый мусор, – Я не привыкла к такой жизни.

Она никогда и не пыталась пожить по-другому. Как разжиревший таракан, не хотела покидать безопасный шкаф с едой, в котором ее никто не трогал, и сидела в нем, не двигаясь с места. Не видела дальше своего носа, дальше большого шкафа, а снаружи ждал огромный мир. Не такой простой и не такой сытный – другой.

В ванной Карина не смогла пересилить себя и наморщила нос, когда взяла кусок мыла двумя пальцами:

– А жидкого нет?

Я отрицательно покачала головой. У Вики аллергия на жидкое мыло, и мы пользуемся только детским кусковым. При воспоминаниях о ссоре меня охватила грусть. Вике удавалось найти общий язык даже с Кариной. Как мне сейчас ее не хватало.

– В лесу можно подцепить всякую заразу, а мы с мамой планируем слетать на Бали. Не очень-то хочется вместо отдыха валяться в больнице, – Карина подержала мыло в руках и быстро смыла водой, – Позвоню водителю, чтобы забрал меня после обеда, – сказала она.

«Уже?» – быстро написала я на зеркале пальцем.

Как так? Она же говорила, что никуда не спешит, я думала останется на пару дней. Мы же ничего не успели: не поговорили, ни во что не сыграли. У меня даже времени не было про Ромку рассказать. А так хотелось поделиться.

– Мать описалась. Отменила свое наказание и согласилась на любые вечеринки. Нельзя упускать такой шанс. Мне же надо с Димкой проблему решать, сама понимаешь, это важнее, скучных обедов у деда с бабкой.

Я не понимала, но кивнула.

– Женя, к тебе Ромка пришел, – донеслось из коридора.

И я ничего не смогла с собой поделать, уголки рта сами расползлись в разные стороны.

– А Ромка – это кто? – спросила сестра, выгнув брови вопросительным знаком такого размера, что было видно, она считает невероятным наличие у меня личной жизни.

Мы вместе вышли в коридор. Карина приступила к детальному изучению, будто корзину с фруктами перебирала на предмет, хороших и гнилых. Спортивное тело – в плюсы, изуродованное лицо – в минусы. Она подбоченилась и говорила на лисий манер. Мне стало не по себе.

– Привет, Карина.

– Привет, – Рома смотрел то на меня, то на сестру.

Я знала, что он видит: меня и улучшенную версию, последнюю модель. Грудь обтянута черным карсетом поверх красной рубашки, крошечная юбка-пояс. Глаза покрашены так, что ресницы взмывают до самых бровей. Губы призывно блестят. Все покрашено и припудрено, уложено и подчеркнуто, выставлено на показ.

– Вы близнецы? – он все еще не верил.

Карина покрутилась, демонстрируя себя со всех сторон:

– Если бы я натянула такую одежду и не покрасилась, ты бы нас не отличил.

– Это вряд ли.

Рома протянул папе руку и спросил:

– Я хотел пригласить Женю погулять, не знал, что у вас будут гости. Можно подожду в комнате?

Все время обеда бабушка очень волновалась, прыгала, как кузнечик со своего места к плите и обратно, предлагала Карине разные блюда, приготовленные Викой. Сестра игнорировала еду и не отрывалась от ярко-накрашенных ногтей, которым вдруг срочно потребовался маникюр.

– Ты ничего не ешь. Совсем прозрачная стала. Женя у нас вон как хорошо питается.