Я – это ты, ты – это я

Я – это ты, ты – это я
Татьяна Первушина

Это первый детектив второго сезона «Женские методы частного сыска». … Прошло несколько лет с последнего расследования Яны и Маргоши. Многое изменилось в жизни героев. Но Яна Быстрова не утратила тягу к детективным расследованиям. Олег Соловьев, теперь занимающий хорошую должность в СК, не устал помогать ей в этом, просто по старой дружбе… Или по другой причине? Жестокое убийство соседки с нижнего этажа сподвигло Яну ринуться на поиски преступников, забыв о собственной безопасности. И это чуть было не стоило ей жизни…

Татьяна Первушина

Я – это ты, ты – это я

«Мывыбираемнеслучайнодругдруга. Мывстречаемтолькотех, ктоужесуществуетвнашемподсознании» (ЗигмундФрейд)

Глава 1. «Ну, пожалуйста, пожалуйста!..»

Всю ночь ворочаясь с боку на бок на большой двуспальной кровати, Яна Быстрова никак не могла расслабиться и уснуть.

«На автомате» переворачивая подушку с одной стороны на другую, чтобы ее обратная сторона прохладной поверхностью приятно успокаивала разгоряченную бессонницей щеку, Яна пыталась «думать ни о чем», чтобы поскорее заснуть…

Но не тут-то было: только она ненадолго задремывала, как откуда-то то ли снизу, то ли сверху раздавались громкие голоса, музыка, какие-то стуки, вопли, неразборчивая ругань…

Сев в кровати и легонько потирая пальцами затылок и виски, чтобы не нервничать, Яна, посмотрев на плавно падающие снежинки за окном, прислушалась: столь неприемлемые для ночного сна звуки раздавались из квартиры, расположенной прямо под ее спальней. Явно слышались мужской баритон и женский визгливый голос. Они о чем-то спорили, потом хохотали, потом затихали, и так по кругу…

Яна устало вздохнула. И полицию не вызовешь – пока патруль доедет, пьяные соседи снизу наверняка утихнут… «И вообще, что я одна что ли их слышу? – возмутилась Яна. – Другие соседи что ли с берушами спят? Что мне одной, как всегда, больше всех надо? Надо постараться уснуть… И точка».

Поворчав еще немного, Яна в очередной раз стукнула по подушке кулачком в надежде, что та все же сжалится над ней и станет помягче, и рухнула в изнеможении, ощущая приятную прохладу соскучившейся по щеке подушки.

Голоса внизу неожиданно стихли. Яна расслабилась, но, поняв, что уснуть все равно пока не получается, тоскливо потянулась…

Прошло уже три года с того печального дня, как не стало Димки, ее верного друга и умного помощника, а «по совместительству» супруга. Сказались боевые ранения, полученные в молодости. Сердце Дмитрия не смогло приспособиться к дальнейшему существованию, и Яна в одночасье стала вдовой…

Перевернувшись на спину, Яна стала вспоминать, как они много лет назад вместе с Димкой и его боевым другом Батоном, Олегом Соловьевым (ставшим впоследствии следователем прокуратуры), а также ее подружкой, ворчливой Маргошей, расследовали одно за другим немыслимые по жестокости и коварству преступления, ловили серийных маньяков, раскрывали легендарные катакомбные тайны[1 - См. цикл детективов автора: «Долг шантажом красен», «Умереть дважды», «Кащей с Берсеневки», «Исповедь Лешего», «Не сотвори себе зла», «Свет на руке убийцы», «Монастырские тайны», «Натюрморт с покойником» и «Сны натощак».]…

В азарте расследований они с Маргошей даже стали частными детективами, выправив себе «корочки» и право на ношение оружия не без помощи бывшего тогда еще простым следователем прокуратуры Олега Соловьева…

Расплываясь по стенам и потолку в свете уличного фонаря, перед глазами словно оживали образы тех далеких дней: вот Яна, почти задыхаясь от быстрого бега по ночной проселочной дороге, пытается спастись от намеревающегося ее убить Андрея Губанова, а вот они с Маргошей расследуют загадочные преступления в знаменитом «Доме на набережной», потом, совместно с прокуратурой, раскрывают серию исчезновений и смертей, связанных с давним преступлением на Лубянской площади, словно в страшной сказке, расследуют они загадочные смерти в зимнем пансионате, по приглашению дальней знакомой едут в Прагу, чтобы раскрыть серию убийств на шикарной вилле, помогают снять обвинения со следователя Соловьева в связи с расследованием убийств из-за контрабанды африканских алмазов, поселяются в монастыре насельницами, чтобы помочь настоятелю найти завещание Патриарха Тихона, расследуют запутанное дело об убийстве соседей по дому, помогают следствию раскрыть серийного маньяка, отрубающего головы своим жертвам…

– Боже, как давно все это было… Сколько всего было загадочного, жуткого и захватывающего в нашей совместной почти боевой деятельности, – вздохнула Яна, грустно улыбаясь самой себе и вновь пытаясь задремать… – Мы были буквально неразлучны тогда все четверо, а теперь нас осталось только трое, да и то чисто номинально, ведь вместе мы уже много лет не собирались…

Следователь Соловьев давно перешел на работу в Следственный Комитет и занимал там хорошую должность, так сказать, стал «важняком», то есть «следователем по особо важным делам», иными словами, «полковником юстиции».

– Да уж, – снова вздохнула Яна, в шутку называвшая его «настоящим полковником» – теперь он не гоняется за преступниками, как в былые времена нашей дружбы, а курирует, так сказать, «процесс» с высоты своего положения».

Как ни странно, но Олег так и не женился, чем приводил в полнейшее недоумение Яну и доставлял многие печали и уныния Маргоше, которая, несмотря на отсутствие знаков внимания со стороны симпатичного бравого следователя, всегда втайне надеялась на то, что однажды Соловьев все-таки предложит ей выйти за него замуж.

Но после того, как Маргоша поняла, что ей не суждено поменять фамилию «Пучкова» на «Соловьеву», она страшно разозлилась на Батона, а потом и на всю Москву и переехала жить на Кипр в качестве нянюшки в семью новых русских. Иногда она по ватсапу присылала Яне смс-поздравления с праздниками, а также красивые видовые фотографии. Личную жизнь она, впрочем, так же, как и Яна, и Соловьев, не наладила, с годами становясь все более суровой по отношению к мужчинам, да и к людям в целом.

Три года назад на похоронах Дмитрия Олег Соловьев взял плачущую Яну за руку и тихо сказал ей, что она всегда может рассчитывать на него в любых смыслах. Яна тогда была не в состоянии вдаваться в подробности, о каких именно «смыслах» говорил Соловьев, но сердечно поблагодарила друга.

На том и расстались…

Регулярно все трое поздравляли друг друга с праздниками по ватсапу, но их дружеское общение становилось с каждым годом все реже и реже…

И теперь Яна даже не знала, женился ли все-таки Соловьев, чем он живет, как у него дела и т.д. Сама звонить Олегу Яна стеснялась – все-таки человек он очень занятой, не то, что она – «домохозяйка на выданье», разменявшая пятый десяток…

Олег всегда нравился Быстровой, причем Яна смутно подозревала, что вызывает аналогичные чувства и у него, но даже думать об этом боялась. Соловьев был боевым другом Димки, и это всегда охлаждало их взаимное притяжение.

Соловьев в общении был подчеркнуто шутливо-грубоват с Яной, и она, хватаясь за эту протянутую ей дружескую «соломинку», отвечала ему взаимностью, качественно и даже с юмором играя роль «друга и помощника в следственных поисках». Но «химия» – загадочная и необратимая вещь. И бороться с ней бесполезно. Многие, не понимая этого, часто попадают впросак…

Из далеких и весьма приятных воспоминаний Яну выдернули снова раздавшиеся громкие голоса из квартиры снизу, что-то со звоном разбилось и в довершение всего бравурно заиграла попсовая мелодия.

«Проклятье, – выругалась Яна, снова впадая в отчаяние, – видимо, сегодня мне не уснуть, и надо с этим смириться». Устало зевнув, она легла на спину и, чтобы хоть чем-то занять себя, стала прислушиваться к тому, что происходило в нижней квартире.

А в нижней квартире теперь происходило явно что-то из ряда вон выходящее: крики все усиливались, нарастал какой-то гул, что-то с грохотом падало. Внезапно эту какофонию прорезал истеричный женский голос, который театральным рефреном завопил: «Умоляю!.. Умоляю!.. Умоляю!…»

Яна поежилась: «Интересно, о чем она умоляет и кого? Что вообще там у них происходит?!»

Поглядев на часы в айфоне, Яна содрогнулась: «Уже полседьмого утра, блин, а я все не сплю, а эти гоблины снизу все никак не решат, кто из них прав, а кто виноват… Может, все же в полицию позвонить?»

Закончить вполне здравую мысль ей не удалось, потому что женский голос перешел на другую писклявую просьбу: «Пожалуйста, пожалуйста, ну, пожалуйста…»

Яна села в кровати… Она буквально ничего не успела сообразить, как снизу послышались какая-то возня, вопли, потом вдруг что-то с грохотом упало на пол, что-то опять разбилось. И внезапно в квартире снизу воцарилась какая-то удручающе-звенящая тишина…

После целой ночи воплей, грохота и возни, наступил, как говорится, «полнейший штиль».

У Быстровой интуитивно сжалось сердце, а по ногам стремительно пробежали мурашки.

«Брр… Наверное, доигрались, кто-то кого-то все-таки там грохнул, – шутливо поежилась она. – надо бы пойти разузнать, что там все же произошло».

Но внезапно на Яну навалилась такая усталость, что она не смогла сопротивляться и уснула после целой ночи мучений.

Глава 2. «Сапоги украли…»

Когда Быстрова проснулась, было уже что-то около двенадцати. Яна вспомнила свои ночные бдения и сперва даже подумала, что это все ей приснилось…

Внизу снова слышались какие-то звуки, но уже приглушенные, никто не кричал, ничего не разбивалось…

«Наверное, уже помирились, – подумала Быстрова и приступила к «полусамурайской» (как она сама назвала упражнения) зарядке, которую уже почти десять лет исправно совершала, чтобы не ныла спина.

Сделав зарядку и с аппетитом позавтракав, Яна поняла, что у нее закончилась настойка валерианы, которую она по утрам и вечерам принимала уже более двадцати лет, и, решив не пропускать вечерний прием этого чудодейственного средства, оделась и порысила в аптеку.

Но едва приоткрыв тамбурную дверь, Яна обомлела: перила лестницы повсюду были оплетены бело-красной полосатой лентой, а на лестничном нижнем пролете стоял совсем молоденький полицейский, широко расставив ноги и, важно глядя прямо перед собой, держал руки на ремне бушлата.

Яна попыталась было решительно спуститься по лестнице, но бравый полицейский не разрешил, вежливо порекомендовав воспользоваться лифтом.

Быстрова всегда спускалась и поднималась по лестнице пешком, потому что не любила лифты – вечно они застревали, да и к тому же были скопищем грязи и плевков. И теперь она стояла в горестном раздумье: идти ли ей в аптеку или нет…

Но любопытство взяло верх над лифтофобией, и Яна решилась воспользоваться лифтом.

Но сначала, перегнувшись через перила, она увидела, что на лестничной площадке этажом ниже, кроме бравого полицейского, на полу стоит полупустая бутылка виски в кровавых разводах, рядом с ней валяется окровавленный нож, вокруг которого расположилось довольно большое пятно крови.

Судорожно сглотнув, Яна рискнула спросить представителя закона о том, что произошло: «А что, там убили кого-то?»