Сборник рассказов «Из записок врача»

– Это всё он?! Я его убью!

– Остынь. Он здесь ни при чём, – она встала и стала собирать вещи. – Съёмки закончились. Завтра мы улетаем.

Сказать, что Митька любил свою мать, это ничего не сказать. Он её боготворил, он готов был жизнь отдать за неё. Только став взрослым, Дмитрий Турбин осознал, как пагубно сказался на судьбе его матери его юношеский максимализм. Дмитрий всеми силами пытался исправить свои ошибки, но тщетно. После Крыма Маруся поставила крест на своей личной жизни.

– Мам, а если честно. Почему вернулась на целую неделю раньше? – голос сына стал серьёзный.

– Митя, не нужно сейчас включать начальника, – Елизавета Петровна страсть как не любила эти перемены в её любимом внуке.

– Я предупреждал, что нужно было брать путёвку в Карловы Вары, – не унимался известный продюсер. – Знаю я эти совдеповские санатории, ну ведь вас, мадам, разве переубедишь? – начинал закипать Митька. – В общем так, моя дорогая мамочка. Я записываю тебя на приём в МЕДСИ к очень хорошему врачу. Я сказал!

– Это ещё к какому такому «хорошему» врачу?– загружая грязную посуду в посудомойку, насторожилась Маша.

– Это отец одной нашей сотрудницы, Бакановской Анастасии. Говорят, высококлассный специалист. К нему не так-то просто попасть.

– Как зовут доктора Бакановского? – Маша побледнела.

– Антон Андреевич Бакановский, кандидат медицинских наук, нейрохирург.

– Редкая фамилия, – выдохнула Маша.

– Мить, а что за новая сотрудница? – Елизавета Петровна очень любила поговорить с внуком о его работе, сотрудниках, да ещё новых.

– Да так. Ничего особенного. Молодая девчонка. Мечется, не знает, какую профессию выбрать. Два года отучилась в МГУ, а потом вдруг переметнулась во ВГИК, – Митька говорил, как будто его это мало волнует, но чутьё Елизаветы Петровны подсказывало, что Митька маскируется и эта «девчонка» ему вовсе не безразлична.

– Актрисой хочет стать или как? – Елизавета Петровна пошла в разведку боем.

– Нет. Хочет стать сценаристом, а на площадке работает помощником художника по костюмам.

– И как ей ваш вертеп? – Маша включила посудомоечную машину, заодно и чайник.

– Я вас умоляю, дамы. Современную молодёжь не удивишь буднями съёмочного процесса. Наша Настя курит, ругается матом и вся в татушках.

– Вот как? – немного расстроилась Елизавета Петровна.

– Ба, а ты подумала, что я запал на неё? – Митька раскатисто рассмеялся.

– А разве нет? – Маша стала подтрунивать над сыном. – Что-то я не припомню, Дмитрий Павлович, чтобы вы были так осведомлены о рядовых своих сотрудниках.

– Дамочки, бросьте ваши грязные инсинуации, – запыхтел Митька и потянулся за сигаретой.

– Юпитер, ты сердишься – значит, ты не прав, – изрекла бабушка.

– Что? Нечем крыть? – подхватила мать.

– Сдаюсь! Вот уже два месяца мы встречаемся. Сегодня хотел вам об этом сообщить, – Митька с сигаретой в зубах и поднятыми вверх руками выглядел очень растерянным.

– Значит, если бы мы не припёрли тебя к стенке, ты бы молчал и ничего нам не рассказал о Насте? – Елизавета Петровна не на шутку рассердилась. – Сколько девочке лет? Двадцать? Значит, правнуков я не дождусь! Современные женщины стараются делать карьеру, им не до детей, – упавшим голосом констатировала она.

– Вот с детьми всё как раз хорошо. У нас пять недель беременности.

Так и сказал – «у нас». Мать и бабушка одновременно сели на диван и долго молчали.

– Пауза затянулась. Ну, скажите же что-нибудь, мои дорогие мудрые женщины.

Маша вскочила с дивана, бросилась в комнату, из которой стали раздаваться оглушительные рыдания. Елизавета Петровна не проронила ни слова.

– Ничего не понимаю! Девчонки, вы что, с ума спрыгнули?! – Митька стал метаться по кухне, как тигр в клетке.

– Ты, Мить, не обращай внимания на Марусю. Это она о своём, о девичьем. Сейчас наревётся и придёт к нам с поздравлениями, – успокоила внука Елизавета Петровна.

Маша плакала и даже сама себе не могла ответить, почему. Конечно, она рада, что у сына родится ребёнок. Это счастье. Но вот слово «бабушка» никак не могла к себе примерить.

Бабушка? Я уже бабушка! Господи! Почему так быстро летит время? Какая несправедливость! – эти мысли разрывали мозг.

– Ба, чего Маруся так убивается, будто похоронила кого?

– Это она так оплакивает свою молодость. Не может поверить, что впереди маячит старость. «Трагедия старости не в том, что человек стареет, а в том, что он душой остаётся молодым…»

– Оскар Уайльд, «Портрет Дориана Грея», – Дмитрий Турбин прекрасно знал классику и так же, как бабушка, мог страницами цитировать любимых авторов. За свою Лизу, как любовно величал он бабушку, Дмитрий Турбин был спокоен. Елизавета Петровна очень сильная натура. Её, казалось, ничем невозможно было пронять. А вот Маруся… Какая же она ранимая натура. И её реакция тому подтверждение.

Митя пошёл в комнату к матери. Та лежала на кровати и вздрагивала от рыданий.

– Не плачь, мам. Всё же хорошо, – Митька встал перед ней на колени и стал гладить по голове.

– Вы хоть любите друг друга? – Маша присела и громко высморкалась.

Дмитрий встал, сел рядом и положил голову ей на плечо. – Мам, я очень виноват перед тобой. Прости.

– Да за что же, сын? – не поняла Маша.

– Мам, а ты любила Пилюлькина?

– Митька, ты это о ком?

– У тебя был роман с ним в Крыму. Вспомнила? – Митька прямо посмотрел ей в глаза.

– Почему Пилюлькин?

– Эту кликуху я твоему доктору дал. Тогда, двадцать лет тому назад.

– «Всё прошло, как с яблонь белый дым», – всхлипнула Маша.

Дмитрий обнял мать и запел:

– Всё пройдёт, и печаль, и радость,

Всё пройдёт, так устроен свет…