Ночные гости. Часть 1

Очкарик Рэй больше не носил очков, с ним теперь встречалась моя школьная подруга Линда, и они чудесно ладили друг с другом.

Как мы повзрослели, не переставала удивляться я. Замечательно проводя время, мы вспоминали походы в заброшенный дом и пугающую встречу с оборотнем. Потом я рассказала, что произошло в Гленмейне и о том, что делала в колледже.

Смеркалось. Тихо падал крупный снег. Ребята разошлись по домам, а Фил любезно решил проводить меня. Стемнело, а свет фонарей и рождественских гирлянд, превратили вечер в сказку.

Когда мы возвращались домой, то весело болтали, точно детство снова постучалось в двери, забывая, что мы уже не те подростки, рассказывающие страшилки у камина.

Пушистый снег падал и, ложась Филу на волосы, делал его таким красивым. Где мальчик-неформал? Он изменился, повзрослел. И, казалось, немного странным, что мы не держимся, как раньше, за руки, но смеёмся непринуждённо, точно прежние времена остались в прошлом навсегда. Что-то словно отталкивало на друг от друга. Я размышляла, что испытывал ко мне старый друг, неужели я для него просто друг и не больше.

Наш разговор прервал свет фар приближающейся машины. Новые гости.

– Папа сказал, Рождество будет богатым на клиентов, – мотнула я головой в сторону отеля родителей. Немного холодно, Фил по-дружески обнял меня. Мы стояли и ждали, наблюдали, как таксист помогал высокой темноволосой женщине с багажом.

Их трое: длинный, худой, похожий на жердь мужчина, маленький мальчик лет шести и высокая женщина. Лицо мужчины выглядело болезненным, он передвигался тяжело и, казалось, каждое движение давалось ему с трудом. Жена взяла его под руку и посмотрела на мальчика, потом что-то сказала ему и бросила колючий взгляд на нас с Филом.

Я вздрогнула, нет, только не снова. Возможно, показалось, но глаза странной леди блеснули красным огнём, а по её лицу пробежала призрачная дымка, сквозь которую мне показался нечеловеческий образ, ужасный и отвратительный. Прижав пальцы к губам, я вдруг почувствовала слабость и стиснула руку Фила.

– Ты чего? – тихо спросил он.

– Сейчас погоди, – прошептала я, переведя дыхание, – это начинается снова Фил, я что-то увидела.

Сердце было готово выпрыгнуть из груди. Я обернулась, не знаю зачем, рассматривая странную семью. Мальчик глянул на меня, зашевелил ноздрями, приподняв голову и принюхался.

– Ты это видел Фил, – пробормотала я дрожащим голосом, – ну, почему это происходит в Рождество, в нашем доме… и со мной.

Я была готова расплакаться. Странная семья вошла в дом, мама радушно пригласила их подняться на второй этаж и занять номер.

– Даже не знаю, что это, – в ужасе прошептала я. – Фил, возможно, потребуется твоя помощь, я позвоню позже.

Мне пришлось ослабить железную хватку. Поправив пальто, я похлопала Фила по плечу со словами, да ты замёрз совсем, вот нос красный какой. – Пойду домой, до завтра.

Он пожал плечами, словно мой уход слишком внезапный, потёр замёрзшие руки и, сунув в карманы, подмигнул мне, попрощавшись.

Дома всё по-прежнему – нарядная ёлка в гостиной украшенная игрушками, папа с газетой возле камина, мама в клетчатом переднике.

– Как же ты оставила свой боевой пост, мамуль? – спросила я удивлённая её появлением на кухне.

– Столько хлопот перед Рождеством, пришлось попросить твоего друга Митча поработать неделю администратором, – мама тепло улыбнулась. – За полгода мальчишки так вытянулись, я просто не узнаю их.

– Да мам, где веснушки Логана и его неуклюжесть, теперь не сомневаюсь, девушки уже заглядываются на него. – Мы рассмеялись и все неприятные эмоции, что посетили вечером, как и новые постояльцы, ненадолго оставили мои мысли.

На следующий день начались странности, сначала известие об увольнении горничной. Я знала Лауру всего неделю. Утром она сообщила, о своём решении. «На носу Рождество, где мы найдём новую, такую хорошую горничную», – сокрушалась мама.

– Что случилось? – мамуля не знала, как быть. Дел становилось больше, в праздники их и без гостей много. Лаура побледнела и глянула на номер, мимо которого мы прошли, потом хотела, что-то сказать, но промолчала, ускорив шаг.

Я не могла с ней поговорить, она молчала, отказывалась что-либо рассказывать. Потом просто собрала вещи и уехала.

В итоге пришлось забросить все развлечения и помогать родителям, пока поиск новой горничной не увенчается успехом. Ближе к вечеру, я поняла, что произошло с Лаурой. Об этом трудно рассказывать даже спустя прошедшее время. В предпраздничный вечер, когда гости нашего отеля отправились на ужин, я занялась уборкой. Всё шло своим чередом, пока в одном из номеров, мне показалось что-то не так.

Шторы плотно закрыты, в комнате витал неприятный запах, то ли плесени, то ли грязи, хотя уборка проводилась ежедневно. Пахло отвратительно, точно трупным смрадом. Мороз пробежался по коже, словно приоткрыто окно, и по ногам пробежал сквозняк.

В спальне горели свечи, медленно тлеющие около картины, висевшей на стене. На ней изображена дама, лицо которой казалось знакомым. Она похожа на леди, которая так напугала меня. Только картине много лет, если судить по дате с подписью художника.

Дама сидела на скамейке, а за её спиной раскинулось красивое озеро. На картине она другая, черты лица более мягкие, а в глазах не горел огонь адского пламени.

Я как зачарованная смотрела на картину, пока вдруг не почувствовала, что женщина с холста смотрит на меня. Краски будто ожили, перешёптывались под дуновением лёгкого ветра.

Любопытство сделало меня безрассудной. Коснувшись холста, ощущая дуновение ветра, я тронула длинные волосы дамы. По воде пробежалась рябь, и листва на деревьях зашелестела, что я уловила звук шепчущих на ветру листьев. Трепет ресниц. Губы женщины тронула улыбка. Стая птиц пролетела над озером.

Женщина поднялась со скамьи и протянула ко мне руки. Я как зачарованная смотрела на неё и не могла пошевелиться. Когда же опустила глаза, то увидела, длинные, доходящие до локтей кружевные перчатки, она сняла одну. Рука дамы прошла сквозь картину, точно не существовало границ между мирами – реальными и изображёнными на холсте. Она дотронулась до моего плеча, а я, отступив назад, не знала, что делать дальше. Слова в горле застыли комом, страх начал выбираться из глубины подсознания, цепляясь липкими щупальцами за ребра. Сделав шаг назад, я увидела, как женщина вышла из картины и уверенно двинулась ко мне, не говоря ни слова.

Споткнувшись, я почувствовала, что теряю равновесие. Она схватила меня за руку, и на какое-то мгновение показалось, время остановилось.

Теперь я стояла на берегу озера, а незнакомка держала меня за руку. Наши глаза проникали точно друг в друга, и появилось ощущение, что мои пальцы стали холодными как лёд. Слово жизнь уходила из меня по крупице.

– Мисс, – я обернулась на звук голоса и увидела склонившегося надо мной мальчика. Я лежала на полу и, ничего не понимая, вскочила на ноги. Голова закружилась и схватившись за спинку стула, я перевела дыхание.

На мгновение взгляд упал на картину, что-то в ней изменилось, что-то незримое, но я не могла понять что.

– Мисс, – с некой заботой в голосе повторил мальчик, – вы лежали на полу, вам плохо?

– Не знаю. – Сложив принадлежности для уборки в ведро, я направилась к двери, но потом задержалась и спросила мальчугана. – А что это за портрет, раньше его не было здесь.

Внезапно, в комнату вошла мать мальчика:

– До свидания мисс Макмиллан. Я не люблю, когда незнакомые люди разговаривают с моим сыном, – она склонилась ко мне, – и суют свой нос в чужие дела!

Набравшись смелости, я с вызовом глянула в неприятные глаза женщины, потом на мальчика, казавшимся беззащитным рядом с такой мамашей.

На следующий день я услышала разговор родителей, где мама сообщила: « Сегодня ночью из восьмого номера доносились странные звуки, а утром мистера Бенингтона с инфарктом доставили в местный госпиталь».

Происходящее в собственном доме не давало покоя, я всё думала, что это за картина и женщина, изображённая на ней. Поднялась на второй этаж и начала поливать цветы, сама же прислушивалась к происходящему. Когда дверь девятого номера, открылась, оттуда вышел болезненный муж ведьмы, огляделся и вернулся обратно. Потом снова появился, ведя под руку мужчину, одного из наших постояльцев. Он двигался, точно зомби, а его походка, напоминала стариковскую. Ноги еле шевелились и подрагивали при каждом шаге.

Я побоялась вмешаться, стараясь не привлекать к себе внимания. Начав протирать стеклянные двери, вдруг услышала стуки в «нехорошем» номере. Снова спряталась за большим фикусом и увидела, как дверь открылась.

Молодой мужчина, пошатываясь, вышел в коридор, из носа стекала тонкая струйка крови. Глаза приобрели странный лиловый оттенок. О, Боже, что же там происходит, у меня чуть ноги не подкосились. В холодном поту я прижалась к стене и наблюдала, как несчастный достал трясущимися руками ключи из кармана. Он пытался попасть в замочную скважину, но у него это получилось не сразу.

Следующим вечером я узнала от отца, что мистер Нокс (так звали того несчастного, за кем я наблюдала) пропал этой ночью. Папа не мог объяснить, что произошло, но и мистера Нокса никто больше не видел. То есть он не выходил, а номер оказался запертым изнутри, только несколько пятен крови в раковине и никаких следов.

На следующее утро скончалась миссис О'Браун, у неё случилась остановка дыхания. Врач сослался на магнитные бури, которым так подвержены гипертоники.

Я решила немедленно связаться с Филом, хотя прежде поведала Митчу о своих предположениях.

– Сара, неужели тебя продолжают до сих пор преследовать твои призраки?

– Преследовать? – я непонимающе посмотрела на Митча, – просто у меня талант видеть этих тварей, вот и всё.

– Фил уехал за город, а там связь плохая, не смог дозвониться до него. Что же делать?