Мир БОКИ

– Я, честно говоря, достаточно смутно помню, – повертев головой туда-сюда, сказал Сергей. – Давно дело было… Дом тетки,вроде, на самом краю деревни стоял. Сейчас должен подойти тетин Нинин знакомый, Фёдор Валерьевич. Он покажет где дом и отдаст ключи и документы.

Через несколько минут из-за заборчика чуть впереди них появился мужчина. Высокий худой старик с интеллигентным лицом и бородкой клинышком, как у Антона Павловича Чехова.

– Здравствуйте, – подойдя к приехавшим поздрровался он неожиданно сильным хорошо поставленным голосом.

– Добрый день, – поздоровался Сергей, протягивая старику руку. Надежда и дети тоже поздоровались.

Бывший коллега тетки улыбнулся. Морщинки словно лучики разбежались от глаз.

– А я ведь Вас помню, Сергей, – улыбнулся Федоров Валерьевич. – Нина Афанасьевна, как-то в школу Вас с собой брала. Нам тогда учебники новые привезли. Нужно было их принять. И она Вас с собой привела.

Сергей кивнул и улыбнулся.

– Да, точно. Сейчас вспомнил. Там еще собака во дворе была рыжая, большая, со щенками. Я их все погладить пытался, а она на меня рычала, не подпускала к ним.

– Да, была у нас такая, Милка. Она к школе прибилась, и так, с тех пор и жила во дворе. Ее все подкармливали, и учителя, и дети. Она потом вот такая стала, – старик со смехом развел руки в стороны, изображая размеры до которых раскормили собаку Милку любители животных. – Ну что ж, добро пожаловать в Бобровку. Вы, наверное, уж забыли как тут что… Столько лет прошло.

Сергей кивнул.

– Да, забыл. Смотрю и не могу узнать. Может, если бы летом приехали и вспомнил бы, а сейчас ещё и все снегом занесено…

– Ну, ничего, – улыбнулся Федор Валерьевич. – Сейчас я вам все покажу. Я с утра сходил, печь протопил, что бы вы не замерзли, когда приедете.

– Ой, спасибо Вам большое! – расчувствовалась от проявления такой заботы Надежда. Старик был очень приятный. Может, все же не так уж и ужасно, в этой Бобровке?

Дом тети Нины действительно располагался на дальнем краю деревни. В самом конце улицы. Дом, стоявший за ним, был последним, и явно давно нежилым. Окна и двери заколочены. Краска на стенах и на наличниках облупилась. Вокруг дома сугробы в человеческий рост. Дальше начиналось заснеженное поле, а за ним темной стеной с нанизанными поверх нее белыми шапками стоял лес.

– Ну, вот ваше владение, принимайте, – указывая на сложенное из потемневших от времени бревен, строение, сказал Федор Валерьевич. – У Нины Афанасьевны дом замечательный, теплый. Вы не смотрите, что он с виду неказист. У нас тут мало таких хороших домов, как этот, чтобы из цельных бревен был сложен. Крепкий дом. Еще много-много лет простоит и ничего ему не сделается, – старик улыбнулся. – Нина Афанасьевна очень его любила…

– Ох! А я смотрю, с утра Федор Валерич к Нина Афанасьевне приходил, печь топил., А сейчас смотрю, машина подъехала. Ну, думаю, не иначе как новые хозяева приехали!

Придерживая руками, норовивший сползти с головы большой вязаный платок, к собравшейся перед домом компании, на всех парах неслась тетка внушительных размеров. Что не мешало ей ловко перепрыгивать через наметенные сегодняшней метелью сугробы.

– Здрассьте, я Марья Захаровна, соседка Нины Афансьевны, – пыхтя и отдуваясь , сообщила тетка радостно улыбаясь. – А я же говорю, с утра Федор Валерич, сейчас гляжу в окно, машина. Ну, думаю, точно, племянник Нины Афанасьевны пожаловал. Думаю, нужно пойти, поздороваться с новыми соседями-то…

Федор Валерьевич неодобрительно покосился на отличающуюся не только неожиданной прыткостью но и столь удивительной наблюдательностью Марью Захаровну.

– Маш, когда ты только успеваешь своим-то хозяйством заниматься, если ты целый день у окна? – довольно саркастично сказал старик. Марья Захаровна насупилась.

– А Вам, Федор Валерич, все бы ворчать. Вот поэтому-то бобылем всю жизнь и прожили, что только и ворчите всегда. – Марья Захаровна одарила старика торжествующим взглядом.

– Принесла нелегкая, – чуть слышно буркнул Федор Валерьевич и распахнул калитку во двор дома…

Марья Захаровна, первая потопала вперед с решительным видом.

– Вот! Дом-то у Нины Афанасьевны неплохой. Хороший дом. Она его в порядке держала. Да. Его если только малость подновить, так и вообще загляденье будет, – радостно доносила до новых владельцев полезную информацию словоохотливая тетка, улыбаясь всем по очереди и заодно внимательно разглядывая цепким взглядом темных любопытных глазок каждого из них.

«Прямо как рентген» – с неприязнью подумала Надежда. Так все спокойно, даже можно сказать хорошо шло…

– Так пойдемте, пойдемте, чего на улице-то стоять! – не переставая суетиться поманила всех за собой Марья Захаровна. – Ключи-то у Вас есть Федор Валерьич? Да?Есть… Это хорошо… А то, если что, у меня ведь тоже запасные имеются. Мне Нина Афанасьевна давала, давно еще. На всякий случай. Знаете, ведь всякое бывает. Поэтому нужно запасные чтоб были.

В доме, как и обещал Федор Валерьевич было тепло. И пахло, как и когда-то в детстве выпечкой. Может, не так сильно, но все же запах сохранился… Сергей оглядывался вокруг, испытывая странное чувство узнавания чего-то давно позабытого, но в то же время очень хорошо знакомого. Он как будто совершал неспешное «погружение» в прошлое. Вспоминал детали, ощущения. Это действительно было странно. И необычно. И немного грустно, но вместе с тем очень приятно…

– А мне ведь Нина Афанасьевна говорила еще в том году, что она дом-то племяннику хочет оставить. Да. Она беспокоилась только, что племяннику-то он, дом-то, может и не нужен. Городские-то ведь не привыкли в деревне жить. А ей-то так уж хотелось, чтобы дом-то, как другие у нас тут не пропал. А то ведь многие дрма-то побрасали. Да. У нас ведь столько народу разъехалось. Ой, полно! – Марья Захаровна всплеснула пухлыми руками. – Не хочет молодежь-то в деревне жить, все в город рвутся. Вот дома пустые и стоят… – не закрывая рта стрекотала тетка-соседка. Федор Валерьевич страдающим взглядом посмотрел на Сергея.

– Вот, посмотрите. Все чистенько у нее тут. Прямо загляденье! Нина Афанасьевна порядок любила. У нее всегда все хорошо, аккуратненько, по своим местам… Она про Вас вспоминала. Да. Все мне рассказывала, как Вы тут у нее гостили, – умильно улыбаясь Сергею, и всем остальным членам семьи, тараторила тетка обо всем, что приходило ей в данный момент в голову.

Подойдя к притулившемуся у стены старенькому буфету, она потыкала в него пальцем.

– Вот, тут у Нины Афанасьевны посуда вся. Тарелки, чашки, ложки, ножи… А кастрюли возле печки, и чугунки там, и сковороды… В комнатах тоже все чистенько. Всегда везде порядок… А в спальне-то ковер! Да такой красивый! – восторженно всплеснула руками тетка. – Я все говорила, как у нее бывала: «Какой у Вас, Нина Афанасьевна ковер-то! Прямо глаз не оторвать! Загляденье!…»

« Убейте меня!» – мысленно простонала Надежда, чувствуя, как к горлу подкатывает истерический смех.

– Ох, а какие помидоры Нина Афанасьевна выращивала! Вы таких помидоров в жизни не видели! Правда-правда… А уж как она их солила! Отродясь я таких помидоров ни у кого больше не пробовала. Она мне рецепт давала, да все одно, таких как у нее не вышло. Хоть и по одному рецепту, а вкус все одно не тот…

– Маш! Ты уж людей заговорила, – не выдержал Федор Валерьевич. Он с откровенной неприязнью смотрел на незатыкаемую тетку. – Люди только приехали. Устали с дороги. И дом им посмотреть нужно.

Марья Захаровна сверкнула на старика темными глазками.

– А я что же?! Я дом-то как раз и показываю. И рассказываю, что и как. По соседски. Соседи должны помогать друг другу, правда ведь? А вы, Федор Валерич, как всегда. Что люди-то подумают, что мы тут какие буки. Не хотим общаться, помогать друг другу… – Марья Захаровна махнула на старика рукой. – Да, ну Вас. Прям неудобно даже…

– Мам, она чокнутая?! – прошептала Люся на ухо матери. Надежде пришлось сделать неимоверное усилие, чтобы не начать хохотать.

– Могу вам баньку еще показать. – Продолжила проявлять не знающее меры добрососедство несносная тетка. – Хорошая баня, хоть и малость тоже подновить нужно. Некоторые доски-то подгнили. Давно ведь строили. Еще муж Нины Афанасьевны баню-то строил… А его, уж почитай, сколько лет нет… С руками был мужик. Ничего не скажешь. И дом мог сам построить, и мебель мастерил, и печи сам клал… А баня-то хорошая, париться в ней можно… Так проводить вас в баню-то? – улыбаясь во весь рот тетка сделала приглашающий жест рукой, переводя возбужденно-выжидательный взгляд на каждого из новоиспеченных владельцев.

– Не нужно, спасибо. Мы после посмотрим. Пока здесь ммм… оглядимся. – твердо сказала Надежда, которой очень-очень-очень хотелось заорать во весь голос: «Заткнись!!!»

– А, ну да, ну да… Оглядитесь, оглядитесь. Конечно. Нужно ж оглядеться, все посмотреть… А вы с домом-то как поступить думаете? Жить-то тут не собираетесь? У нас тут, так-то, места хорошие, природа, речка. И рыба водится. Мужики ловят. Бывает и по многу. Да… А осенью-то грибов много бывает. Но это какой год, конечно. Бывает иногда, что и не очень-то грибы поспевают. Вроде и погода подходящая, а грибов нет… Огород вот тоже свой, хорошо ведь… Хотя вы в городе-то, наверное, не привыкли к огороду-то… Так что насчет дома-то, я говорю? Как поступить думаете?

– Мы пока не решили, – сказал Сергей. По его лицу было заметно, что соседка его утомила.

– Маш! – уже повышая голос сказал Федор Валерьевич. – Уймись ты. Ты людей заговорила. Они с дороги, неужели не ясно…

– Кого я заговорила?! Вам вечно все не так, – гневно зыркнула на старика оскорбленная до глубины души его высказываниями Мария Захаровна.

«Капец!» Надежда с тоской закатила глаза.

– Тут интернет тоже не ловит! – появляясь в дверях кухни, подала возмущенную реплику Люся. – Я уже весь дом обошла. Нигде нет соединения! Ну что за фигня?!

– Люся! Выбирай слова, – шикнула на дочь Надежда.

Марья Захаровна, наконец-то замолкнув, жадно следила за происходящим сверкающими как у зверька глазками.

На нежном личике Люси отражались негодование и обида. Капризно изогнутые губы дрожали.

Взглянув на дочь, Сергей твердо сказал:

– Ничего, отдохнешь один день от своего интернета. Вот, книжку почитай. Намного полезнее.