Ёшка

– Где-то в лесу живет старуха. Ей пошел второй век, но говорят, что она победила старость, – в этот момент из изыскано-манерной дамы мадам Марин, превратилась в сельскую сплетницу, – Церковь давно преследует ее. Она настоящая колдунья. Ходить к ней, значит идти против церкви…

– Хватит, – перебил Иван, – бред какой-то. Ведьма, колдунья. Похоже, здесь все одержимы этими разговорами, – из головы графа не выходила та молодая девушка. Незаметно для себя он порадовался тому, что ведьма – старуха, а он видел высокую и на вид стройную девушку.

Иван встал из-за стола, вытер губы салфеткой и недовольно отшвырнул ее на стул. В этот момент мадам Марин поняла, что опять влезла не в свое дело, стыдливо опустила голову и покорно присела в поклоне.

– Буду к ужину, – сказал Иван, и вышел из столовой.

– Храни его Бог, – произнесла мадам ему вслед, но увидев, что в столовую вошла Наташа, тут же сдвинула брови и приняла привычный суровый вид.

– Ну, что встала? – прикрикнула она, – живо убирай со стола.

Последние майские дни были особенно теплыми. Работа шла полным ходом, крестьяне трудились в поле, честно зарабатывали свой хлеб, получали от графа сполна и были вполне довольны своим хозяином. В то время как сам он, наоборот, взрослел и чувствовал, что ему чего-то не хватает.

Однажды за обедом, сидя в поле под повозкой, Иван весело разговаривал с крестьянами, пил с ними теплое молоко, ел ржаной хлеб, как вдруг его взгляд остановился на играющих неподалеку детях. Иван задумался. Дети резвились, бегали друг за другом, смеялись. Молодая, заботливая мать забрала самого маленького из них и принесла к повозке. Она налила ему теплого молока. К ней подсел ее муж. Даже со стороны смотреть на них было приятно. Их полная семья на вид была счастлива.

В этот вечер после ужина, Иван сидел возле камина в своей гостиной и просматривал альбом с семейными фотографиями: родители, два старших брата, две младшие сестры. Им овладевали грустные воспоминания. Это была тоска. Прошло семь лет, как Иван ушел из родительского дома в Петербурге. Учеба за границей сильно изменила его. Поначалу он гулял и тратил большие суммы в светских развлечениях. Тем и вызвал гнев отца по отношению к себе. Его отец ждал, что сын образумится и попросит у него прощения и помощи, но после возвращения в Россию, Иван решительно отказался от материальной поддержки семьи. С тех пор он постоянно переписывался с матерью, но встретиться с родными ему не позволял отец.

– Вам письмо, ваше сиятельство, – сказала Алена, войдя в гостиную.

Она осмелилась принести письмо графу, вместо дворецкого, для того, чтобы остаться с ним наедине и поблагодарить. Алена поставила небольшой серебряный поднос на маленький столик и поклонилась.

– Ты уже вернулась? Как твой брат? – спросил Иван, не отвлекаясь от альбома.

– Благодарствую, ваше сиятельство. Ему уже лучше. Деньги пришлись очень кстати, – робко поблагодарила Алена.

– От кого письмо? – Иван наконец-то отложил альбом, и взял конверт. Взглянув на подпись, он замер на мгновение, а потом поспешно вскрыл конверт.

– Я могу идти?

– Да, да, – отмахнулся он, вчитываясь.

«Приветствую вас, дорогой моему сердцу граф! Мы имели возможность получить от вас письмо. Признаться, рады за ваше доброе здравие. Однако, ваш папенька по-прежнему не желает принимать вашего благополучия, но, после долгих раздумий, проявил свое благосклонство к вам. От того стал согласен вас посетить. На следующей неделе, к нам прибудет семья наших давних знакомых, из Польши. Они хотят посетить Москву. Мы имеем надежды на то, что вы не воспротивитесь воле вашего папеньки и примите нас и наших гостей у себя».

– Воспротивиться воли?! Да я только «за»! – Иван был очень рад. Он быстро дочитал письмо, – отец принял приглашение! Принял! Он увидит, что его сын стал достойным носить титул графа и его фамилию! Он увидит! – кричал Иван, торопливо проходя весь путь от гостиной до своей спальни.

Утро следующего дня встретило его солнцем. Едва открыв глаза, Иван поймал себя на мысли о том, что он опять думает о той босой девушке с распущенными волосами. Ему даже казалось, что она снилась ему. Иван не мог понять, что это – сон или все-таки мысли, одолевающие его с первых минут его пробуждения.

Он умылся, привел себя в порядок и направился в церковь, которую построил для своих крестьян.

В воскресное утро здесь были все от мала до велика. Крестьяне, завидев графа, кланялись ему и крестились.

Иван вошел в церковь и тут же поп громко запел:

– Храни Господь, великого добродетели нашего, графа Иоанна Владимировича.

Иван поставил свечку и дождался конца службы. Когда церковь опустела, к нему подошел седовласый поп.

– Здравствуй, отче! – сказал Иван и перекрестился, – благослови.

Отец Сергий перекрестил Ивана и поднес к губам крест.

– Благослови, Боже!

– Хочу совета твоего спросить, – начал Иван.

– Говори, барин, чем тревожен?

– Недавно, возвращаясь домой, на дороге я встретил женщину. Крестьяне говорят, что она ведьма, – ответил Иван.

Отец Сергий потупил глаза, не знал, что ответить, но встревожился.

– Кто такая? Чего на дороге путалась?

– Не знаю ее. Вроде, не из крестьян.

– Да ты ж, кормилец, своих крестьян всех в чало знаешь!?

– Ее – нет. Темнело, – ответил Иван. Каждый раз, вспоминая ту девушку, он так четко представлял ее себе, что, казалось, если он протянет свою руку, то дотронется до нее, – Еще не ночь, но уже и не день. Вечерние сумерки сгущались каждую минуту. Не смог лица ее рассмотреть.

– Может, привиделось что? – Сергий перекрестился.

– За ней гнали собак, она убегала, – продолжил Иван, – я даже не понял, откуда она появилась. Она как будто выросла из земли, прямо перед моим конем.

– Ух, нечистая! Молись, сын мой, и сатана сгинет.

– Я не могу, – ответил Иван, – мысли о ней не оставляют меня. Не могу забыть ее черных глаз.

Сергий растерянно пожал плечами.

– Ты ж, барин, сказал, темно было, чало не разглядел?! Как же сумел глаза запомнить?

Иван немного помолчал. Он словно вернулся в то мгновение, когда она оказалась перед ним.

– Я их почувствовал. Если бы увидел их днем, – Иван выдержал паузу, тяжело вздохнул и добавил, – сошел бы с ума.

глава lV

Прошло две недели. Иван приготовил имение к приезду родителей. В это особенное утро, он был счастлив и весел. Еще до рассвета карета ждала его у крыльца, но он все не появлялся.

Полный, но расторопный, не в меру суетливый камердинер Мирон помог графу надеть сюртук.

– Алена, – крикнул Иван, – поторопись!

Перебирая в руках пару золотых запонок, девушка выбежала из гардеробной.

– Помоги мне, – вытянув руки вперед, попросил Иван.

Мирон кинулся помочь, но он отмахнулся и повернулся к Алене. Пожилой мужчина с кучерявой головой откланялся и вышел из комнаты.