Я тебя чувствую

И вот загс позади.

Традиционно покатались на нескольких машинах по достопримечательным местам. Пили шампанское, фотографировались, смеялись и целовались…

А потом кафе и "Горько!", "Горько!", "Горько!" каждые пять минут. Убить хотела Таньку! Пашка был солидарен со мной – уже губы болели, а свидетельница никак угомониться не могла Смеялась на наше шипение и оправдывалась:

– Это чтобы вы свадьбу свою на всю жизнь запомнили!

Как будто такое кто–то забыть может! А она снова: "Горько!"

В конце концов наши губы спас Максим – увел Танюшку танцевать и не отпускал ее от себя довольно–таки долго. Мы хоть поесть успели и отдохнуть от поцелуев.

Не обошлось и без драки, правда, с моим участием. А все потому, что невесту решили украсть. А так как желающих было много, и все уже вдрабадан пьяные, то завязалась драка, а невеста, то есть я, начала сама же разнимать пьяных ребят. Ну не могу я в стороне от кипиша стоять и смотреть – надо поучаствовать. А когда кто–то все же меня схватил и попытался утащить, я начала отчаянно сопротивляться. Так лягалась и брыкалась, что платье, взятое напрокат, было безжалостно порвано, а настроение испорчено.

И тогда украли свидетельницу. Ну как украли – попытались. Пока Макс отвлекся, один из прилично пьяных гостей подхватил Таню на руки и понес со всех ног в сторону подсобки, только ноги охмелевшего похитителя вдруг начали заплетаться, запинаться, и полетела моя свидетельница вместе с отчаянным похитителем на глазах у всех гостей, да так летела, что вмазалась бедром об угол… Слава богу, обошлось синяком. Зато каким! Всех мыслимых и немыслимых оттенков!

А Танюха хохотала сквозь слезы боли. Вот человек! Другая бы матом похитителя обложила, кулаками бы запинала, а эта ржет. Свадьба же, говорит, память, и слезы вытирает…

Максим зато потом остаток вечера оберегал подружку, а Пашка за мной следил. Не украли больше никого, а повеселились от души.

Глава 12. Семья

Медовый месяц закончился как–то нереально быстро. Я переехала жить к мужу, и в первые же дни мы сломали кровать. Пришлось покупать новую. Ну, а что? Я же не виновата, что муж мой такой сильный и ненасытный. Любила его и за это тоже! А какие у нас с Пашей были ночи! Сумасшедшие, космические, бомбические.

Стыдно было перед свекровью, ведь мы хоть и старались вести себя тихо, но не всегда это получалось, а ее комната была за стенкой. Паша глушил мои стоны своими поцелуями, но и это не всегда помогало. Свекровь как–то пожаловалась моей маме, что не высыпается из–за нас, и вскоре переехала в другую комнату, благо планировка их четырехкомнатной квартиры позволяла ей "съехать от нас подальше" – через комнату.

С мамой мужа я поладила быстро. Все заботы по уборке, стирке, готовке я взяла на себя, и свекрови очень понравилась хозяйственная невестка. Она не переставала хвалить меня перед родственниками и знакомыми, а я смущалась – разве не так должна себя вести замужняя женщина? К тому же я сама не привыкла сидеть без дела, а непорядок в доме в принципе не люблю. Еще и к своим родителям бегала, помогала по дому.

А через несколько безумно счастливых недель Пашу забрали в армию. На два (два!) бесконечных для меня года. Хорошо хоть далеко не отправили, в Красноярск. Это всего одна ночь на поезде, только вот часто не поездишь.

Но я ездила при каждой возможности. Жила у гостеприимных родственников мужа. Ждала заветного часа и мчалась через весь город на КПП. Паше давали увольнительную, и мы гуляли по городу, паркам, достопримечательностям. Как же ему форма шла! Он как будто для нее родился. Самый красивый солдат из всех, что я когда–либо видела!

Во время свиданий мы гуляли по Красноярским мостам, заходили в музеи, кино, кафе. Романтично, красиво, увлекательно. Обнимались, целовались, не стесняясь и не обращая внимания на прохожих. Держались рука об руку, напитываясь теплом друг за друга. Разговаривали обо всем, но в основном я рассказывала о работе, наших общих знакомых, родне и прочем. А что? Я дома скучаю по мужу, пусть и муж в своей казарме скучает по мне, дому и друзьям.

***

– Наташ, подожди пару сек.

Паша легко чмокнул меня в нос, отошел на несколько шагов и набрал кого–то в телефоне. Пока ждал ответа, хитро поглядывал на меня, как будто что–то задумал. От взгляда его черных глаз хотелось расплавиться. Как же я соскучилась! Как мне не хватало моего Пашки все эти месяцы, пока он в армии! А ночи? Да мне ночами на стенку хотелось лезть от тоски по нему! Спала в обнимку с его рубашками, потому что они пахли им! Моим мужчиной! Моим Пашкой!

На том конце трубки кто–то ответил. Мой слух как у хищника обострился – с кем это муж разговаривал в стороне от меня? Думал, не слышу? Как бы ни так!

– Жек, погуляй до утра. До утра, я сказал, что не понятно?! Я что – много прошу?

Ура! Услышала! Ух, голос–то какой у мужа – командирский!

Жекой звали Пашиного дядьку – разница в возрасте между ними небольшая вот и общались они на равных. Женька жил один в двухкомнатной квартире и не раз выручал нас с Пашей, когда я приезжала. Видимо, и сейчас мой муж уговаривал его свалить из квартиры на ночь. Неужели мы сегодня останемся одни и пошалим, не стесняясь и не переживая, что нас могут услышать родственники, перед которыми будет стыдно утром на глаза показаться?

Паша быстро закончил разговор и, также хитро улыбаясь, потянул меня за собой. Божечки! Ноги ватные, тело в предвкушении, а мозг думает только об одном – любить и быть любимой. Бежали мы с мужем до Женькиного дома, как будто опоздать боялись. Хорошо я в кроссовках – бежать удобно, но все равно за мужем не успевала. Ему–то что – он ежедневно на плацу тренировался, еще и не так бежать мог!

В квартиру Пашиного дядьки мы практически ввалились, не выпуская друг друга из объятий и не переставая целоваться. В квартире никого. Молодец Жека – послушал племяша и свалил.

А муж с порога набросился на меня голодным волком. Рычал, одежду мою стягивал, даже запсиховал, когда молнию на джинсах заело. А говорят, в армии солдатам что–то в еду добавляют, чтобы они женщин не хотели. Наверное, моему не досталось или у женатых отдельное меню?

И я нервничала вслед за мужем – почему так медленно, почему он такой неуклюжий! Помогала ему как могла, попутно раздевая его, обнажая кубики пресса, ставшие за время службы более рельефными.

Между ног зуд, в низу живота такое томление, что коснись меня там и взорвусь от одного прикосновения!

Глава 13

Кое–как полностью разделись. Новое суперсоблазнительное белье, купленное накануне для обольщения мужа, валялось под ногами неоцененное Пашей, но в данный момент меня это мало волновало. Все потом. Сейчас важнее наш обоюдный сексуальный голод.

Пашка сделал шаг назад и окинул меня сверху вниз потемневшим взглядом – соскучился по мне, моему телу. Я закусила губу, сжала колени – желание пульсировало во всем теле, разгоняя кровь по венам. И Паше нравилось то, что он видел. А уж хотел–то как! Доказательство стояло колом и подрагивало от нетерпения.

– Давай в душ сначала, – потянул меня муж в сторону ванной. – Казарму смоем заодно.

Закрыть дверь на замок забыли, да и ни к чему это – мы одни до утра. Вместе шагнули  в бледно–голубую ванну. Голые ступни соприкоснулись с прохладным чугунным дном, и это добавило дрожи в и так трепыхающееся от предвкушения тело.

Паша крутанул кран, и на нас ливнем обрушилась ледяная вода. Я взвизгнула от неожиданности и холода и тут же оказалась прижатой с одной стороны к горячему телу, а с другой – к ледяному кафелю. От контраста температур, от напористости и нетерпения изголодавшегося мужа, впившегося в губы жадным поцелуем, меня повело. Тело, еще не получив желаемой разрядки, уже запульсировало в микроудовольствии.

Горячо–то как! Мои руки, его руки по коже вольно гуляли, нагло сжимали, царапали кожу. Губы мяли губы, зубы слегка их прикусывали, языки друг друга безумно ласкали.

Вода пробежалась и потеплела, но я даже не заметила этого. Я растворилась в ласках мужа и сумасшедшем желании почувствовать как можно скорее его в себе.

– Ну же! – сама поторопила, изнемогая от желания.

Паша развернул меня спиной к себе, прижал к кафельной стене и резко вошел. Во всю длину. Глубоко. Со стоном удовольствия. Или это мой стон? Наш?

Я упиралась грудью в кафельную стенку. Содрогалась в конвульсиях от резких толчков. То ли стонала,  то ли кричала от удовольствия – не помню. Не понимала ничего, кроме того, что мне хорошо. Так хорошо, что искры из глаз сыпались. Вот это мощь! Вот это соскучился! Сверху из душевой лейки лилась вода, а брызги отлетали от нас во все стороны. Если бы не шторка, залили бы к черту всех соседей снизу.

Я  стонала от каждого толчка, вскрикивала, всхлипывала. Мало мне. Еще. Да!

Пашка рычал мне в шею. От его рыка у меня срывало крышу и, кажется, я периодически теряла сознание. В какой–то момент мое тело молнией прострелила судорога, сжала все внешние и внутренние мышцы. Окатила волнами удовольствия. Слишком хорошо. Так хорошо, что ноги не держали больше. Я бы упала, но Паша держал и не останавливался. Сильные пальцы до боли сжимали мои ягодицы, а я всхлипывала и все еще ловила кайф, в том числе и от этой боли.

Толчки стали сильнее, чаще, мужнино дыхание прерывалось стонами – Паша на грани. Резко вышел, и к  теплой воде, которая продолжала литься на нас сверху, добавились обжигающие струи – он кончил мне на спину, и уже через пару секунд на моем теле не осталось и следа нашей страсти.

Паша развернул меня, обмякшую, довольную, лицом к себе, убрал прядки мокрых волос с лица. Поцеловал нежно, удовлетворенно, а у меня не было сил ни стоять, ни обнять его в ответ. Только улыбаться и благодарно моргать влюбленными глазами. Он выключил душ. Подхватил меня на руки легко, словно пушинку, и вынес из ванной, по пути накинув на меня сверху большое махровое полотенце. Отнес в спальню и аккуратно положил на кровать.

Промакивая капельки влаги полотенцем, нежно обтер меня и снова завелся. Впереди нас ждала бурная ночь. С небольшими перерывами у нас секс, секс, секс. И я снова думала о том, что у моего мужа в армии, по всей видимости, отдельное меню.

– Наташ, – под утро, насытившись друг другом, Паша почти охрипшим голосом что–то говорил. Я настолько вымотанная, уставшая, но счастливая, что даже не сразу поняла – что. Только потом до меня дошел смысл его предложения. – Давай ляльку родим?

Я, мягко говоря, удивилась. Не ожидала от Паши. И тем более не ожидала сейчас, когда мы так редко виделись. Хотя… мы же женаты. Препятствий нет.

– Тебе же служить еще больше года… – а у меня тоже, оказывается, голос пропал – сорвала ночью.

– Ну и что. Сейчас сделаем, а пока я служить буду, ты родишь. Приду, как раз вместе воспитывать будем.

Я задумалась: может и правда пора? Тем более муж хочет.