Вечный приговор

тогда, когда он улыбнулся широкой улыбкой – губы, которые она так хорошо

знала и так любила, открыли ряд гнилых зубов.

– Ну что, пойдём прогуляемся по парку? – предложил Сергей.

– Да, конечно,– рассеянно произнесла она, теперь уже с ужасом думая о

предстоящей прогулке.

Они вышли из станции метро и направились через парк в сторону пляжа,

где когда-то вместе загорали и купались, и где он принёс ей столько

замечательных минут незабываемого счастья. Было Первое мая, и повсюду

можно было увидеть нарядных людей, которые веселились, пели песни и

танцевали на площадке.

Надежда и Сергей обошли шумные толпы и направились вглубь парка. По

дороге он расспрашивал её о жизни в другой стране, карьере и семье, и делился

с ней своими новостями и изменениями. И хотя со стороны они выглядели

спокойно разговаривающей парой, в голове Надежды происходила какая-то

безостановочная работа – со скрупулезностью исследователя она разрезала и

рассекала всё новые и новые образцы, чтобы потом внимательно рассмотреть их

под микроскопом.

Когда они сели на скамейку, Сергей вынул из пиджака традиционный набор

джентльмена – бутылку красного кагора и одинокий кусок сыра. Стаканы не

были предусмотрены, и поэтому он начал пить прямо из горлышка. Отпив

несколько глотков, он предложил и ей, но Надежда вежливо отказалась, пытаясь

тщательно скрыть некоторое омерзение. Единственное, что могло заставить её

сейчас отпить из этой бутылки, это приставленное к её виску дуло пистолета.

Она давно уже отказалась от спиртного и вела довольно здоровый образ жизни.

Сергей продолжал рассказывать о своих перипетиях на работе, отпивая

время от времени из бутылки, и закусывая сыром, аккуратно выложенным на

бумаге. От сыра она тоже отказалась, время от времени поглядывая на его грубо

откусанные края, похожие больше на остатки мыла, чем на что-либо съедобное.

Она хорошо знала, что Сергей никогда не был алкоголиком, и понимала, что для

мужчины не выпить на Первое Мая за встречу было бы просто первородным

грехом. Для закуски в виде мылоподобного сыра она не нашла объяснения…

Надежда продолжала смотреть на своего вечно недосягаемого кумира, и не

верила своим глазам, в который раз про себя повторяя: «Какая омерзительная

картина!» Но это было неправдой – на самом деле ей было совсем не мерзко. В

глубине души она вдруг почувствовала какое-то накатывающееся чувство

освобождения, выливающееся в бурную радость и смех. Да, ей стало весело! «И

я любила вот ЭТО?!» Эта мысль уже не позволяла ей усидеть на месте, и

поэтому она с улыбкой предложила: «Давай еще пойдём погуляем!».

Сергей, обрадованный предложением и как будто даже чем-то

обнадёженный, закупорил недопитую бутылку, аккуратно завернул сыр,

разложил это богатство по карманам куртки, и они двинулись по направлению к

реке. Надежда шла быстро, подстёгиваемая прохладой вечера и навернувшимся

весельем, совершенно уже не понимая, куда и зачем идёт. Вот они остановились

возле погасшего костра – молчаливого свидетеля еще одного веселья.

– Тебе холодно? – спросил Сергей. – Я разожгу для тебя костёр.

Она села на поваленный ствол старого высохшего дерева, лежащего тут же,

на границе между пляжем и парком, но странный озноб всё никак не давал ей

расслабиться. Когда Сергей насобирал сухих веток и разжёг костер, она

протянула холодные руки к огню, пытаясь отогреться и унять дрожь.

Постепенно к ней начало возвращаться обычное равновесие и спокойствие,