Парфюм с ароматом метро

– Ага.

Олег замешкался.

– Можно я посмотрю все-таки?

– Да пожалуйста!

Олег вдруг страстно возжелал, чтобы во всех оставшихся квартирах ему попадались дети без родителей – по всему выходило, что с ними проще всего договориться. Он открыл дверь на балкон и увидел свалку из санок, лыж, велосипедов, лопат, грабель и гантелей. Судя по всему, отец просто не хотел, чтобы сын выходил на травмоопасный балкон, поэтому придумал байку про обрушение.

– В общем, это… Я осторожно выйду. Подо мной не должен обвалиться, – подмигнул мальчику Олег. Он обмакнул кисть в краску и уже шагнул было на балкон, но вдруг маленький хозяин закричал:

– Дай я!

– Чего? Нет, это опасно, парень.

– Дай! Дай! – Олегу померещилось, что у славного мальчика вдруг выросли рожки и маленький хвостик. Отступать хозяин квартиры не собирался.

– Да брось. Ты хоть писать умеешь?

– Умею. Еще как умею!

– У вас же восьмой этаж. Ты свалишься.

Мальчик надулся.

– Тогда уходи, – вдруг сказал он.

«Все дети – шантажисты», – подумал Олег, вздохнул и слез с окна.

– Ну хорошо, напиши мне букву «Е» на бумаге.

Мальчик сбегал в детскую за листком бумаги и карандашами и старательно вывел букву «е».

– Что ж, вполне, – оценил Олег. – Теперь надень теплый свитер и принеси папин ремень.

– Зачем это? – у мальчика вытянулось лицо.

– Пристегну тебя к себе. Вдруг балкон обвалится.

Мальчик молниеносно нацепил свитер и принес отцовский ремень. Олег уже открыл окно и банку с краской.

– Господи, если бы это видели твои родители, – бормотал Олег, пристегивая ребенка к себе. – Ну, план действий. Я макаю кисть в краску…

– Нет, я!

– Хорошо, ты макаешь кисть в краску. Потом рисуешь длинную палку. Потом рисуешь красивые ровные три поперечные полосочки, понял?

– Ага! – мальчику не терпелось начать.

– Все это время одной рукой ты крепко держишься за меня, понял?

– Ага!

– Как тебя зовут-то, мой юный маляр?

– Митя.

Олег вышел на балкон вместе с пристегнутым Митей, одной ногой все время оставаясь в квартире. Ему казалось неприличным разрушать отцовский миф об обрушении балкона. Он показал мальчику, какого примерно размера должна быть буква. Митя обмакнул длинную кисть в краску и, закусив язык, прицелился. Вниз капала краска. Олег крепко держал пацана за талию.

– Ну, поехали!

Митя начал рисовать очень корявую палку, каждый раз спотыкаясь кистью о выступы. Олег не выдержал, вышел из квартиры и глянул вниз, на букву.

– Митя, ты издеваешься, черт возьми!

– Чего?

– Рисуй ровно, как на бумаге!

– Бумага ровная, а тут… – оправдывался Митя.

– Тогда дай я.

– Нет! – завизжал мальчик.

– Ладно, теперь давай ровные три полосочки. Они должны смотреть туда, в сторону дороги. Не перепутай, – Олег был дико взволнован. Ко всем прочим раздражителям вдруг присоединилась мысль, что в любой момент могут прийти Митины родители.

Митя пыхтел от усердия. Но горизонтальные полоски давались ему еще хуже. Верхняя планка буквы «Е» получилась чересчур толстой и смотрела вниз, а не вбок.

– Митя, все, давай дальше я.

– Нет! – заорал дьяволенок.

– Эй, что это вы там делаете? – вдруг раздалось снизу. Олег посмотрел вниз и увидел пожилого мужчину в шляпе и с чемоданчиком. – Что вы делаете с ребенком, я вас спрашиваю? Немедленно вернитесь в квартиру, или я позвоню в полицию!

– Мы ээээ… рисуем! – крикнул Олег.

Вдруг кисть выпала у Мити из рук и упала прямо к ногам мужчины. Он отскочил, чертыхаясь.

Олег быстро вошел в комнату, отстегнул Митю и бросился на улицу, на ходу сочиняя относительно правдивую историю для сердобольного прохожего. Но мужчины под окнами не оказалось. Кисти, кстати, тоже. Только уродливое синее пятно на асфальте, прямо рядом с надписью «Юля, я тебя люблю! Гоша»

Олег еще поискал кисть пару минут и вернулся в квартиру.

– Я все! – сказал Митя, сияя.

– Что все?

– Нарисовал букву!