Парфюм с ароматом метро

Вдруг в дверь постучали.

– Откройте, полиция! – раздалось за дверью

– Еще не хватало, – выдохнул Олег.

Хозяева засуетились, забегали по квартире, девушка скинула халат, под которым оказались футболка и джинсы, а парень надел рубашку.

– Сиди тут, – сказала девушка и закрыла дверь в комнату. Олег прислушался к разговору в коридоре.

– Соседи жалуются, что вы тут коноплю выращиваете, – сказал полицейский.

– Мы?! – искренне удивился Андрей.

– Да-да, вы. Мы пройдем посмотрим?

– Конечно!

Дверь открылась, и в комнату вошли два полицейских.

– А вы кто? – спросил один из них, подозрительно рассматривая Олега, стоящего в кучке волос с машинкой в руках.

– Это просто парикмахер! – в один голос ответили хозяева.

Полицейские осмотрели квартиру.

– По хорошему, конечно, забрать бы вас сейчас и свозить на диагностику. Что-то мне не нравятся ваши глаза, – один милиционер стал разглядывать зрачки сначала девушки, потом парня. Другой подошел к Олегу и тоже пристально посмотрел в его испуганные глаза. Секунды потекли медленно, как и струйки пота по спине Олега.

– Ладно, поехали, – наконец сказал участковый.

За милиционерами закрылась дверь, и парень с девушкой принялись хохотать. Страх Олега сменился злобой.

– Вы что, реально марихуану выращиваете, что ли?

– Уже нет, – сказал Андрей сквозь смех.

– Шутки шутками, а продолжать надо, – сказала девушка и снова села на стул перед Олегом, опустив голову и подставив затылок.

Олегу вдруг стало абсолютно все равно, выращивается ли в этой квартире марихуана и зачем этой странной девушке нужно побриться наголо, а также что могло быть, если бы менты сейчас забрали их всех в участок. Ему внезапно захотелось вернуться домой к коту или, на худой конец, к Феде и его жареной картошке. Олег посмотрел на свои руки – дрожь унялась. Тогда он включил машинку и молча и очень быстро сбрил все мелкие кудри странной девицы. Когда последняя прядь упала на пол, девушка радостно взвизгнула и побежала к зеркалу. Там она с удовлетворением крутилась, а Андрей гладил ее по лысине.

Олег в это время вышел на балкон, открыл банку с краской, наклонился над перилами и нарисовал букву «Л» двумя четкими линиями. Рука ни разу не дрогнула. На ветру краска высохла молниеносно, и Олег тут же заклеил букву бумагой. Потом он собрал свои вещи. Хозяева квартиры по-прежнему любовались парикмахерским шедевром Олега.

– Спасибо! – сказала девушка, подскочила к Олегу и чмокнула его в щеку. Андрей нервно захихикал.

Выйдя на улицу, Олег посмотрел на балкон четвертого этажа. Буква «Ю» была аккуратно заклеена умелой Фединой рукой.

Квартира шестая

На следующий день Олег стоял на пороге квартиры шестого этажа и был мрачнее тучи. «Выбиваюсь из графика! Осталось четыре дня и двенадцать букв!»

– Кто там? – послышался тонкий девичий голосок.

– Эээ… соседи, – нашелся Олег.

– Мне нельзя открывать. Я на домашнем аресте, – сказала девочка.

– А кто-то из взрослых дома?

– Неа!

– Я ненадолго. Пять минут!

– Мне нельзя открывать, – грустно сказала девочка, – хотя очень хочется. Ты мне нравишься!

Олег посмотрел в глазок и улыбнулся.

– Открой, пожалуйста. Родители даже не узнают.

– Мне можно открывать только в случае пожара или потопа.

– Отлично. Тут как раз потоп. – сказал Олег.

– Где?

– Вон! Капает с потолка,– Олег поднял ладони, будто подставляя их невидимому дождю.

Шаги быстро удалились в глубь квартиры, а потом так же быстро приблизились. Послышался поворот ключа, и Олег увидел в дверях девочку лет тринадцати.

– Где потоп? – спросила она, высовывая голову на площадку.

– Потопа нет. Но раз уж ты открыла, можно я войду на пять минут?

– Можно! – доверчивая хозяйка распахнула перед незнакомцем дверь. Олег почувствовал укол совести.

– Спасибо. Только больше никогда так не делай.

Девочка посмотрела на него удивленно.

– Никогда не открывай незнакомым людям.

Девочка явно ничего не понимала. Олег решил перейти к делу.

– Я сейчас выйду на балкон и нарисую на нем букву. А потом уйду.

– Ладно, – улыбнулась девочка. – А зачем букву?

– Я хочу написать для своей девушки – «Полина, я тебя люблю!»

Девочка ревниво нахмурилась.