МЯУ – значит SOS!

– Конечно, против кошек: ведь похищений не два, как написано в вашей кошачьей газете, а четыре. – Белла говорила медленно и тихо, потому все коты невольно навострили уши, и подались вперёд.

– Откуда сведения? – я переступил с лапы на лапу от удивления и тоже потянулся мордочкой к Белле.

– С улицы. На ней всё известно! – хмыкнула Белла и принялась умываться.

– Расскажи, Белла, – попросил Барс и, судя по интонации, прозвучавшей в его голосе, я понял, что у Игоря и его семьи сегодня будет бессонная ночь из-за новой баллады, сочинённой и спетой автором со всем чувством, на которое он способен. А способен Барс на многое – я доподлинно знаю!

– Ой, я не могу, – прервавшись чтобы ответить, отмахнулась Белла. – Я только слышала и не хочу быть звеном в кошачьем сломанном телефоне. Про это знает Мудрый – это кот из диких. У него надо спрашивать.

– Стоп, стоп, коты! – вмешался Сноу. – Мы будем разбираться с этим?

– А ты что предлагаешь? – вопросом на вопрос ответил я. – Беда сегодня в доме Лариетты, а завтра может случиться с любым из нас.

– Да! – мяукнул Барс. – Нужно понять: что к чему!

– Ура! А разберёмся – наваляем похитителю! – радость всецело захватила Грея, и он энергично запрыгал, отталкиваясь всеми четырьмя лапами.

Глава 3

Встреча с котом по кличке Мудрый, была полна внезапностей. Они начались с того момента, когда мы появились у заброшенного дома, который среди наших хозяев прослыл «Домом с приведениями».

Мальчишки и девчонки обходили его стороной, боясь даже шагу вступить за пределы невысокой ограды на заросший бурьяном газон. Дом провожал их каждое утро, когда они отправлялись в школьном автовагоне по магнитной магистрали. Здание смотрело вслед всем движущимся машинам, а в его чёрных окнах-глазах жила тайна.

Почему дом не сносили, оставалось загадкой: ведь на фоне скоростной магистрали и летящих по воздушной линии шаттлов, он смотрелся странно. Но обиталище секретов стояло, а вокруг семимильными шагами мчался, летел, рос и углублялся технологический прогресс.

Как выяснилось, идти внутрь боялся не только я, но и Барс. Он зачем-то остановился возле калитки и, аккуратно осмотрелся, точно задумал стащить что-то вкусное из чужой миски, пощупал лапой траву. Затем кот отошёл на несколько шагов назад.

– Игорь считает, что там опасно – дом старый и доски не выдержат, – заявил Барс.

– Выдержат! – медленно виляя хвостом, Белла прошла мимо нас, сгрудившихся возле Барса, к забору и двинулась дальше – в густую траву.

Мы переглянулись и отправились следом за виднеющимся из травы кончиком хвоста Беллы, как за маяком в бушующем океане, пахнущем сеном, насекомыми и неприятностями.

Про бушующий океан я вспомнил случайно – так проще описать то с чем пришлось столкнуться. Я, как и подавляющее большинство кошек, терпеть не мог водные процедуры. От Марианны я знал, что в океане очень много воды, – просто невозможно, жутко много! – и она вся солёная. От этого мою кошачью душу наполнял страх.

Остановившись, наскоро умыл мордочку лапой, чтобы прийти в себя и снова устремился за хвостиком Беллы.

– Жуть-то какая! – прошипел Барс, нагнав меня. – Ничего не видно, а этим насекомым – благодать. Летают себе со стебля на стебель или ползают по ним, и в ус не дут.

– И мы давай не бум дуть в усы и топать дальше, – делая вид, что мне всё равно бросил я Барсу. – Спой свою песню, а мы поможем.

– Да, спой, – поддержал Грей.

– Давайте сочиним новую! – присоединился к нам Сноу, а его блестящий кулон на ошейнике призывно блеснул, поймав луч света. – Как ты песни сочиняешь, Барс?

– Нужно найти первую строчку, а затем к ней рифмованное продолжение.

– Кто? Где? Почему потерялся? – влез Грей.

Догнав нас, он выставил грудь колесом и быстро проговорил:

– Белла потерялась? Надо срочно искать! Белла! Белла!

Сноу ухмыльнулся, обошёл Грея и, усевшись рядом с ним, произнёс:

– Белла не потерялась, а вот песня уже вред ли получится.

Бурьян раздвинулся, и в проёме появилась мордочка Беллы:

– Мальчики, не нужно ничего петь и никого искать. Поторопитесь. Нам на крышу.

Задрав голову, я смотрел на высокую дощатую развалюху, кажущуюся огромным, заколдованным монстром со множеством чёрных глаз-окон, и маленьким дверью-ртом, заклеенным деревянным покосившимся «пластырем».

Неожиданно во всех проёмах появились кошачьи морды. Я невольно сделал шаг назад от неожиданности, и врезался в развёрнутую, бойцовскую грудь Грея. Друг тоже смотрел на незнакомцев в окнах, но ни один ус на его мордочке не дрогнул.

– Как много бездомных кошек! – страдальчески промурлыкал Барс.

– Ты ещё перед ними с благотворительным концертом выступи, – хмыкнул Сноу, всегда подтрунивший над «певцом» в минуты собственного страха и нерешительности.

– Я же предупредила: петь не нужно, – недовольно пробубнила Белла и первой прошмыгнула в узкую щель, между скособочившейся дверью и выщербленной стеной. Потом добавила с той стороны: – Нужно идти, ребята. За мной!

Первым полез Грей, за ним я, следом – Сноу и Барс.

Мы оказались в просторном холле с выломанными несколькими половицами, чёрными пятнами на зелёных стенах и разномастными котами, занявшими все поверхности.

– Привет! – Белла явно чувствовала себя вольготно. – Мы к Мудрому с парочкой вопросов.

В ответ никто не мяукнул, но судя по тому с каким достоинством двигалась кошечка, ей и не требовалось ни от кого получать согласия – предупредила и всё. Кто не услышал, тот сам виноват!

Мы перемещались по неразрушенным половицам, следуя за Беллой под пристальные взгляды свободных котов.

– Кто бы мог подумать, что их тут так много! – Барс замешкался, перепрыгивая через сломанную половицу к основанию лестницы, по которой наша подруга карабкалась очень быстро.

Она перескакивала со ступеньки на ступеньку и приветствовала тех кошек и котов, кто сидел или лежал на них. Её рыжий хвостик при этом медленно покачивался из стороны в сторону, показывая хорошее расположение кошечки ко всем собравшимся.

Нам с ребятами оставалось лишь следовать за Беллой к вершине дома – на четвёртый этаж, а оттуда на крышу.

Нас осматривали нелюдимые коты и кошки, провожая разноцветными взглядами. Они занимали все свободные поверхности: широкие внутренние карнизы, подоконники, спинки кресел с разодранной обивкой и торчащими наружу пружинами, столы, покрытые вековой пылью.

Даже Сноу притих, который в любых необычных ситуациях начинал транслировать расположение звёзд на небе, и отношение светил, занявших тот или иной «дом» к нам, живущим на Земле.

Только Грей сохранял спокойствие. Он уверенно ступал широкими лапами по выщербленным временем и запущенностью широким ступеням, а его хвост стоял трубой. Грей не вильнул им, не поджал, когда неожиданно дом загудел, заворчал, а с потолка осыпалась штукатурка, разогнав лежащих в том месте свободных представителей кошачьего мира, он просто шёл, точно ходил здесь всю жизнь.

Наконец, мы оказались на самом верхнем этаже. Здесь широкая лестница заканчивалась, а на крышу вела другая – узкая и крутая, уходящая в чёрный проём.

Белла легко прыгнула на ступеньку и, перебирая лапками, взобралась на самый верх. Уже из тёмного проёма она крикнула нам:

– Ну, давайте! Мудрый нас ждёт.