Двоемирье. Книга 3. Новое поколение

– В новостях вам расскажут о реформе образования. О том, что теперь оно станет доступно каждому, но промолчат, что исключили из программы курс добарьерной истории, как «не несущий ничего полезного в наше прогрессивное время». Расскажут о безграничных возможностях, открытых перед жителями страны, но не станут лишний раз упоминать о вчерашнем решении совета министров. Очень своевременном перед скорыми выборами. Если новый закон вступит в силу, их уже нельзя будет называть всеобщими, ведь право голоса будут иметь лишь те, у кого есть «карта гражданина». Только они будут иметь шанс хоть что-то решать, хоть на что-то влиять.

– По-моему, она несет полную чушь, – возмутилась Аурика, поймав себя на мысли, что эта ведущая и это радио нравятся ей теперь еще меньше, чем было до сих пор. Снова говорит ужасные вещи, еще и выдумывает, лишь бы было поскандальнее. «Карты гражданина», их ведь совсем недавно начали выдавать как поощрение для ученых и работников граниумных шахт. Да и то только потому, что благодаря им страна так быстро восстановилась после падения Барьера. Ну и еще таким, как ее отец – за «особые заслуги перед государством», как они это назвали. Но если… если все то, что это ведущая тут наплела, правда… – Это не может быть правдой!

А Джей приложил палец к губам и, словно завороженный, вслушивался в доносящиеся из приемника слова.

– Сначала они отняли у нас прошлое, теперь лишают и шанса строить свое будущее самим. У тебя лишь два пути – быть гением и двигать науку, или гробить свою жизнь в подземных тоннелях, надеясь, что удастся когда-нибудь воспользоваться обещанными привилегиями. Хотя нет, есть еще один путь, и как раз он большинству из нас и светит. Стать изгоем. Никчемным отбросом, недостойным решать хоть что-то.

– Большинство людей не хотят сами принимать решения, – раздалось со стороны двери, и Аурика вздрогнула от неожиданности.

Как папа сумел так тихо подняться по скрипучей лестнице? Или это передача так отвлекла?

– Вы правда так думаете? – взвился Джей. – Тогда кто имеет право решать за это большинство? И как быть тем, кто в этот ваш новый мир не вписывается?

Словно изощренно издеваясь, ведущая вторила его словам:

– Они разрушили Барьер, но тут же выстроили новый – между теми, кого они посчитают достойными лучшей жизни и всеми остальными, кто так и останется никем.

Наконец-то Джей выключил радио – слишком поздно. Аурика вдруг отчетливо ощутила, что стоит на краю пропасти. Той пропасти, что разделяет их с Джеем. Он прав, для нее открыт путь в любую академию, какую только пожелает. А значит, она сможет получить «карту гражданина», все положенные с ней привилегии. Право выбора.

И первый выбор придется сделать уже сейчас: отправиться с ним на поиски туманного прошлого, или пойти вперед по ясной и легкой дороге в будущее. Уже без него. Он-то, похоже, все уже решил.

– Ты закончил, пап? – проще всего оказалось спрятать чувство безысходности под маской ледяного безразличия. – Тогда пойдем, мы слишком задержались.

***

– Так, теперь медленно тянешь ручку запуска на себя, – подбодрил отец, но это заставило Стифа нервничать еще больше. – Вот так, аккуратнее. Отпускай и жми на газ.

Стиф судорожно сглотнул, разжал ладонь.

– Как ты только с этим управлялся? – проворчал он. – Неужели всем приходилось так мучиться?

В нынешних гранилаках управление куда проще. По крайней мере, так кажется со стороны, сравнить самому у Стифа пока что не было возможности.

– Дело привычки, – ответил отец. – Человеку вообще всегда тяжело отказываться от того, с чем уже хорошо знаком.

– Тогда зачем было это делать? И нет, не надо мне рассказывать сказки про катастрофу, все равно я больше в это не верю.

– Не стану.

Отец вдруг помрачнел и всем своим видом дал понять, что не намерен продолжать этот разговор. Однако этим молчанием только подтвердил правильность предположения Стифа. Рано или поздно придется рассказать, что же на самом деле тогда произошло. А пока…

Стиф вдавил изрядно проржавевшую педаль газа до упора – иначе с ней было не совладать. Древняя моторка издала звук, больше напоминающий жужжание пчелиного роя, резко дернулась вперед, и заглохла. Панель управления вспыхнула синевато-зеленым.

Пронзительный крик раздался в это же мгновение, стихнув одновременно с тем, как погасли надписи на панели управления. Невозможно было определить, женщина кричала, мужчина, или ребенок: голосов словно бы были сотни, тысячи. Стиф в панике огляделся по сторонам.

– По крайней мере, она все еще заводится, – отец говорил, как ни в чем не бывало.

Он не слышал. Как и в прошлый раз, и в позапрошлый – в любой момент, когда приходится сталкиваться с «добарьерными» вещами. Каждый раз их сопровождает этот жуткий звук, который никто, кроме самого Стифа, не слышит. Пора бы перестать каждый раз отчаянно повторять про себя: «Я не псих!»

Отец тем временем накрыл его судорожно вцепившуюся в руль ладонь своей.

– Все нормально, с первого раза ни у кого бы не получилось.

Эти слова тут же заставили Стифа позабыть о только что произошедшем, будто о время от времени повторяющемся страшном сне. Ни у кого не получилось бы, значит?

– У меня должно было, – пробормотал Стиф, почувствовав азарт. А ведь сначала посчитал возню с древней рухлядью глупой и бесполезной. Но этохотя бы забавно.

Не может быть, чтобы он не смог заставить моторку сдвинуться с места! Она просто отвыкла от человеческих рук, потому и не желает подчиняться. Стиф снова, уже увереннее, потянул на себя не слишком удобно расположенную под правой рукой ручку, одновременно нажимая на заедающую педаль.

На этот раз моторка успела проехать полкорпуса, прежде чем вовремя заглохнуть у запертой двери склада ненужностей, где доживала свой век.

– Стартовать вроде научились, – отец с облегчением выдохнул, глядя на почти уткнувшийся в дверь нос моторки. – В следующий раз будем учиться тормозить.

– Еще и «следующий раз» будет?

Слишком здорово, чтобы быть правдой. Сначала внезапное разрешение сделать небольшой перерыв в учебе в обмен на обещание эту самую учебу не бросать и быть паинькой. Досадно, придется ведь выполнить обещание, покорно помалкивать и не вступать в споры. Но это ладно, можно и потерпеть, хотя бы постараться, тем более есть пара преподавателей, которые вовсе не против дискуссий на занятиях, если они по теме. А теперь еще отец, вечно занятый министерскими делами, решил снизойти и до него.

Тут определенно есть какой-то подвох, но как его распознать?

– Думаю, завтра продолжим пытаться оживить раритет, – уверенно заявил отец. Ну да, конечно, если только не вызовут на очередное сверхсрочное совещание. – А на сегодня хватит, пойдем в дом, пока мама не узнала, чем мы тут занимаемся. Она уж точно не погладит по голове за такое.

В этом Стиф не мог с ним не согласиться. Особенно после того, как, зайдя в дом, первым делом наткнулся именно на маму, укоризненно склонившую голову.

– Где вы так долго пропадали? Я заждалась, – вопрос прямо с порога.

Стиф уже собрался было начать оправдываться, и непременно выдал бы их в какой-нибудь мелочи, но отец успел заговорить первым, не позволив совершить досадной оплошности.

– Решили воспользоваться тем, что у обоих выдалось свободное время, и провести его вместе.

Уклончиво, но в то же время абсолютно правдиво. Стиф кивнул в ответ на мамин вопросительный взгляд. Однако кое-что не позволило ему просто молча пройти за ней по коридору.

– Заждалась? Разве у нас были какие-то планы?

– Не совсем планы, но…

Мама загадочно замолкла, давая возможность строить догадки до тех пор, пока не окажутся в гостиной.

– Скорее кое-что совсем не запланированное, – поприветствовала их нежданная гостья, поднимаясь с дивана.

– Бабушка? – удивился Стиф. – Ты давно приехала?

Кажется, сегодня день сюрпризов. Бабушка так редко их навещала, постоянно разъезжая по городам и даже поселкам со своей образовательной программой, что Стиф почти начал забывать, как она выглядит. А выглядела она, как и обычно, безупречно. Но вот сияющая улыбка при первых же его словах пропала с лица.

– Только, пожалуйста, не называй меня на людях «бабушка», – она поправила маленькую изящную шляпку. – Просто Нараяна.

Стиф подумал, что вряд ли когда-нибудь поймет эту ее попытку скрыть то, что скрывать вовсе не было необходимости. Что плохого в возрасте или в статусе бабушки? Однако он вынужден был кивнуть в знак согласия. Добавил только:

– Дома-то хоть можно?