Дар цмина

– Но лучше обойтись без лишних любопытных ушей, – кивнул Тиллен.

– Именно. От одной ты удачно избавился… – из-за этих слов кольнуло в груди, но Пальмеро, не дожидаясь возражений, безжалостно продолжал: – кто знает, не придет ли ей на смену другая.

– Ближе к делу, – прервал его Тиллен.

– Кто-то начал мутить воду… – Пальмеро помедлил, словно подбирал слова. – Уже почти все привели в порядок, но кое-что я успел увидеть.

С этими словами он протянул Тиллену свернутую трубочкой газету – одну из тех, какие покупают на окраинах. В каких полно глупых слухов. И правды.

Почти во всю первую страницу красовалось фото. Кусочек главной городской площади выглядел, как после праздничных гуляний. Это если не приглядываться. Однако то, что на первый взгляд могло показаться обычным мусором, было клочками чьей-то одежды. Темные пятна на мостовой, так похожие на кровь. Охранник «Ц-мин» волоком тащил прочь что-то, подозрительно похожее на человеческое тело.

Внутри у Тиллена похолодело.

– Кто-то нас опережает, и действует очень грубо, – произнес он совсем тихо. – Или…

Внезапная догадка похожа на удар камнем в висок. Настолько сильный, что Тиллен на миг потерял дар речи.

– Или что? – переспросил Пальмеро.

Выглядит озадаченным, но Тиллен уже давно перестал верить чужим маскам. Потому открыл снимок, который и собирался показать.

– Можешь что-нибудь сказать об этом?

Пальмеро, задумчиво почесывая подбородок, некоторое время вглядывался в снимок, потом протянул:

– И почему ты решил спросить именно меня?

– Передо мной можешь не притворяться. Знали только двое.

В памяти всплыл тот вечер полтора года назад. Не так уж давно, но словно в другой жизни. Более беззаботной. Тиллен тогда в шутку предложил сделать цветок цмина символом новой власти. Как насмешку над корпорацией, которую они собирались свергнуть.

Вот только даже тогда он понимал, насколько плохой идеей было бы дать всем желающим доступ к источнику жизни. Полнейшим безумием, которое, впрочем, продлилось бы не так долго. Лишь до тех пор, пока источник не опустошили бы до последней капли.

– Двое? – скептически хмыкнул Пальмеро. – Вот уж не ожидал, что ты сумеешь вычеркнуть ее из памяти.

Тиллен поморщился.

– Поправка: из тех, кто все еще жив – двое. Поэтому повторю вопрос: тебе есть что мне рассказать?

Прежде, чем ответить, Пальмеро поднял отброшенный Тилленом камень и вернул на место, восстановив рисунок. Словно давал безмолвный совет: «Нельзя терять головы из-за прошлого».

Непрошенный совет.

– Тебе не кажется, что все это нам только на руку? – сказал он, наконец. – Гораздо надежнее, чем передать все в руки одной девочки и надеяться, что она не оступится.

– Ну конечно, – с презрением выплюнул Тиллен. – Предоставить все неуправляемой толпе гораздо лучше. Ничего не сможет пойти не так, разумеется. И… – Он помедлил, прежде чем спросить то, от чего все может бесповоротно измениться навсегда: – Ты ведь поэтому был против ее отправки? Знал, что начнется, и не хотел подвергать ее лишнему риску?

– Догадывался, – не стал отрицать Пальмеро. – Но не мог тебе сказать: знал, как отреагируешь.

Тиллен почувствовал нестерпимую горечь во рту.

– Зачем? Наш план, он ведь был совсем в другом.

Сделать все тихо и без ненужных жертв. Избавиться от семейства Гофе. Сделать Схеф независимым городом. Взять источник жизни под контроль и начать распоряжаться доставшимся сокровищем не на благо корпорации, а для каждого горожанина. Перестать расплачиваться магией за подачки с «большой земли», а наладить справедливую торговлю. С тем же Маеламом, например. Они только рады будут мирно получить то, что не удалось завоевать насильно.

Пусть это не сделало бы жизни схефцев дольше, зато они смогли бы стать счастливее.

Так они задумывали. И Тиллену казалось, что Пальмеро с ним полностью согласен. Похоже, ошибся.

– Кто сказал, что это устроил я? – поинтересовался Пальмеро, склонив голову набок и став похожим на филина.

– Если сможешь оправдаться – давай, я тебя внимательно слушаю.

До чего же хотелось, чтобы сейчас Пальмеро начал сыпать аргументами. Доказал бы, насколько эти обвинения смехотворны. Тогда Тиллен почувствовал бы себя полным идиотом, надумавшим себе невесть что. Это принесло бы облегчение, он точно знал. Но Пальмеро лишь грустно усмехнулся:

– Зачем? Ты ведь для себя уже все решил. Возненавидишь меня за это – так тому и быть.

– Возненавижу? – Тиллен нервно хохотнул. – Это было бы слишком. Я бы назвал это иначе. Например, презрением.

– Пусть, если так тебе проще, – пожал плечами Пальмеро. Порой Тиллен завидовал хладнокровию своего начальника. Учил запирать эмоции в себе, а вот Пальмеро, похоже, удалось с ними по-настоящему подружиться. С легкостью принять обвинения, как если бы они вовсе его не касались. Впрочем, как стало ясно в следующее мгновение, мстить он тоже умел. Сказал совершенно спокойно: – А теперь идем. Нам пора встречать пополнение.

Ведь понимает прекрасно, что сейчас смотреть на новых привезенных в домик кукол Тиллену будет невыносимо.

– Я так понимаю, сказаться больным не вариант? – на всякий случай поинтересовался Тиллен, не надеясь на снисхождение.

Пальмеро лишь улыбнулся на его слова:

– Вариант, если это что-то заразное. Но тогда нам пришлось бы закрыть домик на неопределенное время. Вряд ли нам это нужно, правда?

И не поспоришь. Впрочем, Тиллен не был сейчас настроен на споры. Потому просто молча поплелся вслед за Пальмеро в просторный прогулочный двор, способный вместить всех обитателей домика разом.

Девочки выстроились по периметру двора. В ожидании новичков, переглядывались, шушукались группками. Тиллен лишь бросил равнодушный взгляд поверх их голов и встал около трибуны рядом с остальными наставниками.

– Как думаете, на этот раз к нам приедут сложные девочки? – полушепотом поинтересовалась как всегда элегантная, прямая, как тростник Цара, продолжая натянуто улыбаться.

– А с этим какие-то проблемы? – тут же отозвался Пальмеро, на что Цара едва заметно мотнула головой.

– Как раз наоборот. Разве это не здорово: превращать маленьких диковатых зверушек в настоящих кукол, которыми можно гордиться?

Тиллен на этих словах невольно поморщился, и это не ускользнуло от внимательной Цары.

– Вы разве с этим не согласны?

– Рад, что гордитесь своими «созданиями», Цара, – вступился за него Пальмеро. – Но вы когда-нибудь задумывались, что с ними происходит после, когда они выпорхнули из гнезда?

Пусть он и обращался к Царе, взглядом показал Тиллену, что эти слова предназначались ему. Оставалось лишь сжать кулаки покрепче и промолчать. Сейчас не время и не место для правды.

Воздух вдруг стал соленым. Шум разговоров – громче. Напомнил звуки морского прибоя, как Тиллен помнил его по поездке в детстве. Это показалось настолько странным, что привлекло его внимание. Очень вовремя: как раз в этот момент входные ворота отворились, и во двор вошли растерянные, испуганно озирающиеся девочки в сопровождении немолодой, но бойкой нумани Эженны, которая будет их наставницей в первый год.