Воронье наследство 2. Справедливость

Сказал это куда-то в сторону и вообще усиленно делал вид, будто Илая нет рядом. Как и обычно. Похоже, нашел такой нехитрый способ смириться с присутствием настоящего хозяина поместья.

«По-прежнему меня опасаешься?» – хотел спросить Илай, но решил благоразумно промолчать. Лишь кивнул в ответ, не уверенный, видел ли это отец Катрин.

А она помедлила пару секунд, потом робко улыбнулась и отошла от повозки.

Мешок оказался тяжелее, чем Илаю бы хотелось. Пришлось волоком тащить до амбара, но ради изумительно вкусного варенья и не менее изумительных пирогов, которым Катрин научилась у приходящей раз в неделю кухарки, можно было и потерпеть.

Сколько так прошло в полной тишине, пока Илай с Фредриком разгружали привезенное? Пять минут, десять? После четвертого мешка, на этот раз заполненного мукой, Илай мог бы поклясться, что уж точно не меньше часа. Стиснул зубы, жалуясь лишь самому себе. Несколько раз чуть не столкнулся со своим не слишком довольным помощником, а тот все так же упорно отводил взгляд. Кажется, даже подгадывал специально так, чтобы поменьше находиться рядом, пока занимаются погрузкой.

– Что это с ним? – тихонько спросил у Катрин Илай во время пятого подхода, позволив себе небольшую передышку и вытирая ладонью пот со лба. – Мне казалось, он уже успел свыкнуться с моим присутствием.

Катрин пожала плечами. Подняла с земли выкатившийся из повозки апельсин – редкость, и как только ее отец умудрился выторговать целый ящик? – и протянула Илаю.

– Спроси его. Иначе так и будешь мучиться в неведении.

– Эм, да мне вообще-то не настолько интересно.

– Я не о том. – Катрин с укором покачала головой. – У тебя ведь есть к нему вопрос. Один, самый важный.

Однако задать этот вопрос Илай решился гораздо позже. Уже почти доев кроличье рагу, которое в исполнении Катрин было не столь аппетитным, как при прежней кухарке, но все же съедобно. Фредрик как раз закончил рассказывать беззаботно щебечущей дочери услышанные в городе сплетни про каких-то ее давних знакомых. Хоть Илай и слушал вполуха, но рад был и таким новостям.

Лишь когда снова стало тихо, он повернулся к Фредрику так, чтобы тот уже не смог его игнорировать.

– А о Барксах что-нибудь слышно?

Вряд ли, конечно, он навещал свою племянницу, но, быть может, хоть что-то? Незначительная весточка, этого бы хватило.

Ответом был кашель поперхнувшегося собеседника, который не сразу смог заговорить.

– О Барксах? Вы же знаете, их нет больше.

Ну да, ясно. Решил, что речь о прежних графе и графине, которые навсегда исчезли. При воспоминании о них Илай невольно сжал край белоснежной скатерти.

Или хитрец лишь сделал вид, будто неверно его понял, чтобы избежать неприятного разговора?

Илай отодвинул пустую тарелку, небрежно откинулся на спинку стула.

– Да, конечно, и как я мог об этом позабыть? Но как теперь называть Эстеллу? Графиня Харриет? Это было бы не совсем честно, в нашем поместье она никогда не была хозяйкой. Она Баркс, всегда была и будет ей, что бы ни произошло. И тот, кого ворон выбрал своим преемником, тот, кто теперь с ней – видимо, он теперь тоже может считаться Барксом. А ты, кстати, так и не ответил.

Сложно уклониться от прямого ответа, если изо всех сил делаешь вид, что ничего скрывать вовсе не собираешься. Особенно если притворяешься настолько неумело.

Сложно, если досадная случайность не решит в этом помочь.

Случайность в виде некстати заржавшей лошади во дворе. Фредрик мгновенно ухватился за эту возможность улизнуть. Уже пару мгновений спустя пробормотал что-то вроде: «Проверю, что там стряслось» и скрылся за дверью.

– Ну все, мне это начинает надоедать, – не выдержал Илай. Уже направился следом, но Катрин схватила его за запястье. Так крепко, что он от неожиданности остановился. – Что? Я должен узнать, в чем дело.

– Нет, не должен. – Катрин покачала головой. – Он сам расскажет, когда будет готов. Сейчас лучше его не тревожить, поверь.

До чего теплая у нее ладонь. Поймав себя на этой совсем некстати пришедшей в голову мысли, Илай наконец отдернул руку, сел обратно за стол. Прежде чем ответить, пришлось прочистить горло, но и после этого голос звучал хрипловато.

– Предлагаешь дать ему время? Сколько? Сколько еще он будет сторониться меня, как прокаженного? – С каждым словом раздражение все нарастало. Так не пойдет. Совсем не пойдет. Илай сделал глубокий вдох, а потом продолжил с легкой усмешкой: – Это немного обидно, знаешь ли.

– Всего лишь предлагаю тебе научиться терпению. Так ты вернее узнаешь нужное, – ответила Катрин с уже привычным спокойствием, словно бы и не заметила вспышки его гнева. Может, и правда не заметила. Кто знает, что творится в ее голове?

Возможно, она и права. В конце концов, что бы там ни случилось, его это теперь совершенно не касается.

Фредрик во дворе тем временем пытался утихомирить встревоженную лошадь. Наклонился ближе, что-то сказал, потрепав за ухом. Продолжил говорить, пока та не перестала бить копытом. Илай хмыкнул:

– Смотри-ка, у него настоящий талант.

– Наверное, да.

Щеки Катрин зарозовели, словно бы это ее похвалили.

«Почему я вообще на это внимание обращаю?» – Илай поднялся, с грохотом отодвинув стул. Успел сделать несколько шагов, как увидел валяющийся на полу обрывок листа. Похоже, Фредрик обронил и не заметил в спешке.

Бывает, нужно всего мгновение, чтобы почувствовать неладное. Словно что-то внутри вопит во весь голос, надеясь быть услышанным. И вот рука замирает всего в сантиметре от безобидной с виду записки. Ты еще не знаешь ее содержания, но точно уверен: не хочешь читать.

И так же точно уверен, что прочесть нужно, иначе потом… потом себе этого никогда не простишь.

Подняв листок, Илай стал медленно, насколько это возможно, разворачивать его. Сначала краем сознания отметил, что один их уголков почернел, будто кто-то пытался подпалить, а потом то ли передумал, то ли не успел по какой-то причине.

Он ожидал увидеть там дурные вести. Очень дурные, иначе с чего бы так всполошился явно успевший прочитать это Фредрик? Может, даже угрозы. Вместо этого обнаружил почти в самом центре пустого листа две кляксы. Совсем не похожие на упавшие случайно капли чернил. Темно-бурые.

Капли крови.

Ладонь машинально сжалась прежде, чем Илай окончательно осознал, что это может означать. Определенно угроза, в этом не было никаких сомнений. Но вот кому угроза и от кого?

Впрочем, ответ на второй вопрос Илаю был ясен без лишних слов: за почти десять прошедших с тех пор лет воспоминания еще не успели стереться окончательно…

…– Вы серьезно?

Он попытался разглядеть выражения лиц собравшихся членов Совета, но в почти полной темноте сделать это было невозможно. Казалось, он вообще находится в полном одиночестве и обращается к пустоте. К тому же, никто не спешил развеять это ощущение.

Лишь он один в круге тусклого, пробивающегося сквозь облака лунного света. В руке лист с текстом легенды, больше похожей на сказку. Красивую сказку, следуя которой ему суждено до конца своих дней стать одним из тех, кто защищает этот мир от тьмы.

Если только палач вообще способен кого-то защитить. Нет, лишь покарать за то, чего уже не исправить.

– Тебя обуревают сомнения, – раздался из тьмы голос графини Баркс. Голос, который всегда успокаивал. – В этом нет ничего странного или постыдного. Ты еще не готов, но пока от тебя ничего особенного и не требуется. Лишь засвидетельствовать, что ты один из нас и всегда им будешь.

– Ничего не требуется, да? – протянул Илай, пытаясь заставить руки перестать так предательски дрожать. – Поэтому мои родители наотрез отказались прийти?

– Родителям нелегко смириться с тем, что их ребенок уже вырос. Будь снисходителен.

Илай не сдержал нервный смешок.

– Ага, пока еще можно побыть снисходительным. Скоро у меня не останется такой роскоши.