Угодный богу

И когда он подошел, крепко взялась за его руку своей загорелой рукой, сдержанно сказав:

– Отец привез тебе подарок.

– Что привез? – от нетерпения мальчик облизал губы. – Жемчужину?

– Морскую звезду, – они шли вниз по холму. – Привез ее в сосуде с

водой, чтобы ты мог увидеть ее живой.

– Настоящая звезда! – воскликнул мальчик, подпрыгивая.

Мать с неодобрением взглянула на него, он тут же угомонился и тихонько произнес:

– А у меня тоже есть подарок.

– Какой же? Твой нос, выпачканный в земле? Или синяки, украшающие лица воинов? – усмехнулась мать.

– Не угадала, мама, – серьезно отвечал Тотмий, – Я подарю ему… – он посмотрел на мать, прищурился и закончил фразу. – Подарю тебя.

– Прекрасный подарок, – после некоторого замешательства ответила та и покрепче перехватила руку сына. – Идем скорей.

Тотмий не возражал. Они спускались все ниже и ниже, туда, где под высоченными кипарисами пряталось жилище рыбака.

В глиняном сосуде морской звезде было тесно, и она постоянно царапалась кончиками лучей о его шершавые стенки, на которых дрожали солнечные блики. Мальчик восхищенно следил за звездой и трогал свою пленницу прутиком. Звезда дергалась, пытаясь удрать, но бежать ей было некуда. Мальчик смеялся.

– Ну, Тотмий, понравился тебе подарок?

Отец сидел у хижины на деревянной скамье и перебирал сеть.

– Звезда просто замечательная! – ответил ребенок, не отрываясь от сосуда.

– Мне пришлось нырять за ней очень глубоко.

– О, отец, я так рад! – в глазах Тотмия промелькнуло озорство. – Я знаю, чем отблагодарить тебя.

Мальчик скрылся в доме и быстро вернулся, держа в руках что-то темное и довольно тяжелое; он бережно протянул отцу предмет так, будто хотел, чтобы его можно было обозреть со всех сторон.

– Что это? – недоуменно спросил отец.

– Ты не догадался? – засмеялся Тотмий и с радостью сообщил. – Это же наша мама!

Отец присмотрелся к глиняному куску в руках сына и невольно расхохотался: грубо и неумело оформленный комок землистого цвета действительно напоминал человеческую голову на крепкой длинной шее, переходящей в чрезмерно широкие плечи. Они же служили и основанием маленькой скульптуры.

Подошла мать:

– Я приготовила рыбу…

– Как ты думаешь, что это? – спросил отец, указывая на работу сына.

Мать затруднилась ответить, и отец захохотал:

– Скажи-ка, Тотмий, кого ты изобразил?

– Мама, это ты! – сияя от счастья и розовея от внимания к его творению, ответил мальчик.

Мать удивилась, а потом, вторя отцу, громко засмеялась.

Мальчик смутился.

– Ничего, ничего! – подбодрил его отец. – Когда вырастешь, научишься обрабатывать глину, станешь гончаром, уважаемым и богатым человеком. Если, конечно, к тому времени не утратишь интерес к этому делу. – И он вновь залился смехом.

Его хохот был слышен далеко. Но звонкий голос матери иногда брал верх и заражал искренностью и безмятежностью. А мальчик, крепко сжав зубы, исподлобья смотрел на свое творение и изо всех сил старался не плакать вопреки хохоту родителей.

– Стать гончаром? – он заговорщицки улыбнулся самому себе.

Он-то знал, кем должен стать.

Его мысли уже уносились далеко в будущее, в страну, где все счастливы и никто ни над кем не смеется. Там все кругом излучает свет доброты и понимания. Она существует в самом прекрасном месте земли, освещенная щедрым ласковым солнцем, омываемая живительной влагой. Красивые люди живут там, гордящиеся своей статью и талантами. Чудесные животные и птицы населяют ее, таких в иных странах не найти. И только туда он однажды направит свои стопы – в этом мальчик себе поклялся.

Но если бы он мог пронзить расстояния и очутиться в стране своей мечты, совсем не сказочные события предстали бы его взору.

Глава 1. 1384 год до Рождества Христова.

Египет. Уасет.

В тот же день фараон Верхнего и Нижнего Египта Амонхотеп III принимал в своем золоченом зале жрецов храма Амона, покровителя Уасета. Здесь все блестело, подобно солнцу в безоблачный день: стены, колонны, трон, на котором восседал бессмертный повелитель, и даже пол, матово отражающий фигуры служителей в накинутых на плечи кастовых леопардовых шкурах.

Жрецов было трое.

Фараон снисходительно взирал на них с высоты своего трона, безукоризненно прекрасный и величественный. Золотистый немес – плат с синими полосами – подчеркивал бронзовый оттенок царственной кожи, а в уголках прекрасно очерченного чувственного рта, казалось, застыла улыбка. Так и подобало властителю великой страны. Гордый профиль, брови вразлет и огромные выразительные глаза – фараон был похож на бога, сошедшего на землю. Безукоризненно белые одежды, покрывающие его тело, мягко облегали тело. Шею и плечи украшал золотой воротник – ускх с вкраплениями лазурита. Сегодня фараон принимал своих подданных по-свойски, по-домашнему, без особых атрибутов. Но даже если бы он вышел к жрецам в одежде простолюдина, это не нарушило бы того благоговейного трепета, который испытывал в его присутствии каждый египтянин. И трое служителей бога не были исключением.

Один из них выступил вперед и, глубоко поклонившись, низко и звучно воззвал:

– Царствуй вечно, о божественный!

Взгляд фараона смягчился:

– Зачем ты, мой верховный жрец, пришел ко мне? – уронил Амонхотеп традиционную фразу.

– Мы, слуги твои и служители храма Амона-Ра, пришли спросить о наследнике твоем, пребывающем под сводами нашего храма.

– Я слушаю вас, достойные мужи, – сдержанно молвил фараон.

– Вот уже несколько лет твой наследник, будущий фараон Египта, учится искусству жрецов у самых умных из нас, – жрец бросил быстрый взгляд на своих спутников, те поклонились своему повелителю, а говоривший продолжил. – Но время идет, ребенок становится юношей, и мы ждем, какие будут на его счет распоряжения владыки.

Фараон приподнял одну бровь, и это заставило жреца поспешно пояснить свои слова:

– Наступает пора выбора: либо наследник встанет на жреческий путь и сменит меня в должности верховного жреца Амона-Ра, либо вернется к жизни светской и к своему предназначению. Мы ждем изречения твоей воли, о божественный!