Только деньги. Ничего лишнего

Только деньги. Ничего лишнего
Татьяна Михайловна Чистова

Теперь она сильная, он вспомнит все. Каждый недобрый взгляд в свою сторону, каждое злое слово, насмешку, измену и ложь. Бизнес Риты приносит хорошие деньги, но объявился местный авторитет Гончаров. Рите поставили ультиматум – или платишь бандитам, или бизнесу конец. Она отказалась, и это стало началом войны. А тут еще ее бывший жених появился и начал вымогать у Риты деньги. И начальник службы безопасности банка застал ее за обналичкой фальшивок. Конец всему?

Татьяна Чистова

Только деньги. Ничего лишнего

До чего же мерзкое занятие – считать дни до зарплаты. Мучительно прикидывать, сколько осталось в кошельке, сколько на картах, и осталось ли там вообще хоть что-нибудь, выгребать мелочь из карманов, искать ценники со скидками в магазинах. Нет, не так все плохо, конечно, на еду и квартиру хватит и даже еще немного останется. Но одно дело, когда еще месяц назад собираешься эту самую квартиру купить, а сейчас едва-едва наскребаешь на оплату ее аренды. И чувство такое тошное, даже липкое, и злость разбирает до состояния «аж кушать не могу».

Рита посмотрела на два здоровенных куска торта, уже основательно подсохших. Они стояли тут с утра, с самого начала рабочего дня – Иркин подарочек перед выстраданным отпуском. От тортиков чудесно пахло ванилью и шоколадом, но при одной мысли попробовать хоть кусочек, желудок сжимался до размера наперстка, а в горле появлялась перегородка с крохотным отверстием для воздуха и тонкой струйки воды. Рита отвернулась к окну и откинулась в кресле. Крыло химеры с этого ракурса имело вид острого, но малость кривоватого копья с подозрительными ржавыми подтеками от острия по древку и ниже, точно чудище ночью удачно поохотилось и потом славно пировало на этой самой крыше. «Химерам хорошо – сожрешь кошку, и нет проблем» – Рита чуть ли не завидовала каменному изваянию, а самой от злости хотелось что-нибудь немедленно разорвать или сломать, или разбить, обязательно вдребезги, в крохотные осколки, в космическую пыль. Когда-то начальником ее департамента был целеустремленный молодой человек, карьерист и сволочь, он быстро вырос по службе и перевелся в центральный офис. Юноша этот для снятия стресса держал в кабинете боксерскую грущу, небольшую, размером с арбуз, и та очень быстро прошла в негодность. На памяти Риты ее меняли дважды, третья уехала в Москву вместе с хозяином. Так вот, этой груши ей сейчас очень не хватало.

Загудел мобильник на беззвучке, Рита глянула на экран и зажмурилась – пришла беда, отворяй ворота. И не ответить нельзя, и заранее знаешь, что потом будет тебе плохо, очень плохо. Рита вдохнула, выпрямилась на стуле и взяла телефон.

– Привет, мам.

– Наконец-то, – буркнули из трубки, – дозвонилась. Я уж думала, что ты мать родную в черный список занесла.

Рита подошла к окну. Химера сыто жмурилась в ореоле ярко-зеленых кленовых листьев и на Риту не смотрела. Умиротворенный вид каменной морды действовал не хуже успокоительного, только перегородка в горле так и осталась, и ничего, кроме воды, Рита не могла запихнуть в себя уже больше суток.

– Я работала, – сказала она неожиданно спокойно, – хотела сама перезвонить.

Мать звонила пятый раз за последний час, и Рита только сейчас заставила себя ответить. Обе молчали: мать готовилась к атаке, Рита к обороне, как всегда, впрочем.

– Мне деньги нужны, – раздалось из трубки, – очень срочно. На лекарства. У нас через дорогу закрывается аптека, там большие скидки, я хочу купить про запас…

– Лекарства нельзя покупать про запас, – перебила ее Рита. – Если они не пригодятся, то выйдет срок годности, ими можно серьезно отравиться.

– А ты только этого и ждешь! – визгливо оборвала ее мать, – тебе бы только порадоваться, как мне плохо! Я на восьмое марта «скорую» вызывала, у меня был сбой сердечного ритма, я могла умереть! А ты где была в это время? Мать страдает, а ей некогда!

Где была – хороший вопрос, Рита, чтобы не сорваться на крик, старалась припомнить, где она была, в самом деле. И череда дней сама собой прошла перед, как писали классики, мысленным взором, и дни все были одинаковые: дом, работа, дом. И деньги, настоящие, серьезные деньги, от коих сейчас и следа, считай, не осталось. От этой мысли на душе стало вовсе уж тошно и беспросветно, а мать продолжала бурчать:

– Такая прекрасная возможность – купить недорогие лекарства! На хорошие мне пенсии не хватает, хоть дешевыми запастись, если вдруг что случится. А у нее денег нет! На всякую ерунду и тряпки деньги есть, а на мать пожалела! Ничего, скоро помру, наконец, вот радости тебе будет…

И осеклась: неделю назад Рита перевела ей на карту десять тысяч, и еще две недели назад столько же. Как и в прошлом месяце, как и в позапрошлом: мать уже полгода получала почти три пенсии вместо одной, честно заслуженной, как сама любила говорить. На языке так и крутился вопрос о судьбе эти немаленьких для их городишки денег, но Рита сдержалась.

– Спасибо, доченька! – с истерикой в голосе выкрикнула мать, – спасибо, милая! Ты мне очень помогла. Ну ладно, тебе деньги нужнее, конечно. Звони хоть иногда, узнавай, жива я или нет.

– Вечером счет проверь.

Рита первая отбилась, бросила телефон на кучу бумаг. Стопка лежала на столе с понедельника, и к пятнице она выросла до угрожающих размеров. Таблицы, распечатки, служебные записки – им предстояло стать отчетом за прошлый месяц, «линия смерти» приближалась все быстрее, а тут в полном смысле конь не валялся. И точно кто мысли ее читал, снова зазвонил телефон, на этот раз рабочий. Определился номер руководителя проектов комплаенс, мелко-лысого въедливого мужика по фамилии Милютин, что даже сам себе не верил и всегда проверял отчеты и за собой, и за своими подчиненными. То есть делегировать полномочия и требовать результатов не умел от слова совсем, хотя Рите казалось, что дядя реально кайф ловил, копаясь в первичке и выискивая ошибки.

– Маргарита, я жду, – лживо-приторно проворковали из трубки. Наверное, химера, охотясь, именно так заманивает своих жертв сначала на «поговорить», а потом рвет когтями мягкую шейку доверчивой зверюшки. Рита прикрыла глаза и вместе с креслом отвернулась к стенке. Почему-то вид ободранных обоев не давал сорваться с катушек и здорово помогал держать себя в руках.

– Конечно, Алексей Алексеевич, я помню, – нарочито бодрым голосом сказала она. – Сегодня к вечеру будут предварительные данные…

– Предварительные? – патока заливала кабинет, Рита почти по пояс утонула в липкой жиже. – Отчего же предварительные, солнце мое? Сегодня какое число? Вы одна остались, голубушка, все уже отчитались!

«Пятнадцатое сегодня, пятнадцатое» – Рите до чертиков хотелось побиться головой о драную стенку, если бы это помогло. К отчету она еще не притрагивалась, и сама мысль о нем отравляла жизнь не хуже вида пустого кошелька и нулей на карточном счете.

– До конца рабочего дня будут. – Рита впечатала трубку в аппарат и немного подержала ее так, точно для верности, что липкий Милютин оттуда не вылезет. С ненавистью глянула на бумаги, прислушалась к голосам за дверью. Если пару минут назад звуки напоминали отдаленный гул моря, то сейчас в нем явно слышались отдельные слова, голоса становились все громче. Потом послышался стук, будто упало что-то тяжелое, потом смех. «Какого черта» – Рита распахнула дверь. Юлька, вся красная, с растрепавшейся «гулькой» на макушке, поднимала стул, Анька развалилась в кресле и лопала банан, только что ноги на стол не положила. Ирка с прямой спиной держала покер-фэйс и шустро крутила колесико мыши.

– А что вы жрать будете? – выдохнула Юлька, – ты подумала, чем троих кормить? Это же не хомячки.

Анька кивнула, верхушка банана отломилась. Анька успела схватить ее зубами и теперь быстро заталкивала в рот, одновременно трясла пегой башкой.

– Само собой, – проурчала та, – мне сначала дадут пособие на третьего ребенка, потом материнский капитал, потом я больничный получу, – Анька только что пальцы не загибала. – Потом дадут наборчик со всякими ползуночками, ботиночками, кофточками, подгузничками, кремиками, лосьончиками, подушечками, одеялками для младенчика…

– Жалко, что мозгов в наборе нет, – едва слышно проговорила Ирка, храня невозмутимый вид. Юлька вцепилась в спинку стула и беспомощно глянула на Риту.

– А потом я как многодетная получу квартиру бесплатную, – Анька приканчивала банан, – деток моих в школе будут бесплатно кормить, потому что они из многодетной семьи, потом мне каждый месяц будут деньги давать на ребеночка…

– За инвалидов хорошо платят, я слышала, – Ирка разговаривала с фотографией цветущего лавандового поля на мониторе. Пропущенный через фильтр вид аббатства Сенанк разил в самое сердце, и Ирка только что не облизывалась на эту красоту. Остроту эмоциям добавляло осознание, что она сама через пару дней физически окажется в центре этой картинки, оббежит ее по периметру, по диагонали, зигзагами вдоль и поперек, дыша лавандой, срывая ее, и, возможно, падая в заросли. В общем, дорвется, нахватается впечатлений, напьется ими, как вампир крови и успокоится на полгода. А там придет время Адвента, горячего глювайна в тяжелых кружках, имбирных пряников, weihnachtsmarkt и прочих currywurst в хорошем смысле этого слова.

– Мужик-то твой хоть знает? – нашлась Юлька. Анька швырнула шкурку в мусорку и принялась чистить второй банан.

– Серега пока дома, – важно сообщила она, – ремонт делает, чтобы я из роддома ребеночка в чистую квартиру привезла. А потом ему сразу на работу, я же не смогу, на мне дети!

– Где он работает? – не поворачиваясь, поинтересовалась Ирка.

– Пока нигде, – донеслось вперемешку с пережевыванием банана.

– Фигню спросила, извините, – на грани слышимости проговорила Ирка, – могла бы и сама догадаться.

– Но сразу устроится, как только я рожу!

– Конечно-конечно, кто бы сомневался…

Юлька плюхнулась на свое место, задергала мышкой, только что не грохнула ею по столу. Компьютер «проснулся», на мониторе появились платья, пальто, плащи, удобная дорогая обувь. Юлька с бешеной скоростью листала каталог, плечи у нее дрожали, «гулька» съехала на затылок.

– Какое платье классное, – сыто проурчала Анька, – дорогое?

– Очень, – бросила Юлька сквозь зубы. В ее голосе явно звучали слезы.

– Ты бы могла его купить, если бы не ЭКО, – скалилась Анька в сутулую Юлькину спину, – столько денег на ветер, да? Какая жалость, что ничего не получилось! Мне так жалко тебя, так жалко!

И принялась жрать торт, отламывая ложкой ломти попеременно от ванильного и шоколадного кусков. Юлька неторопливо удалилась вон, Ирка аж побагровела, но промолчала. Рита отступила в кабинет, закрыла дверь и бессмысленно смотрела на нее. «Сонная тупица, овуляшка и пенсионерка» – Марианка точно сидела за столом и гаденько так улыбалась при каждом слове. Рита обернулась, но Марианки там, разумеется, не было. Она давно обреталась в другом, по слухам, весьма хлебном и теплом месте, и в ус не дула, если бы у нее были усы. А бумаги со стола меж тем никуда не делись, их точно больше стало, будто в приоткрытое окно сквозняком затянуло. Рита сгребла эту кучу поближе к монитору, глянула на часы, точно засекая время: до конца рабочего дня оставалось несколько часов. Разобрала наскоро по стопкам, открыла сводную таблицу и только сосредоточилась, как снова зазвонил мобильный. На этот раз Женя, что показалось странным: они договорились общаться только по вечерам и в выходные, в другое время «партнеры по бизнесу» выходили на связь в крайних случаях.

– Они отказываются платить, – быстро проговорила Женя.

– Причину обосновали? – Рита плечом прижала мобильник к уху, а сама быстро вносила цифры в таблицу. В нижней графе быстро менялись цифры, но до итога было еще очень и очень далеко.

– Не понравилась фабула и реализация проекта, – сообщила Женя.

«А я предупреждала, что это чушь собачья» – Рита снова прикусила язык и посмотрела на край окровавленного химериного крыла.

– Глеб где?

– Он потерпел творческую неудачу и снимает стресс.