Маски трёх эпох. Том 2. Посланники

Лант снова взглянул на меня: «Молчи!» – и продолжил:

– Князь, вы знаете, что подобные… инциденты могут осложнить установление дипломатических отношений? Учитывая все сопутствующие обстоятельства?

– Я понимаю, что… – запинаясь, начал князь, всё более хмуро поглядывая на жену. Та, оказавшись в созданной ею для себя ловушке, попыталась вывернуться и с надетой на лицо светской улыбкой извинения ответила ставшим невероятно нежным и смиренным голосом:

– Я очень сожалею о прискорбном недопонимании… вита Незедера. Но… но прошу понять меня: такой ужас, такое невероятное потрясение… Я боялась за себя и детей и была не в себе. И… У нас столь скромное платье носит прислуга, и я… Я прошу прощения за эту ошибку.

Лант снова улыбнулся, отлично поняв, что, формально извиняясь, княгиня пытается не просто отговориться, но и свалить всё с больной головы на здоровую и выйти из неприятной ситуации скорее жертвой, чем виноватой.

– Следовательно, всё дело в одежде? – Он неприятно усмехнулся, глядя на скромно улыбающуюся женщину и еле сдерживающего негодование на неё князя.

– Да… нет… – Княгиня на самом деле не знала, что ответить, как себя вести. Она никогда не слышала о государстве Шалорн. Она никогда не видела таких яхт. Она никогда не оказывалась в ситуации, чтобы знатные особы вели себя так, как мы с Лантом. И ещё она не умела думать. Разум ей заменяли заученные с младенчества светские условности, обычаи, опиравшиеся на признаки богатства или бедности, в соответствии с которыми она и общалась с людьми. А тут всё было не так.

Пока она, удерживая на чётко очерченных пухлых губах смущённую улыбку, пыталась понять, что вообще происходит, Лант незаметно коснулся браслета. Выглядевшая прочной стена разошлась, будто занавес, из тёмной буфетной вышла робо-горничная с корзиной фруктов. Мы не любили этих кукол, но создали их, и довольно много, потому что в этом мире они были символом нашего высокого статуса.

Прекрасная горничная шествовала в ниспадающей до пола тунике из драгоценного золотистого виссона, в золотых сандалиях и в усыпанных самоцветами диадеме, серьгах, ожерелье, браслетах, перстнях. В общем, ожившая статуя античной богини при полном параде. Она с поклоном поставила на стол вазу с фруктами и взглянула на княгиню уж точно пламенным взором – таким, каким по легенде смотрит змея на загипнотизированную птицу. На мгновенье пробрало даже меня.

– Следовательно, дело в одежде? – переспросил Лант, указывая на куклу. – Тогда она по своему положению будет выше императрицы. Одни украшения на ней стоят столько же, сколько даёт годовой бюджет небольшого государства, а секрет изготовления ткани утерян ещё в древности.

– Лант… – еле слышно шепнула я.

Друг умел мстить. Жестоко и неотвратимо. Этой дуре урок всё равно не пойдёт впрок, а вот её муж… Рядом сидели люди другого социального слоя – прислуга, капитан, его помощник. Разговор, пусть и неприятный, но допустимый среди своих, выговор от высокопоставленного лица – это одно. А вот такой – жестокое оскорбление для аристократа.

Он понял. Голос его изменился, взгляд стал не ненавидящим, а просто жёстким.

– Князь, прошу простить меня за резкость. Я уверен, что все присутствующие забудут о произошедшем, если княгиня придёт в себя после вчерашнего потрясения и более не допустит подобных ошибок. Ни здесь, ни с кем-либо ещё. Мы с витой даём слово, что эта история не выйдет за пределы гостиной. Думаю, вам, княгиня, сейчас лучше вернуться к себе и отдохнуть. В комнате вы найдёте несколько книг – они займут вас. Сударыня?

Двери в коридор открылись, и пошедшая красно-белыми пятнами княгиня удалилась.

Лант обернулся к мужчинам:

– Ещё раз, князь, прошу извинить. Но сложившееся положение не оставило мне выбора. Более подобное не повторится. Думаю, у вас много вопросов? Мы с витой готовы ответить на них.

– Вы говорите, что и вы, и вита – посланники, но это же невозможно… – хрипло выдавил тяжело переживавший позор жены князь. – Не может быть двух посланников в одну страну!

Лант взглянул на меня: «Ты объяснишь?»

– Вы правы, – впервые за всё это время заговорила я. – Но наш случай исключителен. Мы… можно сказать, что мы являемся одним посланником. Лорн – необычное государство, вы должны понимать это. Наша миссия уникальна. Отсюда и наше необычное положение.

– А какова ваша миссия? – осмелился спросить князь, отлично понимая, что на такой вопрос не получит ответа.

– Можем сказать только одно: установление дружественных дипломатических отношений с Российской империей, – улыбнулась я.

– Всё это – ваши дела, – не выдержал капитан. – А что прикажете делать нам? Спасибо, э-э… витар, что вытянули нас из глотки морского дьявола, не дали пойти кормить рыб, но чёрт побери! У меня сорок человек, фрахт на дне, чем отрабатывать перевозку? Или вы нас возьмёте в команду? – Он криво усмехнулся. – Так ваши пугала да колдовство и без нас тут всё сделают. Не будете же вы нас в трюме возить?

– Не будем, – рассмеялся Лант, радуясь, что от сложных светских и дипломатических тем можно перейти к обыденным вопросам. – Вы ведь не против, что мы вас сняли со шхуны?

– Куда уж против, – проворчал капитан, достал трубку и кисет, потом опомнился и взглянул на меня и Ланта:

– Разрешите?

– Нет. – Лант ответил доброжелательно, но так, что капитан сразу убрал всё обратно в карман. – Здесь – нет. Там, где вас разместили, можете курить, но не в комнатах.

– Так что будет с нами? – повторил вопрос немного осмелевший секретарь. – И с матросами?

– После того, как закончится шторм, мы свяжемся с каким-нибудь российским военным кораблём, – объяснил Лант, – и передадим вас под покровительство российского императора. Сами мы не имеем возможности долгое время заботиться о вас. Но пока вы на борту яхты, вас обеспечат всем необходимым.

– Так отрабатывать доставку не надо? – переспросил капитан.

– Нет. Вы же сами сказали, что здесь ваши знания бесполезны.

– Плохо, – скривился капитан и снова вытащил трубку. – Курить не буду, но так-то можно?

Лант пожал плечами: «Да пожалуйста».

– Плохо, – повторил капитан, засовывая трубку в рот, как дети – леденец. – Не привыкли они болтаться без дела. Как бы чего не вышло.

– Я об этом думаю, – серьёзно ответил Лант. Он намного лучше капитана понимал, что сорок с лишним не занятых ничем крепких, привыкших только к физической работе мужчин – очень большая проблема.

На меня внезапно навалилась невероятная усталость. Голоса слышались словно сквозь толстый слой ваты.

– Простите, я вынуждена вас покинуть. – Я встала, стараясь не пошатнуться, поймала обеспокоенный взгляд Ланта, улыбнулась: «Всё нормально», – и вышла из гостиной.

***

– Деми, ты в порядке? – Лант встревоженно тряс меня за плечо. – Как себя чувствуешь?

– Нормально… – Я повернулась на спину и натянула повыше плед, прикрывая плечи. – Вроде выспалась. А вы как, поговорили?

Лант сел на край кровати и устало улыбнулся:

– Поговорили. Была бы там ты, было бы проще. Я в этих дипломатических вопросах тону.

– Пока ты князя утопил, – невольно улыбнулась я.

– Я не его хотел утопить, а эту дуру! Её горничная на самом деле болеет или ты не хочешь возвращать её княгине?

– Болеет. И ещё, – я старалась говорить спокойно, – она вся в синяках от щипков и ранках от булавок.

– Причём тут булавки? – не понял Лант.

– Развлечение такое у богатых дам – в прислугу булавки втыкать, если те им чем не угодили.

– Вот девчонка и страдает, – поморщился Лант. Кажется, ему этот девятнадцатый век дастся намного тяжелее, чем мне. – Да и князь. Я тут немного с его секретарём поболтал. Он очень хотел посплетничать.

– Плохое качество для секретаря…

– Не в нём дело. Тут такая причина… – Лант вздохнул. – Вчера люди в шоке были. Ты не видела, что матросы творили. Кто на колени брякался и молиться на меня пытался, кто наоборот – шарахался, словно от дьявола, крестики выставлял. Ну, у кого они были. Там в команде человек десять католиков. Князь этот тоже не в себе был. Риа тогда со мной связалась, сказала, что добавит в еду снотворное, чтобы люди поскорее в себя пришли. А сама что-то ещё нахимичила. Говорит, что если один раз – безопасно. Вот потому они все сегодня спокойные, рассудительные были. А у снадобья этого побочный эффект: когда перестаёт действовать, люди как сонные мухи, у некоторых вот язык развязывается. Потому секретарь и рассказал кое-что.